Сергей Третьяк - Трудный путь к Победе Страница 10

Лишь 3 августа 1944 г., когда стало ясно, что все наполеоновские планы срываются, премьер-министр «лондонского» правительства С. Миколайчик официально сообщил Сталину, что «в Варшаве уже два дня идёт сражение нашей подпольной армии с немцами» и что «помощь извне крайне необходима». Лишь 17 сентября 1944 г., когда расчёты повстанческого руководства и «лондонцев» на получение помощи со стороны англо-американцев не оправдались[5], руководство Армии Крайовой обратилось через Лондон к советскому правительству с просьбой о военной поддержке восставших[6]. Ещё раньше совершенно неожиданно для себя войска советских фронтов на Варшавском направлении, обескровленные и измотанные двухмесячным наступлением, были втянуты в ожесточённые и кровопролитные бои за освобождение многострадальной польской столицы, а Ставка ВГК и Генштаб Красной Армии были вынуждены спешно планировать спонтанную Варшавскую стратегическую наступательную операцию.

Незапланированный эпилог операции «Багратион» – Варшавская стратегическая наступательная операция (30 августа – 2 ноября 1944 г.), проводившаяся ослабленными силами 2-го и 1-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов (всего 628,5 тыс. солдат и офицеров), включала в себя три фронтовые наступательные операции – Ломжа-Ружанскую, Сероцкую и Сандомирскую. После 1 августа 1944 г. большая политика настоятельно требовала скорейшего взятия Варшавы советскими войсками и прекращения страданий варшавян. Однако изначально не планировавшаяся, слабо обеспеченная и совершенно бессмысленная в стратегическом и оперативном планах Варшавская операция 1944 г. не принесла советскому оружию ни победы, ни славы. Провалом закончилась по-человечески понятная, но совершенно безрассудная и безграмотная в плане военного искусства попытка 1-й польской армии генерала Берлинга взять Варшаву в лоб. Восстание, унесшее жизни 22 тыс. повстанцев (16 тыс. аковцев и 6 тыс. людовцев), 5,6 тыс. солдат и офицеров 1-й армии Войска Польского и 180 тыс. варшавян и, несмотря на героизм и мужество отчаяния рядовых повстанцев, не оказавшее практически никакой помощи военным усилиям Советского Союза (увязки действий повстанцев в городе с усилиями советских войск на фронте не было вплоть до самого конца восстания), окончилось 2 ноября 1944 г. позорным фиаско. Огромные жертвы советских войск, превысившие 185 тыс. человек (в том числе более 40 тыс. убитыми, пропавшими без вести и попавшими в плен), тоже оказались напрасны. Немцы, потерявшие в боях 10 тыс. убитыми (в том числе 2 тыс. в боях против варшавских повстанцев), 9 тыс. ранеными и 7 тыс. пропавшими без вести и попавшими в плен, устояли. Варшава была с методической жестокостью разрушена карателями, 70 тыс. уцелевших её жителей были брошены в концлагеря. Фронт на Висле стабилизировался до середины января 1945 г.

В любом случае, даже в случае освобождения Варшавы советскими войсками осенью 1944 г., польские националистические круги, враги Советского Союза в странах Антигитлеровской коалиции, а уж тем паче ведомство Геббельса обвинили бы советскую сторону во всех страданиях и жертвах восставшей Варшавы. Но, думается, прав, глубоко прав был И. В. Сталин, заявивший ещё 16 августа 1944 г. в своём послании У. Черчиллю: «…варшавская акция представляет безрассудную ужасную авантюру, стоящую населению больших жертв. Этого не было бы, если бы советское командование было информировано до начала варшавской акции и если бы поляки поддерживали с последним контакт».

«Те, кто толкнул варшавян на восстание, не думали о соединении с приближающимися войсками Советского Союза и Польской армией. Они боялись этого. Они думали о другом – захватить в столице власть до прихода советских войск. Так приказали господа из Лондона», – с горечью отмечал в своих воспоминаниях Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский – поляк и большой патриот своего города.

6. Итоги и уроки

По замыслу, масштабам, эффективности и значимости Белорусская стратегическая наступательная операция занимает особое место и представляет важную главу в истории отечественного и мирового военного искусства.

