О. Гончаренко - От Аустерлица до Парижа. Дорогами поражений и побед Страница 56

По материалам журнала «Военная быль»

Русский флот во время Наполеоновских войн

Период наших войн с Наполеоном начался в 1804 году. В то время победы адмирала Ф.Ф. Ушакова были еще свежи у всех в памяти, и для укрепления русского влияния на Средиземном и Адриатическом морях была послана эскадра адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина. Эскадра эта, идя из Балтийского моря, встретила на своем пути английский флот, возвращающийся после Трафальгара под приспущенным флагом мертвого Нельсона.

В 1806 году адмирал Сенявин начал военные действия против французов. Наполеону удалось поднять против России мусульман, и у Сенявина оказался и второй противник — турки. Настоящая заметка не имеет своей задачей описания блестящих действий русского флота и его победоносных десантов под командой адмирала Сенявина, но победный гром сенявинских пушек, в самых уязвимых для Наполеона местах, при иной обстановке мог бы заглушить раскаты залпов Аустерлица.

Уже сложная политическая обстановка, после Тильзитского мира, когда французы из врагов стали союзниками, сделалась совсем необычайной. Отдельные корабли Сенявина попали в распоряжение Наполеона. Русское правительство не проявило достаточного внимания к этому театру войны и к своему флоту, а император Александр I не оценил русского адмирала, «Нельсону равного».

Наступивший 1812 год поставил перед Балтийским флотом задачу обороны Санкт-Петербурга и действия на морские коммуникационные линии Наполеона. Речные флотилии сражались в армии Витгенштейна.

Мелкосидящие французские суда проходили Голштинским каналом, вне досягаемости огня глубоко сидящих английских судов, и, пользуясь морскими путями, Наполеон старался сосредоточить на Балтийском побережье запасы, необходимые Великой армии на зиму, но в Балтийском море русские канонерские лодки и речные флотилии, под командой адмиралов Р.В. Кроуна, А.В. фон Моллера и Е.Е. Тета, беспрерывно атакуя караваны и сражаясь с французскими кораблями, не допустили их к Риге и под Митавой уничтожили все военные запасы, заготовленные для Великой армии.

За несколько дней до Бородина англо-русская эскадра произвела демонстрацию под Данцигом, и можно думать, что вести о русских морских успехах, на Балтийском побережье дошли до Наполеона накануне Бородинского боя. Так ли это, пока точно неизвестно, но благодаря удачным действиям Балтийского флота Великая армия лишилась всей части своего снабжения, шедшей морскими путями.

На суше, в Отечественную войну, сражался гвардейский экипаж. В 1912 году, к столетию войны, на Бородинском поле его подвигам был поставлен памятник. Всем известна прекрасная картина, изображающая почетный караул от гвардейского экипажа в Тюильрийском дворце после взятия Парижа.

Во время Наполеоновских войн и непосредственно после заключения мира прославили Андреевский флаг экспедиции И.Ф. Крузенштерна, В.М. Головнина, Ю.Ф. Лисянского, Ф.Ф. Беллинсгаузена и других, открывшие ряд островов и назвавшие их русскими именами, почерпнутыми в Отечественной войне. Увы, и тут сказалось общее невнимание Александровской эпохи к флоту. Правительство отказалось от всех этих приобретений, и попытки присоединения к Российской Короне вновь открытых островов потерпели неудачу.

А.С. Крапивин

Флот и память об Отечественной войне

Флот сделал все, чтобы славу двенадцатого года распространить возможно дальше, даже в страны, лежащие вне пяти частей света.

Привожу относящиеся к Отечественной войне названия земель и островов, открытых русскими моряками.

В Северном Великом океане — остров Кутузова (лейтенант Коцебу на бриге «Рюрик» в 1816 г.), острова Бородино (лейтенант Понафидин на корабле «Бородино» в 1820 г.), острова фон Моллера (кап. лейт. Станюкович в 1823 г.).

В Южном Великом океане — острова Ермолова, фон Моллера, князя Волконского, князя Голенищева-Кутузова-Смоленского, генерала Раевского, генерала графа Остен-Сакен (кап. 2-го р. Беллинсгаузен на шлюпе «Восток» и лейт. Лазарев на шлюпе «Мирный» в 1820 г.).

В Южном Ледовитом океане (у Южного полюса) — берег Императора Александра I, острова Бородино, Малый Ярославец, Смоленск, Полоцк и адмирала Шишкова (кап. 2-го р. Беллинсгаузен на шлюпе «Восток» и лейт. Лазарев на шлюпе «Мирный» в 1821 г.).

