Андрей Бронников - Разведчики специального назначения. Из жизни 24-й бригады спецназа ГРУ Страница 11

За прошедший год я уже достаточно изучил местность и особенности ориентирования по карте, поэтому к очередному подыгрышу подошёл уже достаточно уверенным в своих силах. И на этот раз участвовала не вся бригада, но для обеспечения учений армейского корпуса было выделено несколько групп. Мне была поставлена задача дать как можно больше информации о передвижениях войск, разведать штаб конкретного соединения и ожидать дальнейших указаний.

К тому моменту в бригаду прибыли молодые лейтенанты – выпускники КВОКУ (киевского военного училища), и ко мне стажёром был придан Витя Гербич. Как обычно, чтобы не привлекать внимания к району поиска, добирались на автомобиле, лёжа на дне кузова. Водитель выбрал момент, когда участок дороги опустеет, притормозил, и вся группа, скрываясь за клубами пыли, высадилась в кювет. Затем быстро перебрались в ближайший перелесок. Место оказалось очень удачным, притом, что двигаться дальше и остаться незамеченными не представлялось возможным. У нас под контролем были сразу две дороги. Та, по которой мы прибыли, и вторая, очень оживлённая, чуть выше в сопках.

Картина впечатляла. Такого количества войск я раньше не видел. Рёв танков и бронетехники, натужный вой тягачей и автомобилей сливались в один непрерывный грохот. Мне оставалось только считать и записывать увиденное. Пришлось подключить к этой работе и лейтенанта Гербича. Он оказался толковым помощником. Впоследствии, после распада СССР, Виктор достиг высоких чинов в ГРУ ВС Украины. Благополучно «продавив» связь, отправили несколько шифровок в Центр и стали ждать сумерек. Иными словами, перекусили холодными консервами, выставили охранение и улеглись спать. Мне не спалось. Я достал топокарту и начал прикидывать, где мог расположиться штаб дивизии. Большого труда это не составило. Район поиска был небольшой, а если учитывать пересечённость местности, то подходящее место было одно. Именно там имелся удобный подъезд для техники и размещения радийных машин – главного атрибута штаба любого ранга.

Дождавшись, когда поток техники иссякнет, группа двинулась в соседний распадок. Сумерки – сложное время суток для обнаружения фигуры человека, особенно если он находится на границе тёмного и светлого. Это вполне легко достигнуть, например, двигаясь в нескольких метрах от опушки леса. Так мы и сделали. Зафиксировав попутно полевую заправочную станцию танковой техники, ещё засветло добрались до нужного места. Мои расчёты оправдались.

Перед нами лежало скошенное поле, а за ним в лесу виднелись машины, и над деревьями возвышались антенны радиостанций. Сомнений быть не могло – это то, что мы искали. Я определил координаты, зашифровал донесение и передал радистам для работы, а сам взобрался на вершину небольшого стога сена и принялся наблюдать. По полю двигалась цепь солдат. Они поочередно просматривали один за другим стога сена. Очевидно, командование дивизии было предупреждено о работе диверсантов и решило таким образом себя максимально обезопасить. В зону действий солдат я не попадал и продолжал спокойно наблюдать за происходящим.

Вдруг от одного стога отделилось несколько человек и помчалось к ближайшей сопке. За ними в погоню рванул БТР. Дальнейшее я не смог рассмотреть – не хватало мощности бинокля. Ясно было только, что боевая машина, не осилив крутизны ската, остановилась. Суть происходящего я узнал чуть позже, когда вернулся в часть.

Во время сеанса связи я получил распоряжение заминировать участок железной дороги, которая проходила всего в нескольких километрах от настоящего месторасположения группы. Уже глубокой ночью это было сделано с помощью имитации мины, на которой я написал вес и количество тротила как свидетельство выполненного задания. На этом разведвыход завершился.

По обыкновению, после возвращения групп начиналось бурное обсуждение приключений в «тылу противника». Кто-то взахлёб рассказывал, как пришлось убегать по капустному полю от собак специальной роты Оловяниннской «зоны», специализировавшейся на поимке беглецов. Кто-то угнал БТР, а кто-то провалялся на днёвке двое суток, не сходя с места. Вот и сейчас офицеры низшего звена сидели в курилке, а центре внимания был лейтенант Пархоменко. Он как раз рассказывал о том, чему я частично оказался свидетелем.

