Валерий Замулин - Курский излом Страница 65

Глава 2

«Цитадель» началась. Боевые действия 4–5 июля 1943 г.

«Противник ошарашен, но… защищается хорошо…»

Такой вывод был сделан командованием 48‑го тк о действиях войск генерал–лейтенанта И. М. Чистякова после завершения боевых действий по захвату рубежей ПО и БО дивизий первого эшелона 6‑й гв. А, которые, по сути, начали летнее наступление германских войск на Восточном фронте, так как явились составным элементом плана «Цитадель». Однако их место в истории Курской битвы западные и советские историки оценивали по–разному. В нашей историографии традиционно датой начала битвы на Огненной дуге считается вторник 5 июля 1943 г., так как в этот день началось общее наступление групп армий «Юг» и «Центр». Ряд зарубежных исследователей придерживаются иной точки зрения. Они согласны с генералами вермахта, которые ведут отсчет с 4 июля. Именно в этот день командующий 4‑й ТА генерал–полковник Г. Гот отдал приказ командиру 48‑го тк генералу фон Кнобельсдорфу{166} овладеть позициями боевого охранения и передовых отрядов войск правого крыла 6‑й гв. А. Эти рубежи по плану операции были определены как исходные позиции дивизий его корпуса для наступления 5 июля. Таким образом, захват «стартовых площадок» войсками генерала Кнобельсдорфа для рывка на север явился первым шагом в проведении «Цитадели». Для войск 6‑й гв. А это первое достаточно [250] крупное столкновение с противником после мартовских боев окончилось неудачей, а действия и оценки командования Воронежского фронта в этот напряженный момент вызывали как нарекания со стороны Генерального штаба РККА, так и критику ряда исследователей. Поэтому хотя в советской исторической литературе об этих боях и упоминалось, но детального исследования и развернутой оценки, как правило, никто не давал, и они до последнего времени находились в тени. Попытаемся выстроить хронологию событий первого дня Курской битвы, опираясь на доступные сегодня документы и другие источники.

Первым из соединений армии генерала И. М. Чистякова вступил в бой с авангардом изготовившейся к наступлению группы армий «Юг» 22‑й гв. стрелковый корпус генерал–майора Н. Б. Ибянского{167}. Удар противник нанес в необычное для него время. Во второй половине дня 4 июля 1943 г. по боевому охранению и передовым отрядам дивизий правого крыла армии [251] немцы нанесли очень сильный огневой удар с воздуха и артиллерийскими средствами штурмовых групп. Наступление проводилось лишь силами 48‑го корпуса. Остальные соединения 4‑й ТА оставались в своих районах.

Как писал в мемуарах командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Э. фон Манштейн, эта атака имела цель овладеть «наблюдательными пунктами, необходимыми для руководства наступлением»{168}.

В литературе советского периода о Курской битве утверждение фельдмаршала подвергалось сомнению. В некоторых источниках утверждалось, что удар 4 июля был рассчитан на неожиданность, и если бы гвардейцы дрогнули, то последовал бы ввод в бой и более значительных сил, то есть общее наступление, запланированное на 5 июля, началось бы на день раньше. Но враг получил решительный отпор, и его замысел, таким образом, был сорван. Судя по имеющимся документам, командование ГА «Юг» не планировало переносить время начала операции «Цитадель» на 4 июля. Атака корпуса Кнобельсдорфа действительно имела цель лишь подготовить для этого условия.

Что же касается захвата удобных участков для артиллерийских НП, то действительно, у немцев с этим были большие трудности. Неприятель плохо просматривал участок нашей обороны, где был намечен главный удар 48‑го тк. Причем немецкое командование возлагало большие надежды на артсредства в ходе прорыва. Поэтому иметь удобные огневые позиции и наблюдательные пункты для артиллерийских дивизионов было действительно важно. О том, что немцы, в частности, перед 67‑й гв. сд, как говорили артиллеристы, были «слепы», подтверждают и советские документы. Приведу цитату из доклада штаба этой дивизии о деятельности артиллерии противника перед ее фронтом за период с 28 мая по 26 июня 1943 г.:

«Эффективность огня артиллерии противника низкая, несмотря на то что некоторые небольшие участки местности подвергаются огневому налету в течение 3–5 минут и по ним выпускается от 50 до 150 снарядов. Потерь в технике, вооружении и людях почти не причинялось. По сравнению с тем количеством снарядов, которые выпускает противник, наши потери незначительны. Это говорит о том, что противник плохо просматривает наш передний край в глубину обороны с основных и передовых НП, подготовленные данные по той или иной цели неточные, следовательно, исходные данные не соответствуют точному расположению цели.

