Сюмпэй Окамото - Японская олигархия в Русско-японской войне Страница 61

24

Переговоры были перенесены в Токио. Дэвид Дж. Даллин утверждает, что «политика России накануне Русско-японской войны представляет собой набор неопределенных бесцельных метаний, пример растерянности и нерешительности».

25

Гриском докладывал в Вашингтон 11 января 1904 года: «Мне кажется, можно честно заявить, что до середины декабря «старейшины» не имели намерения позволять Японии занять позицию, которая могла бы привести к конфликту с Россией.

Полная и непредсказуемая метаморфоза произошла в ситуации, когда 30 декабря вдруг стало известно, что «старейшины» встречались и консультировались с императором для того, чтобы определиться… Неожиданное прекращение оппозиции «старейшин» позволило кабинету предпринять эти внезапные военные меры».

26

Офицер российской дипломатической службы, находившийся во время войны в Санкт-Петербурге, вспоминает:

«В Санкт-Петербурге не представляли себе истинной силы Японии и думали, что крошечная Япония никогда не осмелится напасть на могучую Россию. Отчеты наших разведчиков в Японии, как и большинство других отчетов, отражали не реальное положение дел, а то, которое хотелось бы видеть властям, подтверждая представление о том, что японская армия не может тягаться с европейской армией… Военного энтузиазма не было, половина населения вообще не знала, где находится эта Маньчжурия. Единственными, кто радовался случившемуся, были революционеры, которые всегда видели единственный шанс своего успеха в неудачной войне. Конфликт застал нас врасплох, количество наших войск на Дальнем Востоке было слишком мало».

Все источники, как российские, так и иностранные, сходятся в том, что отношение народа в России к дальневосточным предприятиям царя и его соратников колебалось от равнодушного до откровенно враждебного и что Русско-японская война не пользовалась поддержкой общественного мнения. Внимательное прочтение журналов того времени подтверждает это предположение.

Специальный корреспондент Рейтер в Маньчжурии, лорд Брук, докладывал, что «он [солдат] не питает никакой непрязни к японцам и не понимает, за что воюет».

27

Глава штаба 3-й армии, напавшей на Порт-Артур, открыто жаловался на недостаток снабжения. Ямагата сделал ему строгий выговор, потому что боялся того воздействия, которое подобные жалобы могут оказать на дух армии.

28

Танака, как упоминалось в главе 3, указал заниженную пропускную способность Транссибирской магистрали. На самом же деле транспортные возможности России превышали указанные Танакой.

29

Примерно в то же самое время Ямагата сказал журналисту: «Глупо продолжать сражаться с упорствующим врагом».

30

Письмо Кацуры к Ито Хиробуми от 23 марта 1904 года в «Ито (Хиробуми) ке Буншо» (неопубликованный материал в «Кэнсэй Сиресицу», «Кокурицу Коккай Тосокан»).

2 апреля 1905 года гэнро Иноуэ сказал Харе Такаси из Сэйюкай: «Глава штаба Маньчжурской армии тайно вернулся в Токио и сообщил правительству, что дальнейшее продвижение армии невозможно».

31

Требования народа будут рассмотрены в главе 5.

32

Кацура писал: «Эти действия предпринимались на основе наших предыдущих консультаций. Я думаю, что Вы понимаете, что именно по этой причине я не посоветовался с Вами перед тем, как предпринимать эти действия».

33

Президент Рузвельт писал своему близкому другу Генри Кабо Лоджу: «Мне нравится, как они попросили меня пригласить две воюющих стороны вместе по моей собственной инициативе. Это мне напоминает требование о пожертвовании, которые рассылает руководство компании главам офисов, призывая их добровольно пожертвовать десять процентов своих окладов. Это демонстрирует определенную наивность со стороны японцев».

34

Несколько лет спустя Ито объяснял Харе Такаси, почему он не поехал с миссией, тем, что «он выразил императору свое желание ехать в Америку, в случае если его отсутствие не вызовет волнения его величества. Когда император спросил Кацуру, сможет ли тот вести дела без Ито, Кацура показался не слишком уверенным. Поэтому император приказал Ито не уезжать в Америку.

35

7 июня 1905 года Ито сказал Тани Кадзе, что заставить Россию разоружить Владивосток было бы невозможно.

13 июня 1905 года Иноуэ Каору сказал Харе Такаси из Сэйюкай: «Вопрос о мире еще не урегулирован. С финансовой точки зрения, однако, нам может понадобиться еще полмиллиарда иен до следующего марта, а если война продлится весь год, то нам потребуется миллиард иен. Если посмотреть на ситуацию с финансовой точки зрения, то становится ясно, что мир нужно заключать с разумными требованиями».

36

Премьер-министр Кацура проводил вечеринку для японской делегации в своей официальной резиденции. Присутствовали четыре гэнро — Ито, Ямагата, Мацуката и Иноуэ — и все министры кабинета. За столом один из гэнро начал гордо рассказывать о своих дипломатических успехах. Вдруг обычно тихий Комура издевательски заметил: «Сдается мне, что выходцы из крупных кланов не очень хорошо ведут военную дипломатию, потому что у них всегда есть для этого кто-то из другого клана». Быстро соображающий Кацура едва смог разрядить обстановку, тотчас же сменив тему.

37

Некоторые из тех, кто был достаточно информирован, чтобы знать о тайной поездке Кодамы в Токио 28 марта 1905 года, считали, что истинной целью этой поездки было выразить протест армии против движения за мир, начатого некоторыми политиками. Хорошо информированный Тани Кайе посетил Ито 7 июня 1905 года, но он не подозревал о предстоящих посреднических усилиях Рузвельта. Заместитель главы штаба Нагаока, не вполне уверенный в том, кто являлся настоящим инициатором посредничества, расспрашивал Ито о подробностях, приведших к посредничеству. Если верить Нагаоке, Ито просто ответил: «Не важно, чья это была идея!»

38

Ланцелот Лоутон писал: «Целью стараний правительства соблюсти определенные действия в тайне было не столько не дать информации России, сколько утаить правду от народа».

39

Правительственный контроль над иностранными корреспондентами был настолько строгим, что враждебно настраивал их и приводил к обратному эффекту. Обращение с иностранными корреспондентами в Маньчжурской армии однажды вызвало такую бурю негодования по всему миру, что глава генерального штаба Кодама вынужден был подать прошение об отставке, несмотря на критическую военную ситуацию. Впрочем, по приказу императора он остался на своем месте.

Томас Ф. Миллард представляет весомый аргумент в пользу того, что британской и американской прессой тоже поощрялось прояпонское общественное мнение и что новости, доходившие до японцев из этих стран, соответствовали намерениям правительства. Он даже доходит до утверждений о том, что российская «цензура была более либеральна, чем японская».

40

Такахаси Корекье, финансовый работник, ответственный за получение международных займов во время войны, приводит в своих мемуарах подробности об усилиях Японии по получению иностранных займов.

41

В долговых обязательствах первого выпуска, на 100 миллионов иен, от 19 февраля 1904 года, полная сумма взносов составила 452,11 миллиона иен.

42

Потери в Русско-японской войне были следующими:

43

28 июля 1904 года Бэлз записал в дневнике: «В Токио продукты, особенно рыба, подорожали на 20–60 процентов, поскольку рыбаки больше не выходят в море».