Первое, что бросается в глаза при рассмотрении операции «Багратион», – её огромный пространственный размах и впечатляющие оперативно-стратегические результаты. Начав 23 июня 1944 г. наступление на фронте 700 км, войска 1-го Прибалтийского, 1, 2 и 3-го Белорусских фронтов к 29 августа 1944 г. продвинулись на 550–600 км к западу, расширив фронт военных действий до 1100 км. От захватчиков было освобождено 80 % территории БССР и 25 % территории Польши. Советские войска вышли на Вислу и к границе с Восточной Пруссией. Четыре фронта, освобождавшие Беларусь, осуществляли действенное стратегическое взаимодействие с фронтами Прибалтийского направления, а в особенности с 1-м Украинским фронтом, наступавшим на Западной Украине. Операция «Багратион» явилась первой стратегической наступательной операцией Красной Армии, проведённой в условиях существования и активных действий союзнического англо-американского фронта в Западной Европе. Однако 70 % сухопутных сил вермахта и в новых условиях продолжали сражаться на Восточном фронте. Военная катастрофа в Беларуси вынудила германское Главное командование перебросить сюда крупные стратегические резервы с запада, что создало благоприятные условия для успешных действий союзнических войск в Нормандии и Северной Франции в период 6 июня – 25 августа 1944 г.

Это была наиболее тщательно подготовленная из всех предыдущих советских операций, за исключением, возможно, Курской битвы. Всё было разработано загодя до мельчайших деталей, не оставлено никакого места для импровизации, как это бывало в прошлом, в основном из-за низкого качества управления, недостатка подвижных войск и моторизованного транспорта. В процессе подготовки и проведения Белорусской операции Ставка и Генштаб всеми способами старались до конца искоренить элементы неорганизованности. Теперь, летом 1944 г., это было гораздо легче, чем в прошлом. Повсеместно наблюдался процесс разительно быстрого профессионального роста офицеров и генералов, развивались их организаторские навыки, углублялось военное мышление.

Белорусская операция имела ряд особенностей в управлении войсками. Советское высшее командование сознательно не пошло на то, чтобы сразу же ставить войскам фронтов задачи на всю глубину стратегической операции. Постановка задач фронтам на всю глубину несомненно облегчила бы командованию и штабам фронтов заблаговременную разработку фронтовых мероприятий по обеспечению операции, но одновременно жёстко связала бы силы и средства фронтов на избранных направлениях, в то время как обстановка требовала как раз обратного – сохранения всех возможностей для быстрого и гибкого маневра. Замыслом операции предусматривался разгром неприятеля в тактической зоне обороны и окружение крупных вражеских сил лишь после того, как они будут сброшены с позиций. Где именно это произойдёт, даже предполагать было нельзя. Немцы вполне могли применить маневр с отводом главных сил на новые позиции в глубине обороны, и такой вариант действительно обсуждался в гитлеровской Ставке. В таком случае наш удар пришёлся бы по пустому месту и наступательную операцию пришлось бы планировать по сути заново. Нельзя было не считаться и с тем, что наступательные операции Западного и Калининского (1-го Прибалтийского) фронтов в Беларуси не раз захлёбывались где-то у границы тыловой полосы тактической зоны обороны. Нужно было сделать всё возможное для того, чтобы внимание и силы войск были сосредоточены в первую очередь на прорыве тактических рубежей. С этой точки зрения ограничение задач первому эшелону фронтов небольшой (60–70 км) глубиной также следует признать целесообразным. Наконец небольшая глубина фронтовых задач не только накладывала на командующих фронтами высокую ответственность в отношении предвидения дальнейшего хода событий, но и давала каждому из них возможность действовать инициативно, сообразуясь с обстоятельствами. К тому же представителям Ставки при северной и южной группах фронтов было с исчерпывающей полнотой известно всё, что касалось планирования наступления в стратегических масштабах, и в неотложных случаях они всегда могли дополнить задачи фронтов своими указаниями.

Высокие темпы наступления, разнообразный и постоянно меняющийся характер боевых действий предъявили к руководству войсками особенно высокие требования. Чтобы обеспечить непрерывность управления войсками, штабы фронтов перемещались в ходе операции на новое место до 6 раз, штабы армий – до 20 раз. Управление войсками во всех фронтах осуществлялось путём отдачи частных боевых приказов и распоряжений, которые передавались в армии по «ВЧ», радио, а наиболее важные дублировались через офицеров связи. Большое значение имело личное общение представителей Ставки ВГК и командующих фронтами с командующими армиями, а последних – с командирами корпусов, дивизий и бригад. В нижестоящие штабы регулярно выезжали представители командования и штабов с целью контроля и помощи.