Игорь Атаманенко - Операция «Пророк» Страница 12

«Стоимость часов равняется моему годовому денежному содержанию. Как минимум!» — По привычке отметил ОН.

— Так, сейчас 13.13. У меня есть еще две минуты… Значит так, почтеннейший… Вот вам ключ от входной двери… Приходите завтра ровно в тринадцать… Ключ от верхнего дверного замка… Проходите прямо сюда и располагайтесь в кресле… Да-да, я уже буду здесь, — добавил доктор, заметив, что собеседник взглянул на него вопрошающе. — И последнее… Запомните фразу, которую с сегодняшнего дня вы будете повторять беспрестанно… Она раскрепостит ваш загруженный мозг: Нет людей здоровых — есть недообследованные.

— Кто? — коротко спросил ОН.

— Профессор Ганнушкин, — так же коротко ответил доктор, поднимаясь с кресла.

Оказавшись на лестничной площадке, ОН заставил себя не оборачиваться. Знал, что профессор наблюдает за ним в дверной глазок.

«Я не обернусь, доктор, я уже “срисовал” всё изнутри. Три замка, плюс дверная задвижка из титана, плюс бронированная дверь, для маскировки, обитая поверху непритязательным дешевым дерматином. А если еще учесть, что ваша дверь открывается на лестничную площадку, а не внутрь квартиры, как это обычно делают у нас в Москве, то, с уверенностью можно констатировать, что у вас очень крутые консультанты по части безопасности жилища… Интересно, а по какой еще? А вот с ключиком — промашка вышла… Не ожидал я от вас такого дешевого финта… Барский жест, рассчитанный на простаков или на самовлюбленных особ… Вот, мол, вам ключ от моей квартиры, а вместе с ним моё доверие и благорасположение… Смотрите, как я открыт для вас… Открыт и беззащитен… Беззащитен? Нет, доктор! Вы — неуязвим!.. Очевидно, маневр с вручением ключа всегда действовал на ваших пациентов безотказно и вы уверовали в его всепроходимость… Но со мной такие трюки не проходят, нет! Лицемер вы, доктор, хитрющий… А за фразу спасибо… Наконец я получил ответ на моё восприятие большинства из окружающей меня толпы. Да-да, недообследованные … идиоты. Неплохо!»

Перед тем как выйти на улицу, ОН выключил магнитофон, вмонтированный в наручные часы.

Глава одиннадцатая. Реализация операции «Пакет»

Самолет, выполнявший рейс по маршруту Москва — Анапа, в аэропорт назначения прибывал по расписанию.

Казаченко и «АРАП» занимали в салоне соседние кресла, но для окружающих демонстрировали взаимное безразличие. Да и что может быть общего между преуспевающим бизнесменом из Либерии, направляющимся в Новороссийск для улаживания проблем по фрахту какого-нибудь пустопорожнего сухогруза, отбывающего из СССР в Африку, с сидевшим рядом «совком»?!

Казаченко исподволь наблюдал за исполнением «АРАПОМ» своей роли, отработанной и отшлифованной во время встреч с инструкторами на конспиративных квартирах.

«АРАП», отпустивший по рекомендации наставников шкиперскую бородку, не однажды подвергнувший свои ногти маникюру, благоухающий туалетной водой от Кристиана Диора, с показным пренебрежением взирал на обращающихся к нему стюардесс.

«Знали бы они, что перед ними — милиционер, а не бизнесмен из Либерии!» — подумал Казаченко и сразу же одернул себя, вспомнив напутственные слова генерала Карпова.

На контрольной встрече с «АРАПОМ» генерал после продолжительной беседы обратился к нему с вопросом, который, казалось бы, не таил подвоха.

— А не будет ли у вас трудностей при обратном перевоплощении… Сумеете из богатого бизнесмена вновь стать офицером МВД СССР?

Аношин не был готов к такому повороту. На секунду задумался. На помощь соратнику поспешил Казаченко, о чем и пожалел после ухода «АРАПА» со встречи.

— Товарищ генерал, если Родина прикажет, то по системе Станиславского у нас бизнесменом станет любой, а потом вновь капитаном милиции…

Первым рассмеялся Аношин. Искренне, раскатисто. Засмеялся и Казаченко, но увидев ироничную улыбку генерала, осекся.

