Следопыт - Дэвид Блэйкли Страница 6

— ВП минус сорок, — нараспев произнес Том. — Метеоусловия и маршрут полета не изменились.

Даже с закрытой рампой C130 сзади все равно проникал ледяной сквозняк. Я топнул ногами, чтобы вернуть им хоть немного жизни, затем наклонился вперед и посмотрел налево, в заднюю часть самолета. Трики поймал мой взгляд, и в его светло-голубых глазах мелькнул слабый намек на улыбку.

Крепкий орешек, похожий на Джейсона Стэтхэма, Трикки был оператором, с которым никто никогда не пытался связываться. Чтобы снять стресс от операций, он ходил на спарринги с Лэнсом Грином, еще одним стойким бойцом Следопытов. Во время своих выходных Лэнс обычно обнажал кулаки в клетке перед мега-богатыми лондонскими банкирами, и, глядя на то, как они с Трики этим занимаются, можно было подумать, что они пытаются убить друг друга. Мы с Трики были смертельно близки, и я испытал огромное облегчение от того, что он будет замыкающем в моем патруле.

— ВП минус двадцать, — объявил Том. — ВП минус двадцать.

Это был тот момент, которого мы так долго ждали. Я снял наушники и надел шлем, в то время как трое выпускающих начали помогать нам надевать наши рюкзаки. Вы не могли откинуться на спинку сиденья из-за пристегнутого к спине BT80, поэтому вам приходилось вставать и поднимать рюкзак на сиденье. Затем вам нужно было присесть на корточки и закрепить рюкзак на двух титановых D-образных кольцах, вшитых в переднюю часть вашей подвесной системы. Мы никак не могли справиться с этим самостоятельно, так что ребята из ПДС теперь действительно отрабатывали свою зарплату.

Покончив с этим, мы вшестером остались стоять у правого борта C130, ухватившись одной рукой за верхнюю часть сидений в попытке удержаться на ногах. Каждый из нас нес по 30 кг парашютного снаряжения и 30-килограммовый рюкзак, плюс оружие и кислород весом еще 15 килограмм или больше. К счастью, на этой высоте турбулентность была очень слабой, и Том удерживал C130 устойчивым, как скала. Несмотря на это, мне казалось, что моя спина сложилась вдвое, и она начала адски болеть.

Мой разум отключился от боли, когда Альфи протянул руку, чтобы схватить трубку моей маски, одновременно подавая знак другой рукой, что собирается перекрыть подачу кислорода. Это был самый опасный момент перед прыжком. Один глоток разреженной атмосферы на такой высоте, и я получу выброс азота в кровь, который может увеличиться до опасного уровня. Если бы это случилось, я бы получил ужасную кессонку, как только прыгнул.

Я сделал глубокий вдох и задержал его, и так же быстро, как вспышка, Альфи переключил меня от баллона C130 к моему личному кислородному баллону.

— ВП минус десять.

Я больше не мог слышать объявление Тома, но сигнал Альфи его продублировал: десять пальцев, поднятых перед каждым из нас, чтобы убедиться, что никто из нас этого не пропустил.

— ВД минус пять. Перед нашими ошарашенными глазами помахали пятью пальцами.

Альфи поднял сжатый кулак и подул в него, при этом растопырив пальцы, как будто его дыхание разнесло их в стороны. Это был сигнал о скорости ветра на ТВ. Подув таким образом в кулак, Альфи затем поднял вверх пять пальцев. Скорость ветра в это время составляла 5 узлов. Идеально подходит для совершения посадки.

Сквозь рев двигателей C130 я внезапно услышал первые гитарные риффы, доносящиеся из динамиков самолета. AC/DC, «Сражен громом»: сигнал трех минут до ВП. Пронзительный, быстрый, безумный; каждый вой гитары перемежался безумным, хриплым, жутковатым пением, которое нарастало и нарастало до кульминации.

     — Гром! Уа-ха-ха-ха.

       Гром! Уа-ха-ха-ха.

      Гром! Уа-ха-ха-ха.

      Гром! уа-ха-ха-ха.

      Гром! уа-ха-ха-ха.

      ГРОМ! УА-ХА-ХА-ХА.

      ГРОМ! УА-ХА-ХА-ХА.

Загрохотали барабаны, и в игру вступило еще больше гитар, завывая и отдаваясь эхом в трюме C130, поскольку пение продолжало набирать громкость и интенсивность.

     — ГРОМ!

      ГРОМ!

      ГРОМ!

      ГРОМ!

Затем зазвучал собственно текст песни, оглушительно громкий по сравнению с системой трансляции. Несмотря на свои предыдущие комментарии, Том, да благословит его Бог, прибавил громкость.

     — Я был пойман

      Посреди железнодорожного пути (ГРОМ!)

      Я огляделся

      И понял, что пути назад нет (ГРОМ!)

      Мой разум лихорадочно работал,

      И я подумал, что я мог сделать? (ГРОМ!)

И я знал, что помощи не будет, никакой помощи от тебя (ГРОМ!)

В задней части самолета раздался глухой звук нарушающегося уплотнения и вой начинающей опускаться хвостовой аппарели. Слева и справа от нас парни из ПДС помогали нам, пока мы ковыляли навстречу несущейся пустоте. Чем ближе мы подходили, тем громче становился шум воздушного потока, ветер завывал над музыкой и угрожал заглушить слова песни.

     — Звук барабанов,

      бьющихся в моем сердце,

      Гром орудий (ДА!)

      Разорвал меня на части

      Ты был сражен громом…

Порывы ледяного воздуха смешивались с мощным, пьянящим запахом двигателей — смесью горящего масла и авиационного топлива. Это был тот запах, который ощущаешь только перед прыжком, и от него мой пульс забился быстрее пулемета. Я видел, как Альфи и остальные выпускающие пристегнулись страховочными стропами к одной стороне рампы, чтобы внезапный порыв потока не вынес их из проема.

Я взглянул в пустоту. Ничего. Клубящаяся тьма. Я подошел на шаг ближе и вгляделся в огромное пространство звездного неба. Здесь мы были на самой крыше мира. За время долгого подъема наши глаза привыкли к полумраку. Включилось наше естественное ночное зрение, а это означало, что у нас будет такой же хороший шанс, как и у любого другого, сохранить друг друга в поле зрения, когда мы начнем свободное падение.

Вы не могли использовать ПНВ (прибор ночного видения) при прыжке HALO: воздушный поток мгновенно сорвал бы его с вашего лица. В любом случае, ПНВ, как правило, направлял ваше зрение в узкий коридор искусственно усиленного флуоресцентного света, что означало, что вы теряли пространственное восприятие, а это было последнее, что вам когда-либо требовалось во время прыжка HALO. ПНВ были спрятаны в рюкзаках вместе со всем остальным нашим снаряжением.

До старта оставались считанные секунды, глаза были прикованы к красным лампочкам, слабо светящимся