Пример. В 11.00–13.00 23.06.43 г. противник из 150‑мм батареи из района Новая Глинка произвел два огневых налета [252] по оврагу, что южнее Калашное. Выпущено 146 снарядов. Стрельба велась на предельной дальности. Данным огневым налетом противник обстреливал ОП 7‑й батареи 138‑го гв. ап. Снаряды ложились далеко от огневых позиций, и никакого ущерба не причинено»{169}.

Кроме того, немцы стремились перед началом решающего наступления детально разведать и по возможности нарушить систему минных полей. И что немаловажно, дать возможность подвести как можно ближе войска к переднему краю советской обороны, тем самым еще до 5 июля собрать непосредственно у нашего переднего края ударные соединения армии и обеспечить им трамплин для мощного рывка в глубь советских позиций. Учитывая, что на ограниченном участке в 3 км, помимо пехоты и артиллерии, только «Великая Германия» планировала выдвинуть для атаки три с половиной сотни танков, этот аспект был для неприятеля очень актуальным.

Предполагаю, что Г. Гот преследовал и еще одну цель. Он не одобрял идеи «Цитадели», но изменить ничего не мог. Детально изучая несколько месяцев врага, его оборону, пытаясь проникнуть в замысел русского командования, он стремился в неблагоприятных условиях выработать оптимальный план действий. И теперь, когда до его реализации оставались считаные часы, ему не терпелось проверить свои расчеты, хотя бы в общих чертах. И в первую очередь командующего волновали два вопроса: «Столь уж кардинально изменилась Красная Армия после Сталинграда?» и «Так ли крепка оборона русских, какой она кажется на фотоснимках, которые мне периодически представляла разведка?»

Вероятно, с этими мыслями и прибыл генерал–полковник примерно за час до начала атаки в штаб 11‑й тд. Ее подразделениям предстояло овладеть одним из укрепленных населенных пунктов на нейтральной полосе — селом Бутово. Командир дивизии генерал–майор И. Микл{170} и его начальник штаба находились в войсках, поэтому командующего встретил начальник оперативного отдела штаба. Он еще раз доложил обстановку [253] и отметил, что подготовка к атаке прошла по плану. Гот приехал в штаб из бронегруппы дивизии, где встречался с солдатами и офицерами, которым завтра предстояло первыми проверить крепость обороны русских. Говорили о предстоящем бое, о том значении, которое фюрер придает летнему наступлению. И везде он чувствовал тревожное настроение. Неизвестность угнетала, Гот это прекрасно понимал.

Следить за боем по захвату позиций боевого охранения русских он решил из штаба дивизии, который располагался в селе Новая Глинка (в 7 км южнее Бутова). Сюда оперативно стекалась информация о ходе боя от передовых групп. Еще не обработанная, не сведенная в донесения, она не только более детально раскрывала картину боевых действий на участке, где 5 июля 48‑му тк предстояло наносить главный удар, но и несла эмоции людей, гул и грохот разрывов, напряжение боя — все то, без чего нельзя по–настоящему почувствовать и понять суть происходящего на переднем крае.

В Бутове, по данным разведки, русские создали один из наиболее сильных передовые опорных пунктов на нейтральной полосе. В штурме села предстояло участвовать подразделениям обоих гренадерских полков (грп), при поддержке корпусного 911‑го дивизиона штурмовых орудий и саперных подразделений.

В августе 1943 г. воинами 5‑й гв. А был захвачен приказ 111‑го грп 11‑й тд с задачами по захвату этих рубежей. Процитирую выдержку из этого документа:

«1. Противник обороняется в глубоко расположенных, построенных уже несколько месяцев тому назад позициях. Его поведение показывает, что он имеет намерение удерживать выдающуюся вперед фронтовую дугу у Курска при использовании сильных танковых соединений.

2. 111‑му грп, усиленному 911‑м дивизионом штурмовых орудий и 3‑й ротой 209‑го саперного батальона (без взвода быстроходных дозорных патрульных автомобилей), занять в первый день наступления Х-1 западную часть Бутова и высоты севернее его и удерживать их, с тем, чтобы ударом дня X добиться прорыва через систему позиций у Черкасского.

Правее 111‑го грп: 110‑й грп, левее 111‑го грп: дивизия «Великая Германия».