— Видите ли, в чём дело, Ганнибал Ганнибалович, — как если бы и не было шутки, произнес Карпов, — вы в предстоящей операции предстанете в роли разведчика-нелегала. А мне известно, какие «ломки» психологического плана они испытывают по возвращении в изначальное бытие. В последнее время вы вели образ жизни, прямо скажем, несоветского человека… Ночные бары, сауны, такси, лишние деньги, доступные женщины… Да, не могу не подчеркнуть, что и трудиться вам пришлось немало… Сегодня вы владеете английским языком в такой мере, что иному студенту лингвистического вуза и за пять лет обучения не удается достигнуть… Вы во многом преуспели… Но вы не думали, что это — лишь эпизод вашей служебной деятельности?.. Нет, я не имею в виду нынешнюю вашу должность… Я имею в виду нечто другое. И в дальнейшем, на оперативной работе, вам придется не раз принимать чужое обличие… Короче! Не вскружила ли вам голову эта беззаботная жизнь за счет граждан страны, которая во многом себе отказывает?

«Хорошо плетет паутину генерал! Психология! Тут он преуспел! Но, с другой стороны, на что рассчитывает Карпов? — пришло в голову Казаченко. — Считает, что “АРАП” сейчас расплачется, упадет на колени и признается, что всё это время вынашивал планы уйти на судне “ПРОРОКА” за кордон? Абсурд! Если Аношин за время работы с инструкторами — бывшими нашими нелегалами — показал высокий класс работы “на репетициях”, то есть во время обучения, то неужели, надумав уйти туда, он сейчас откроется в этом Карпову! Похоже, что генералу важна сейчас первая, непроизвольная, подсознательная реакция испытуемого, для того, чтобы снять собственные гипотетичные сомнения. Сомнения — удел высшего руководства. С этим нельзя не считаться! Посмотрим, какова будет реакция Аношина!»

Капитан милиции Аношин Ганнибал Ганнибалович был краток и прост в своём вынужденном откровении.

— Товарищ генерал…

— Ганнибал Ганнибалович! Нет среди нас генералов, полковников, капитанов… Есть единомышленники. Мы делаем общее дело, так что, попрошу называть меня по имени-отчеству…

— Леонтий Алексеевич, — моментально отреагировал «АРАП», — после того, как товарищ полк… то есть Олег Юрьевич познакомил меня с некоторыми подробностями биографии моих родственников по отцовской линии, у меня в душе всё перевернулось… Знаете, член императорской фамилии по отцу и вдруг милицейские погоны… Я очень долго не мог согласиться с вашим предложением, не устраивать дискуссию по этому вопросу со своей матерью… Но в конце концов поверил вам, что мама действительно не знала, что человек, который ее в себя влюбил, — был сыном императора Чада… Я верю м а м е! Мама для меня — всё. Я отдаю себе отчет в том, насколько внешне я отличаюсь от своего окружения. Но моя мама сделала для меня всё, чтобы я почувствовал себя согражданином ! И я им таки стал! Я понимаю, товарищ ге… то есть Леонтий Алексеевич, этот факт не может вас не беспокоить как руководителя операции. Я не буду произносить выспренных слов… Скажу лишь, — я не смогу предать собственную мать… Оставить ее наедине со своей старостью?!.. Никогда!

Казаченко увидел, что на глазах «АРАПА» выступили слезы, как он задумчиво опустил подбородок на грудь. Умолк. Похоже, слезы не ускользнули от Карпова.

Казаченко сделал вывод, что генерал был готов не только к такой реакции «АРАПА».

«Шеф, оказывается, успел просчитать еще несколько вариантов и заготовить свой ответ… Ай да умница!»

— Ганнибал Ганнибалович, мать — это алтарь семейного храма… Не поклоняться этому алтарю — кощунственно и безнравственно. И последнее! Никто вас не считает согражданином, как вы изволили выразиться… Вы — такой же гражданин, как и мы с Олегом Юрьевичем, и делаем мы общее дело…

После ухода «АРАПА» с конспиративной квартиры Карпов задержал начавшего собираться Казаченко.

— Олег Юрьевич, — как обычно, по-кошачьи расхаживая по персидским коврам конспиративной квартиры, произнес генерал. — Должен признать, что мне очень не понравилось ваше умозаключение по поводу системы Станиславского! У вас неправильный подход к участию Аношина в операции… «АРАП» — это лишь название, конспиративное название, зашифровывающее личность оперработника Аношина! Он — не агент «АРАП», таскающий для нас каштаны из огня, он — равноценный оперативный сотрудник… Хотя, сказать равноценный — принизить его роль в операции «ПРОРОК»! Он — основное действующее лицо. Мы — лишь костыли, на которые он опирается. Попрошу, изменить своё отношение к Аношину… Не пытайтесь оспаривать мои предположения… Вы, как мне кажется, недооцениваете роль Аношина в операции… Мы — в одной команде. Теперь уже для вас, Олег Юрьевич! Нет в этой операции генералов, полковников, капитанов — есть исполнители. А ваше чувство превосходства над сотрудником милиции попрошу… Нет! Приказываю! Оставить за рамками проводимой операции!.. Не место, и не время ведомственным передрягам!