Борис Анин - Радиоэлектронный шпионаж Страница 10

Быстролётову скучать с Росси не приходилось. Однажды, получив пачку денег, тот понюхал их и поинтересовался, настоящие ли. После заверений в подлинности банкнотов Росси неожиданно заявил: «Ну и дураки же вы, японцы! Напишите, чтобы они поскорее сами начали печатать доллары, с их тонкой техникой это получится великолепно. Платите мне не двести тысяч настоящих Франков, а миллион фальшивых долларов — и мы квиты!»

Росси отличался изворотливостью и сообразительностью. Пользуясь географической удаленностью Японии и обширностью своих связей, он сначала продавал итальянские шифры японцам в Токио, а затем — их «агенту» Быстролётову в Берлине. Когда по списку купивших государств Росси все-таки понял, что Быстролётов — советский разведчик, он побелел от злобы: выходило, что его перехитрили во второй раз! Злоба взяла в нем верх над разумом, и под фальшивым предлогом Росси заманил Быстролётова к себе на виллу, чтобы расправиться с ним. Но в самый критический момент на соседней улице коротко и сильно рявкнул автомобильный гудок — город просыпался, начиналось движение. Быстролётов быстро сориентировался и сказал: «Это мои товарищи подъехали и дали мне сигнал: если через десять минут я не выйду, то они ворвутся сюда и без лишнего шума сделают из вас отбивную котлету. Мы сильнее. Поняли? Повторяю, не валяйте дурака! А еще разведчик! Даже не заметил, что за нами от самого Берлина шла вторая машина!» Росси растерялся и забормотал что-то насчет нехватки денег. Быстролётов пообещал ему добавку и без промедления выбрался из особняка, запомнив попутно его номер и улицу. Так особняк стал исходной точкой для более детального выяснения связей Росси.

В дальнейшем, в качестве компенсации за случившееся, Росси познакомил Быстролётова с матерым французским шпионом, зловещего вида стариком, торговцем чужими шифрами. Старик развлекал советского разведчика рассказами о том, как во время Первой мировой войны он заманивал через франко-испанскую границу и собственноручно расстреливал всякую подозрительную мелюзгу. При этом француз щедро угощал Быстролётова вином и приглашал посетить в своей компании Францию. Нехотя, ради установления дружеских отношений с японской разведкой, старый шпион передал ее «агенту» несколько очень нужных шифров — австрийских, итальянских, немецких и турецких.

АРНО

Работа Быстролётова с источником, получившим псевдоним Арно, явилась еще одним захватывающим сюжетом в истории советской радиоразведки. Местом действия вновь стала французская столица. К советскому военному атташе в Париже явился скромно одетый человек, представившийся наборщиком типографии Форин Офис в Лондоне. Он предложил покупать у него копии ежедневных шифрованных депеш, слетавшихся во внешнеполитическое ведомство Англии из разных стран. Эти депеши размножались в его типографии после расшифровки. Незнакомец пообещал, что если все пойдет хорошо, то впоследствии, кроме депеш, он сможет передавать и дипломатические шифры Англии. Он назвался просто Чарли и поставил одно непременное условие: сотрудничество с советской разведкой будет немедленно разорвано, если он заметит за собой слежку или попытку установить его подлинные имя и адрес.

Сначала «наборщик» исправно поставлял обещанные материалы, и его условие беспрекословно соблюдалось. Но затем агент стал работать все хуже, и было принято решение установить личность этого человека, чтобы заставить его действовать активнее.

Быстролётову отвели в предстоявшей операции роль венгерского графа, запутавшегося в сетях «коварной» советской разведки, а другой наш разведчик должен был изображать безжалостного чекиста. Требовалось создать видимость союза двух запутавшихся порядочных людей против общего жестокого «хозяина».

Первые же контакты с Арно показали, что он был далеко не дилетантом, а профессиональным шпионом, великолепно обученным уходить от слежки. Только с большим трудом, после множества ухищрений наша резидентура смогла установить подлинное лицо «типографского наборщика». Им оказался высокопоставленный чиновник Форин Офис, являвшийся специалистом по разработке шифров и криптоанализу. К сотрудничеству с нашей разведкой его подтолкнули долги. Арно сильно пил и время от времени даже проходил курс принудительного лечения от алкоголизма.

Психологический расчет оказался безупречным: добрый венгерский «граф» был как родной встречен в семье погрязшего в пьянстве и предательстве сановного англичанина и даже принял участие в воспитании его детей. С этого времени Арно покорно выполнял все требования советской разведки, а в разговорах с Быстролётовым отводил душу, ругая и понося ее бесчеловечного резидента.

