Петр Головачев - Каратели Страница 11

В этих документах Корниченко упоминался несколько раз: в записи ЗАГС о браке с Зименковой М.И.; неоднократно в раздаточных ведомостях полиции; приказе Павлова о награждении его сапогами, как особо отличившегося при обороне Трубчевска 02.02.1942. Забегая вперед, скажем, что эти немые свидетели очень помогли в изобличении предателей.

Несмотря на активную работу, долгое время выйти на след преступника не удавалось. Центр рекомендовал прекратить розыск как бесперспективный, поскольку подлинная фамилия разыскиваемого не была установлена.

Однако, тщательно проанализировав все материалы дела, оперработник пришел к выводу, что недостаточно полно отработана калининская версия. Руководство УКГБ по Брянской области согласилось и дало разрешение на командировку в Калинин. Планировалось пересмотреть фильтрационные карточки лиц с фамилиями Суслов, Юдин и вообще всех тех, фамилии которых начинаются на «С» и «Ю». Исходя из уже имеющихся данных надо было выявить сходных лиц для последующей проверки. Конечно, работа предстояла огромная, а шансы были невелики.

Особый интерес вызывали несколько лиц, особенно некто Солуянов, он же Силуянов, Сюлуянов (в карточке были вписаны все три фамилии) Константин Кузьмич, 1914 года рождения, уроженец села Староселье Калининской области.

Значилось, что он попал в плен под Брянском в 1941 г., а затем находился в лагерях для военнопленных, в конце войны был вывезен в Германию, где был вновь призван в Советскую армию. Профессия — шофер.

Казалось, все сходится, но смущала профессия. В своих доводах мы исходили из того, что до войны эта профессия была сравнительно редкой, престижной, вряд ли разыскиваемый замалчивал это. Многие в Трубчевске знали, что он кузнец, но никто, что он шофер. Потому отложил его в группу малоперспективных. Позже, на следствии, выяснилось, что при госпроверке Солуянов назвал профессию шофер потому, что в Германии освоил вождение мотоцикла и мог водить автомобиль. Он хотел в армии пристроиться водителем в МСБ.

Продолжая просмотр карточек, интуитивно вновь и вновь возвращался мысленно к Солуянову. Чтобы не мучиться, утром решил осмотреть фильтрационное дело. Оно еще хранилось. Первым листом в деле было заявление в прокуратуру жены Солуянова Прасковьи Степановны. Она писала, что ее муж, демобилизовавшись, вскоре бросил семью и ушел к другой женщине. До этого муж рассказывал, что в 1941 году в Брянских лесах попал в плен, в одной деревне женился на Зименковой Марии (вот оно — связующее звено), служил в полиции, участвовал в боях с партизанами. Кстати, к моменту ареста этот донжуан только официально был женат четыре раза. Сколько всего было сожительниц, установить невозможно. Прасковья Степановна отомстила за всех.

Продолжать поиск среди других выделенных лиц не имело смысла. Такая деталь, как женитьба на Зименковой, расставляла все точки над «i». Круг замкнулся.

Дальнейшее, как говорится, было делом техники. Чтобы убедиться, что Солуянов реально существует, с местным оперработником я выехал на место жительства в поселок недалеко от Калинина. Под благовидным предлогом побывали на квартире. Нас встретил угрюмый верзила, небритый и с похмелья. Внешне — настоящий бандит. Силой его Бог не обидел, кулаки у него были — что гири.

Так закончился длительный 35-летний розыск опасного государственного преступника. Наступила вторая фаза — привлечение его к уголовной ответственности.

В последние годы определенными кругами активно внедряется в массы мнение, что органы безопасности являются источником беззакония. Из своего опыта утверждаю, что это, мягко говоря, не соответствует действительности. Пример тому Корниченко-Солуянов — настоящий палач, руки которого обагрены кровью десятков невинных людей. Но еще более двух лет после его розыска шла напряженная уголовно-процессуальная работа, прежде чем он был арестован. То же можно сказать об известном палаче «Тоньке-пулеметчице» и других карателях.

Свидетели, давшие ранее показания, разъехались, некоторые умерли, а кто-то за давностью лет просто забыл те события. Для того, чтобы получить ордер на арест человека, даже такого карателя, как Солуянов, надо было иметь веские основания. Дополнительно перепроверялись уже известные доказательства, велся поиск новых фактов.

Вот тут-то и пригодился Березин. Оказалось, он знал Солуянова еще по совместной службе в 282-м саперном батальоне, когда строили мост через Десну, а затем — по трубчевской полиции.

