Владимир Шигин - Неизвестные страницы истории советского флота Страница 82

Первым в пляшущую у борта скорлупку спрыгнул старший помощник Бодриков. За ним остальные. Вельбот швыряло как щепку. Волна гуляла уже баллов за семь. С третьего захода изловчившись, Бодриков все же подскочил к «Касимову». Каширский прыгал в вельбот прямо с верхней палубы. Рисковал, конечно, но повезло, не промахнулся. И снова моряки с «Лаптева» сделали почти невозможное! Несмотря на шторм, они с первого захода ювелирно подошли к «Лаптеву». Было 5.30 утра, когда капитан 1-го ранга Каширский взобрался по штормтрапу на борт «Харитона Лаптева».

Вспоминает капитан 1-го ранга в запасе С. П. Бодриков: «…Кораблем подошли к „Касимову“ на 2–3 кабельтова, спустили вельбот. Взяли с „Касимова“ капитана 1-го ранга Каширского. Помню, что на него в вельботе не оказалось спасательного жилета. Это было мое упущение. Совершенно забыл в спешке. Когда подходили к своему кораблю, то при попытке высадить Каширского и экипаж вельбота на „Лаптев“ вельбот сильно ударило волной о борт корабля. После этого я получил приказание командира поднимать вельбот на борт со всем экипажем и только после этого выгружать людей. Подошел под тали. Носовые завели за гак, а кормовые не успели. Ударила новая волна, и нос вельбота задрало вверх градусов под семьдесят, так что часть матросов чуть не выпала за борт. Немедленно сдали носовые тали и пошли на новый заход. На этот раз все обошлось благополучно: высадил и Каширского, и матросов. Вельбот взяли на бакштов и начали движение к подводной лодке, до которой было кабельтов двадцать пять».

Роковая ночь

Наступила ночь с 11 на 12 апреля. Шторм не утихал. Заливаемые волнами «Харитон Лаптев», «Комсомолец Литвы» и «Касимов» старались держаться невдалеке от аварийной подводной лодки, образовав как бы огромный треугольник, в центре которого и находилась К-8. Непрерывно вращались антенны локаторов, отбивая на экранах индикаторов цель — небольшое зеленоватое пятно.

На судовых часах было 6.13 московского времени, когда второй помощник «Касимова» внезапно увидел взвившуюся над атомной подводной лодкой красную ракету. Одновременно на экране локатора отметка от подводной лодки стала быстро меркнуть и наконец исчезла… Еще через какую-то минуту корпус «Касимова» содрогнулся от двух мощных гидравлических ударов. Второй помощник капитана немедленно объявил тревогу и дал полный ход на лодку. На палубу теплохода выскакивали полуодетые, прилегшие было отдохнуть подводники. Из объяснительной записки капитана 3-го ранга О. Н. Фалеева: «В 6.30 я находился в каюте, отдыхал. Внезапно вбежал капитан 3-го ранга Вилль, разбудил:

— Ты слышал гидравлические удары? Что это значит?

— Есть ли отметка на РЛС? — спросил я.

— Пропала!

— Лодки больше нет! — сказал я. — Возможно, был взрыв аккумуляторных батарей!

В 6.32 мы прибежали на мостик. Там уже находился командир БЧ-5. Пришли к выводу, что подводную лодку раздавило на глубине. Связались по УКВ с РЗК и „Комсомольцем“. Они подтвердили, что слышали взрывы и наблюдали пропадание отметки подводной лодки на экранах РЛС. 6.35 с РЗК по УКВ приказали начать маневрирование к подводной лодке. Курсы… Точка… Включили все прожектора…»

Из объяснительной записки капитана 1-го ранга А. В. Каширского: «…„Лаптев“, поставив вельбот на бакштов, начал сближаться с подводной лодкой. Я и замполит находились в радиорубке, вели радиопереговоры с Москвой. В конце передачи я и замполит „Лаптева“ ощутили резкий удар, похожий на удар сильной волны. По докладу командира „Лаптева“ он в 6.08 потерял радиолокационный контакт с подводной лодкой, а в 6.18 всеми на корабле услышаны два гидравлических удара. „Лаптев“ включил прожектора и, ускорив ход, начал обследовать район. Ничего не обнаружили, подводная лодка пропала. Об этом я и замполит ГИСу сделали донесение… Начаты поиск и попытки спасти личный состав…»

Из объяснительной записки капитана 2-го ранга В. Н. Пашина: «…Утром я почувствовал два сильных гидравлических удара. Был вызван к капитану судна. Он спросил: „Что может рваться на подводной лодке?“ Я доложил свое мнение. Он сказал, что объект исчез. Я сделал вывод, что это были два гидравлических удара от разрыва подводной лодки на глубине».

Вспоминает старшина 1-й статьи Юшин: «…Не спал. Услышал удар о корпус „Касимова“. Выбежал наверх. Услышал второй удар — слабее первого. Ощущение было такое, что удар пришелся по корпусу теплохода „Касимов“ снизу. Удар, как будто, сидя в пустой бочке, ударили кувалдой».