Оказывается, когда он обнаружил, что местность прочёсывает рота охраны штаба дивизии, то не стал дожидаться их окончательного приближения и начал уходить в лес. Самое лучшее, что можно было предпринять, чтобы избавиться от преследования бэтээра, – это выбрать склон покруче. Так Николай и поступил. Однако мотострелки спешились и начали настигать изрядно уставшую группу. Пархоменко в какой-то момент остановился, посмотрел на своих семерых разведчиков, потом на четверых мотострелков, развернулся и пошёл им навстречу. Его бойцы поняли всё мгновенно, угрожающе развернулись в цепь, демонстрируя готовность к драке. Теперь уже пришёл черед преследователей спасаться бегством, а группа не спеша удалилась в соседний распадок.

В следующем эпизоде изменено всё: имя героя, его место службы, звание и должность. Осталась только суть. Все совпадения случайны. Причины этого можно понять, прочитав историю до конца.

Начало лихих девяностых годов.

Где-то в России

Майор Михаил Кузнецов сидел в канцелярии батальона и смотрел телевизор.

Ему нравился этот небольшой городок, где сейчас проходила его служба. Сюда он заменился из ЗабВО, отсюда уехал в командировку в Афганистан и сюда же вернулся, относительно благополучно провоевав там два года. «Дырка», то есть ранение, и тяжёлая форма желтухи не в счёт. Два боевых ордена не могли компенсировать потерянного здоровья, но его остатки позволяли продолжить службу в спецназе.

Всё было бы ничего, но смута в стране лишала служивых нормального быта, денежного довольствия, боевая подготовка тоже оставляла желать лучшего. Парашютных прыжков из-за недостатка финансирования давно уже не было. По той же причине не проводились учения. Приходилось даже подтаксовывать на личной «восьмёрке», купленной ещё на деньги, заработанные в Афганистане.

Закинув руки за голову, майор раскачивался на стуле и с закрытыми глазами внимал голосу диктора из «криминальных хроник». Бандитский беспредел не обошел и их город. Несколько «авторитетов» никак не могли поделить территорию влияния и продолжали обирать местных предпринимателей, не встречая сопротивления правоохранительных органов. Военных это никак не касалось, поэтому Кузнецов с равнодушием воспринимал кровопролитные войны бандитов. С одним из них майор даже был знаком, но в той, прошлой жизни. А в прошлой жизни «авторитет» служил прапорщиком в одной из лётных частей. У него и кличка была соответствующая: «Прапор». До некоторых пор он жил в одном подъезде с Михаилом, а теперь в новом, элитном доме неподалёку. Кузнецов часто встречал его в одно и то же время, когда поздно ночью возвращался со службы. Почему «Прапор» появлялся возле своего подъезда в одно и то же время, куда направлялся, майору было неведомо.

«Авторитет» чувствовал себя спокойно, вёл нагло и вызывающе, но Кузнецова перестал замечать с тех пор, как переселился в свою роскошную квартиру. Поговаривали, что бандит контролирует более половины предприятий и торговых точек города, включая центральный рынок.

Михаил открыл глаза, а диктор продолжал вещать: «… взорван автомобиль предпринимателя Курцевич. На месте погибла жена предпринимателя, пятилетняя дочь доставлена в городскую больницу в критическом состоянии. Сам Курцевич, по счастливой случайности, не пострадал….» Кузнецов выключил телевизор и поднялся со стула.

Отбой давно прошёл, старшины рот также отправились по домам. Михаил надел шинель и вышел из канцелярии. Запер дверь и направился к выходу. Приостановился перед зеркалом с надписью «Стой, заправься». Застегнул шинель и в этот момент услышал негромкое поскуливание. Кузнецов удивленно посмотрел на дневального – тот пожал плечами в ответ. Михаил прижал указательный палец к губам и, тихо ступая, двинулся вглубь спального расположения четвёртой роты.

Плач раздавался с третьей от края кровати. Кузнецов неслышно подошел и резко сдёрнул одеяло с бойца. Тот, увидев начальника штаба батальона, резко вскочил, но рыдания продолжали душить его.

– Так, – зловеще произнёс майор. Он подумал, что его ожидает ночное расследование издевательств над молодым бойцом.

– Чего ревёшь, мужчина? – с издёвкой в голосе попытался немедленно добраться до истины Кузнецов, но не тут-то было. Впрочем, иного варианта Михаил и не предполагал, поэтому резко произнёс:

– Быстро за мной в канцелярию. Форма одежды любая, – уже на ходу распорядился Кузнецов. Не успел он опуститься на стул, как боец, уже одетый по полной форме, стоял в дверях. Он по-прежнему не мог справиться со слезами, лишь изредка рукавом размазывал их по щекам.