А.Л. Геринг

Казаки Отечественной войны в глазах англичан

Разгром Россией наполеоновских полчищ в 1812 г. вызвал подъем духовной жизни народов; творческий дух человека увековечил эти события в скульптуре, живописи, нумизматике, в исторических и литературных произведениях и в графике. Русские нумизматические памятки этого незабвенного года (не считая позднейшей серии медалей гр. Ф. Толстого) чрезвычайно бедны, в сравнении с иностранной продукцией; зато немало так называемых repousses, односторонних медальонов, с изображениями, выдавленными в металле; они накладывались на крышки табакерок или носились дамами как брошки. На них были изображены император Александр I (редко — и его супруга Елизавета), Кутузов (но не Барклай де Толли, кому должное было отдано позднее),

Витгенштейн и два казацких графа — Платов и Орлов-Денисов. Те же изображения воспроизводились на современных русских (и иностранных) фарфоре и хрустале (казаки особенно входили в моду).

Количественно преобладали карикатуры на Наполеона и его истерзанную армию, созданные в России Ив. Теребеневым и др. (с таким успехом копировавшиеся в Англии Крукшенком, в чем с трудом сознались впоследствии британские исследователи), и в этой области иностранцы, очевидно, были еще более плодовиты: не было страны, в которой издевки над Наполеоном не были увековечены в карикатурах. Несколько отвлекаясь от темы, интересно познакомиться с воспоминаниями современников по поводу распространения карикатур в России. В записках врача гвардейского (Французского) корпуса де ла Флиза, попавшего в плен под Красным в 1812 г., читаем следующие строки о его посещении имения помещика Покорского (Мглинского уезда): «…Покорский сказал мне посмотреть, и я заметил, что он очень желал мне их показать; он повел меня в эту комнату и с холодной усмешкой представил мне целый ряд раскрашенных гравюр — карикатур, — развешанных на стенах… Это была картина всех бедствий московского отступлении и до того верная в самом преувеличении, что она представляла уже не вымысел, а горькую действительность. И эти сцены вместо жалости возбуждали дикий хохот в русском помещике!..»

Итак, француз доктор по достоинству понял, прочувствовал и оценил русские карикатуры, но не мешало бы ему вспомнить поговорку: «Rira bien qui rirale dernier»[63].

На русских карикатурах встречаются и казаки, но на иностранных, особенно английских и немецких, казаки доминируют и поэтому создается впечатление (у иностранцев), что «казак» гнал французов из России, что это он выиграл Лейпцигскую битву и в клетке отвез Наполеона на остров Эльба, а позднее наводил страх на парижанок…

Англичане, чествуя в Лондоне казака Землянухина в 1813 г. и атамана Платова в 1814 г., всецело отдали дань преклонения перед казаками (недаром император Александр I дипломатически прихватил с собою в Лондон одного графа Платова!). Попавшаяся мне редкая книжица поясняет, почему казаки, и только они, осуществили английскую мечту об уничтожении Наполеона. В ней доказывается, что квинтэссенцией русского народа были и есть казаки. Книга эта напечатана в Эдинбурге в 1814 г., в 16°, на 107 страницах; ее заглавие: «A Concise History of the Cossacks including a sketch of the Customs of the Greek Church, by Samuel Killte, author of lectures on the Apocalyptical Espistles…» (т. е. «Краткая история казаков, включая очерк обычаев греческой церкви, составил Самуил Киттль — автор лекций об Апокалиптических посланиях…»). Итак, автор интересуется религией и потому в своем труде анализирует православие (отдавая преимущество англиканству — очевидно); возлагает большие надежды на «Библейское общество», квакеров и т. п., начавших уже проникать в Россию при содействии кн. А.Н. Голицына и присных, и видит в казаках кандидатов в проповедников христианства — среди магометан и язычников, населявших окраины России на юге и востоке… (Кстати, следствием этих англиканских мечтаний появились «Ланкастерские войсковые школы», игравшие у нас известную роль до 60-х гг. XIX столетия).

В начале книги видим гравированный портрет в рост знакомого уже нам казака Землянухина (это — тринадцатый, не описанный, его портрет), в конце книги — Землянухину посвящены еще три страницы, описывающие его пребывание в Лондоне в мае 1813 г. (подробное повествование напечатано мною в № 4 «Военно-исторического вестника» 1954 г.).