Из воспоминаний капитана 2-го ранга запаса Станислава Посохина: «В районе 6 часов утра (по московскому времени) я почувствовал сильный глухой гидравлический взрыв, затем второй, но послабее и все стихло. Подумал, что что-то случилось на судне с дизелем, но никаких тревог объявлено не было. С рассветом в кают-компанию вошли командир БЧ-5 капитан второго ранга Пащин В. А. и штурман лейтенант Петров П. Н. со слезами на глазах и сообщили, что К-8 затонула. Почему-то в это сразу не хотелось верить. Как мы предполагали, подводная лодка кормой ушла в воду, а взрыв произошел во втором отсеке в аккумуляторной яме. Вентиляция в отсеке не работала, печи дожигания водорода тоже, поэтому во втором отсеке и в аккумуляторной яме образовалось повышенное содержание водорода. Получилась гремучая смесь. Электролит стал вытекать и от этого произошел взрыв. Т/х „Касимов“ со спасенными членами экипажа по приказанию начал движение на север для встречи с кораблями Северного флота. Меня и старшину первой статьи Ильченко поместили в судовой лазарет, т. к. у Ильченко разошлись швы после сделанной на „К-8“ операции по удалению аппендицита, а я с ожогами. Нам наложили повязки. На третьи сутки мы подошли к Фарерским островам, где мы встретились к крейсером „Мурманск“, на котором находилось командование Северным флотом, и плавбазой „Волга“ с группой врачей. Потом нас стали перевозить на плавбазу. Нас с Ильченко сразу разместили в лазарете, швы, а мне соответствующие повязки. Так мы продолжили движение дальше на Север ближе к базе. На борту плавбазы была группа врачей, которая провела обследование всех членов экипажа».

Из рассказа Г. А. Симакова: «С последней партией ушел на „Касимов“. Приблизительно часов в шесть услышал удар о борт. Подумал, что, может быть, мы случайно натолкнулись на лодку. Вместе с лейтенантом Герасименко выбежали на палубу. В это время включили прожекторы. Видел спасательный круг, думаю, что наш. Удар по корпусу был очень сильный. Сразу же за первым второй. На воде никого не видел…»

С подходящих к месту трагедии судов слышали крики тонущих подводников: «Люди, спасите!» Но лучи прожекторов выхватывали из ночной темноты лишь пенные гребни волн. Наконец с «Касимова» прямо по курсу обнаружили державшегося на воде человека. Ему бросили круг. Подводник попытался было из последних сил до него дотянуться, но тут же был накрыт очередной волной. Больше с борта транспорта его уже не видели.

Невзирая на шторм, с «Харитона Лаптева» и «Касимова» прямо на ходу спустили вельботы. Моряки «Лаптева» увидели плававшего штурмана подводной лодки старшего лейтенанта Николая Шмакова. Боцман «Лаптева» сумел, изловчившись, зацепить штурмана «кошкой» за китель. Казалось, еще чуть-чуть, и штурман будет спасен. Но в самый последний момент лопнул китель, и старший лейтенант Шмаков навсегда исчез в волнах…

Позднее оставшиеся в живых члены экипажа К-8 будут вспоминать, что в какое-то мгновение луч прожектора выхватил среди штормовой круговерти капитана 2-го ранга Ткачева. Старшего помощника опознали по клетчатой рубашке, которую он носил под кителем. Увы, в следующее мгновение старпом скрылся под водой.

Несмотря на девятибалльную волну и снежные заряды, вельботы продолжали поиск оставшихся в живых. Вскоре обнаружили и командира лодки капитана 2-го ранга Бессонова. Тело его без признаков жизни держалось на воде благодаря пуховой канадке. Голова командира была разбита… Бессонова удалось зацепить багром. Подтянули к вельботу, схватили за руку. И в этот момент огромная волна отбросила вельбот далеко в сторону. В руке пытавшегося вытащить Бессонова матроса Селезнева осталась лишь книжка «Боевой номер» со списком оставшихся на лодке подводников. Больше командира никто не видел. Уже мертвый, он исполнил свой последний долг, передав живым последний составленный им документ.

Но почему у Бессонова была разбита голова? Может быть, ударило волной о борт тонущего атомохода? Может, случилось еще что-то, о чем мы уже никогда не узнаем? Во время работы автора над книгой один из членов экипажа К-8 поведал ему о версии капитана 2-го ранга В. Н. Пашина.

По словам бывшего командира БЧ-5, где-то на вторые сутки аварии Бессонов спустился во второй отсек, где располагалась его каюта, и вышел наверх с личным пистолетом. На вопрос Пашина: «Зачем это надо?» Бессонов ответил: «Ты что, не понимаешь, ведь впереди могут быть ситуации, когда пистолет офицеру просто необходим!» И как знать, быть может, в последние мгновения жизни своего корабля его командир вынес приговор и себе…