С трудом, но все же удалось через жену подобрать ключи к этому своеобразному человеку. На первой беседе он сообщил, что Солуянов в полиции имел фамилию Корниченко. Но главное — он дал новый факт преступления Солуянова-Корниченко. В 1942 году Березин вместе с ним по заданию полиции выезжал в деревню для изъятия продуктов у партизанских семей. В деревне Солуянов из нагана ранил в голову 16-летнюю девушку. Это была важная зацепка. Но «где эта девушка, где этот дом»? Березин забыл название деревни, а фамилии пострадавшей вообще не знал. Сказал, что деревня недалеко от Трубчевска.

Начальнику следственного отделения Т.В. Онькову вместе с оперработником пришлось объехать 10–15 деревень в округе Трубчевска. Побывали в сельсоветах, беседовали со старожилами, заходили просто в дома сельчан, но о подобном случае никто не вспомнил. Стали уже сомневаться в правдивости Березина. Но в конце концов усилия увенчались успехом. В деревне Духовно (5 км от города) старик рассказал, что «в войну» в их деревне полицаи ранили девушку. Она была установлена и подтвердила факт ее ранения в голову полицейским Костей в мае 1942 года, когда он совместно с полицейским Березиным, живших «в примаках» в с. Телец, забирал у них продукты.

Дальнейшая работа легла на плечи следователей. Т.В. Оньков, Г.Н. Чистихин, Е.И. Корякин и др. разоблачили карателя.

В январе 1973 года был арестован сообщник Солуянова Палагнюк, разысканный параллельно, а через два месяца и сам главный «комендант». Каратели понесли заслуженное наказание.

По волчьим следам

Документальный рассказ о розыске агентов «абвера»

Он родился и вырос в большой трудовой семье Изеевых (фамилия изменена), которая еще в довоенное время перебралась в Москву. В столице члены семьи получили прописку, работу, жилье — мыслимо ли, в самом центре Москвы, на Садовом кольце! Казалось бы, живи, работай, радуйся. Его братья честно защищали Родину. И только он один трижды изменил своей стране.

Как агенту, ему везло. Совершая рейды в тыл советских войск, он удачно обходил посты. Но от судьбы, говорят, не уйдешь. Так и умер он изгоем, под кличкой.

А все начиналось как обычно. То были годы очищения от немецкой скверны территории Брянской области. В Брянское управление КГБ из разных источников поступили сведения о тяжком злодеянии, совершенном в с. Бессоново в 1941 г. Таких сигналов в те годы с мест поступало много. При первичной проверке факт подтвердился. Полицейскими была учинена расправа над двумя красноармейцами, выходившими из окружения. При задержании они были ранены. После допроса один из них, командир, в тяжелом состоянии, но еще живой, был утоплен в яме с фекалиями. Второй, после издевательств, был убит. Вырыв небольшую яму, садисты бросили туда его труп. Но так как красноармеец был крупного телосложения, он не умещался в яме. Тогда полицейский, некто Костя, отрубил ему лопатой руки и ноги. Так и закопали.

По словам местных жителей, полицейскими командовал Новиков Константин, он же Леонид, он же Иванов Константин. Для краткости далее будем именовать его Костей.

Он появился впервые в селе в 1941 г., якобы бежал из могилевского лагеря военнопленных. Ему было 20–22 года. Некоторое время жил у женщины И. Вскоре Костя, по приказу старосты, организовал в селе «самооборону», которая позже стала именоваться полицией. Костяк составляли окруженцы и бежавшие из лагерей. Местных было трое, фамилии их известны.

При подходе советских войск к селу в 1943 г. Костя бежал с полицией. Были слухи, что в Смоленской области Костя вновь был призван в Советскую армию.

В 1950 г. он был объявлен в местный розыск. Долгое время розыск Кости велся, скажем так, вяло. Активных мероприятий не проводилось, вся работа, в основном, вертелась вокруг установления известных местной полиции Зубова и других. Новых данных не поступало.

Надо сказать, что тут были и объективные причины. Во-первых, Костя был не местный, потому объем данных о личности разыскиваемого был ограничен. Зацепиться было не за что.

Далее. Это был самый отдаленный район от Брянска, на границе со Смоленской областью. Нужно знать специфику работы того времени. Нагрузка очень большая. У каждого оперработника в производстве имелось до 10 и более розыскных, следственных и других дел. Под «опекой» каждого имелось много населенных пунктов, и они тоже требовали своего внимания.