Однако любой активно действующий агент рано или поздно обречен на провал. Когда Арно всерьез заинтересовался сам глава английской контршпионской спецслужбы Р. Вэнситтарт, Москва приказала всем работавшим по этой линии, кроме Быстролётова, покинуть Англию и выехать на материк. Ганс же добился разрешения Центра остаться еще на некоторое время, чтобы получить у Арно шифры на следующий год.

В 1933 году Арно был уволен из Форин Офис, а вскоре при таинственных обстоятельствах погиб. Работа Быстролётова с Арно получила высокую оценку руководства. В сентябре 1932 года он был награжден боевым оружием с надписью: «За беспощадную борьбу с контрреволюцией».

Впоследствии Вэнситтарт, которому стоило больших трудов замять скандал, связанный с разоблачением этого советского агента в недрах Форин Офис, сказал: «Какое счастье, что такие позорные истории в Англии случаются раз в сто лет». Вэнситтарт ошибался: ему бы радоваться, что в его родной стране они не случались каждый год!

В 1937 году Быстролётов вернулся в СССР, где был арестован по ложному доносу. После освобождения и реабилитации в 1954 году Дмитрий Александрович служил в одном из НИИ Министерства здравоохранения СССР научным консультантом. Умер он 3 мая 1975 года.

После себя Быстролётов оставил мемуарные записки, в которых рассказал о работе в качестве разведчика. Для широкой публики они остаются единственным источником сведений о деятельности Быстролётова на поприще разведки. Однако, восхищаясь его подвигами, надо помнить о том, что в воспоминаниях Быстролётова действительные факты намеренно искажены так, чтобы при проверке они оказались ложными и навели проверяльщика на неверный след. Во-первых, действие его приключений перенесено в побежденные во Второй мировой войне страны, чтобы ни у кого не было оснований для протеста или расследования. Во-вторых, иностранные фамилии искажены до неузнаваемости. Например, одно из произведений Шиллера подарило Быстролётову фамилию Империали. На самом же деле под этим псевдонимом Дмитрий Александрович вывел сотрудницу посольства Франции в Праге, которую ему удалось склонить к сотрудничеству. В глаза бросается и явно неслучайное сходство между Арно и Росси, с одной стороны, и Кингом и Олдхэмом — с другой. Отличить правду от вымысла в воспоминаниях Быстролётова могут помочь только дополнительные документальные материалы из архивов КГБ. Ждем-с…

В ВЫСШЕЙ СТЕПЕНИ УБЕДИТЕЛЬНАЯ ДЕЗИНФОРМАЦИЯ

14 апреля 1939 года нарком иностранных дел СССР Литвинов предпринял последнюю попытку воплотить в реальность систему коллективной безопасности на Европейском континенте, предложив начать переговоры с Англией и Францией для заключения пакта о взаимопомощи против агрессии в Европе. В тот же самый день советский посол в Берлине позвонил во внешнеполитическое ведомство Германии и сделал предложение приступить к переговорам об улучшении советско-германских отношений. В начале мая Литвинова на посту наркома иностранных дел сменил Молотов. В течение нескольких последующих месяцев Молотов вел параллельные переговоры по поводу заключения пактов с Англией и Францией, с одной стороны, и с Германией — с другой.

В это время КГБ разрабатывал самые изощренные секретные операции с целью склонить Германию к подписанию пакта. Через несколько дней после того, как посол СССР передал по телефону предложения советской стороны министерству иностранных дел Германии, германское посольство в Лондоне получило и отправило в Берлин содержание первой из серии английских телеграмм с отчетом о ходе переговоров с Советским Союзом. В этих телеграммах, однако, имелись пропуски и искажения. Например, указывалось, что представители Англии и Франции на переговорах с СССР предложили более выгодные условия и добились большего прогресса, чем это было на самом деле.

Наименее вероятным источником такой информации мог служить германский шпионаж. Шпионские ведомства Германии не могли вскрывать шифры английской дипломатической почты и не имели своих агентов в Форин Офис, которым были бы доступны открытые тексты шифртелеграмм. Неожиданное получение доступа к дип-почте Англии в апреле 1939 года и столь же внезапное прекращение поступления информации за неделю до заключения германо-советского пакта, а также имевшиеся упущения и искажения в перехваченных телеграммах становятся вполне понятными, если предположить, что фальсифицированные телеграммы были подброшены КГБ в германское посольство в Лондоне с целью ускорить переговоры по двухстороннему пакту. Они могли появиться из одного или сразу из двух источников. Первым мог быть капитан Кинг, а вторым — Спецотдел КГБ, успешной дешифровальной работе которого активно помогали советские агенты в недрах Форин Офис. Правда, эта в высшей степени убедительная дезинформация оказалась излишней: выгоды пакта со Сталиным были столь весомы, что Гитлер не нуждался в подстегивании со стороны КГБ.