Военное искусство и военная культура Евразии - Вадим Борисович Белолугов Страница 64

К началу 60-х годов «социалистический лагерь» достиг определенного рубежа. Его территориальное расширение прекратилось. Темпы роста экономики оставались высокими, но в большинстве случаев это было связано с ее низким исходным уровнем. По многим отраслям сохранялось техническое и технологическое отставание от Запада, так как оказалось невозможным компенсировать научно-технический потенциал, которым обладала наиболее развитая часть мира. Советский блок стал все сильнее ощущать ограниченность своих возможностей и испытывать потребность в широком международном сотрудничестве.

Н.С. Хрущев пытался навести мосты с Западом, в том числе с Соединенными Штатами, но вскоре вынужден был отступить. Обособление «социалистического лагеря» зашло уже слишком далеко. Легче было вернуться на прежние позиции, чем продвигаться вперед. В начале мая 1960 г., воспользовавшись инцидентом с американским самолетом-шпионом, он вновь пошел на конфронтацию с Западом. Хрущевский демарш положил начало новому витку «холодной войны». В 1961 г. разразился берлинский кризис, в 1962 г. еще более тяжелый - карибский. Для «социалистического лагеря» это означало усиление изоляции от внешнего мира.

В сложившейся обстановке нужны были какие-то новые идеи, долговременные цели, сплачивающие «социалистический лагерь» в его противостоянии капиталистическому миру. Такие цели и идеи были выдвинуты. В 1961 г. в СССР была принята новая Программа КПСС, в которой на ближайшие 20 лет ставилась задача построить коммунистическое общество и таким образом победить капитализм в мирном экономическом соревновании. Советский Союз как лидер брал на себя самую трудную обязанность - в кратчайшие сроки превзойти США по основным экономическим показателям.

Переориентация на новый подход в достижении стратегических целей мирового коммунизма видна даже в терминологии. Привычное сочетание «социалистический лагерь» было заменено на «социалистическое содружество». Тем самым подчеркивался мирный, созидательный характер этого объединения государств, что шло вразрез с позицией Пекина. В тексте Программы КПСС также заметны и другие следы разногласий между двумя коммунистическими партиями[282].

Дальнейшие перспективы «содружества» в Москве связывали с укреплением Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ). В рамках этой организации быстрыми темпами развивались кооперирование и специализация производства. В устав организации были внесены изменения, позволяющие неевропейским странам становиться ее членами. Первой была принята Монголия. Китай не собирался воспользоваться такой возможностью. В январе 1964 г. в интервью американской журналистке Анне Луизе Стронг Мао Цзэдун заявил: «Проблема с социалистическими странами состоит в том, что Хрущев хочет заставить их создавать однобокую экономику, отвечающую потребностям Советского Союза. Трудно быть сыном патриархального отца»[283].

Сравнение СССР с патриархальным отцом семейства верно схватывает суть проблемы, но требует некоторых уточнений. Для патриархального отца на первом месте всегда сохранение и укрепление своей семьи, а не какие-то корыстные соображения. У Советского Союза была сходная задача. Надо было устоять в противоборстве с Западом, и все было подчинено этому. В том числе распределение обязанностей в «семье»., которое строилось в зависимости от потребностей военно-промышленного комплекса, уже вышедшего за пределы СССР. Однако наибольшие усилия в укреплении военного потенциала «содружества» приходилось прилагать самому Советскому Союзу. Расплачиваться за это приходилось усилением дефицита продукции гражданского назначения, особенно потребительских товаров. Восполнить дефицит пытались за счет импорта из социалистических стран на достаточно выгодных для них условиях. Отсюда и возникала некоторая «однобокость» экономик. Конечно, она не шла ни в какое сравнение с действительно однобоким развитием многих стран, особенно производящих сырье.

Критический настрой Пекина в отношении «патриархального отца» имел еще одну основательную причину: нарастание противоречий между СССР и Китаем как государствами системного типа. Своими корнями они уходят в далекое прошлое. Когда между двумя странами еще не существовало границы, оба государства с переменным успехом вели соперничество за влияние на обитавшие здесь племена. После того как граница была установлена, они нередко «заступали» на территорию друг друга[284]. С конца XIX в. это чаще делала Россия как более сильное в тот период государство. Если бы это было лишь проявлением империалистической политики, то со сменой общественного строя в России все должно было измениться. Но и после 1917 г. Россия продолжала активно действовать на приграничных территориях. В результате здесь возникли Монгольская, Тувинская, Восточно-Туркестанская республики. Маньчжурия на период японской оккупации выпала из-под советского влияния, но затем оно было восстановлено. После второй мировой войны советское влияние распространилось на Корею и Вьетнам, что также затрагивало сферу традиционных интересов Китая. Поэтому после завершения гражданской войны он начал восстанавливать утраченные ранее позиции. Участием в корейской войне, активной поддержкой народов Индокитая в их антиколониальной борьбе Пекин подтвердил свой прежний статус регионального лидера. Затем он вплотную занялся усилением контроля над национальными окраинами. При этом не обошлось без конфликтов с соседями - Индией и Советским Союзом, то есть теми странами, которые издавна были соперниками Поднебесной за влияние на местные народы.

Как союзник и соратник по «социалистическому лагерю» СССР шел навстречу китайской стороне и к середине 50-х годов отказался от имущественных и арендных прав в Маньчжурии и Синьцзяне. Но там оставалось довольно много постоянно проживавших в КНР советских граждан - не только русских, но и казахов, уйгуров, представителей других национальностей. С ухудшением отношений между двумя государствами они оказались в незавидном положении и вынуждены были почти все выехать из страны. Тогда же стали возникать трения по пограничным вопросам. После вооруженных столкновений на границе в 1969 г. конфликт перешел на стратегический уровень и сопровождался попытками противников привлечь на свою сторону любых возможных союзников вплоть до ненавистного им «американского империализма».

Примечательно, что затем борьба развернулась не непосредственно между самими непримиримыми противниками, а на их периферии (в «промежуточной зоне», как сказал бы Мао Цзэдун). Во второй половине 70-х годов в советско-китайских отношениях даже была предпринята попытка разыграть хорошо известную из китайской истории схему вертикальных и горизонтальных союзов: СССР - Вьетнам, Лаос, Камбоджа; КНР - Албания, Румыния, Югославия. Как известно, СССР оказался более успешным игроком[285].

Подтверждением особой значимости периферийного окружения для безопасности государств системного типа стало выдвинутое Пекином уже в ходе нормализации китайско-советских отношений категорическое требование к СССР устранить «три препятствия»: вывести войска из Монголии, Афганистана и побудить Вьетнам уйти из Камбоджи. Сюда же можно отнести и китайскую инициативу о взаимном отводе войск от российско-китайской границы на 200 км.

Итак, можно выделить три уровня развертывания советского-китайского конфликта:

1) «социалистический лагерь» - остальной мир;

2) отношения в «социалистическом лагере»;

3) двусторонние советско-китайские отношения.

На первом, глобальном, уровне конфликт между двумя коммунистическими гигантами был заметным событием, но существенно не повлиял на положение «социалистического лагеря» как замкнутой, изолированной от остального мира системы государств. Как раз наоборот - эта замкнутость и стимулировала конфликт