Олег Царев - КГБ в Англии Страница 12

Сколь эффективно было сотрудничество Орлова с разведывательными службами Англии, видно из сообщения источника ИНО ОГПУ А/3 (Николай Крошко), проникшего в самое близкое окружение фальсификатора:

«Самое интересное — это то, чем занимается Орлов сейчас. Он вместе с Нелидовым изготовляет и продает английской разведке фальшивые документы о французах. Сейчас продаются: шифры французской разведки, сборник сигналов флота, чертежи заводов и т. д. Все это напечатано типографским способом (в типографии Швале на Тритшештрассе. Продается все это за крупные деньги… В СССР через Нелидова продаются чертежи зенитной пушки (на самом деле французской)».

Впрочем, Орлов и его команда поставляли англичанам не только фальшивки. Тот же источник А/3 сообщал в Центр, что «эстонцы продают через Орлова (10 % комиссионных) англичанам и немцам материалы о вооружениях и военных укреплениях СССР (Красная Горка, Кронштадт), полученные эстонской разведкой».

В свою очередь английская разведка активно вербовала агентов среди наиболее податливых русских эмигрантов. Одна из таких попыток привела к раскрытию советского разведчика, проникшего в белоэмигрантскую среду в 1930 году, используя именно методы английской разведки. В 1930 году в Берлине появился «бывший русский лейтенант флота» Керр, который работал «у англичан». Как сообщали источники ИНО в берлинских белогвардейских кругах, Аркадий Петрович Керр, уроженец Одессы, служил на Архангельском фронте у генерала Миллера при английской миссии, оттуда попал в Англию, ездил в Прибалтику (Ревель, Рига) с особыми миссиями. В Берлин он прибыл «для изучения работы против большевиков через эмигрантские организации». Получив эти сведения, сотрудник Центра сделал на полях сообщения берлинской резидентуры пометку — «Это т. ВИКТОР». Действительной задачей Керра — ВИКТОРА было агентурное проникновение в белогвардейскую организацию «Братство русской правды», которая сама же спровоцировала это публикацией своей программы (имеется буклет на английском языке):

«Братство русской правды» ведет антикоммунистическую пропаганду, создает при любой возможности помехи советским органам управления, организует террористические акты против комиссаров и нераскаившихся коммунистов, объединяет в тайные боевые организации всех, кто готов к борьбе, провоцирует бунты в рядах Красной Армии, ведя дело в конечном итоге к всеобщему вооруженному восстанию».

Одним из руководителей «Братства русской правды» в Берлине был Александр Николаевич Кольберг, бывший прокурор, долгое время работавший в разведывательной организации Владимира Орлова под псевдонимом ЛОМОНОСОВ и специализировавшийся на подделке подписей советских и коминтерновских деятелей. Кольберг был завербован Керром на английскую разведку и сотрудничал с ним за деньги, не подозревая, что в действительности поставляет сведения в ИНО ОГПУ.

Операция ИНО ОГПУ была раскрыта, и в белогвардейском движении разразился скандал, когда резидент английской разведки в Прибалтийских странах и Польше Богомолец в свою очередь стал разрабатывать членов «Братства» с целью завладеть сетью этой организации. Для этого он направил в Берлин английского агента и одновременно руководителя прибалтийского отделения БРП бывшего морского офицера барона Вреде. Вреде в разговоре с Кольбергом на предмет сотрудничества с англичанами узнал, что тот уже работает на их разведку. Немедленно была проведена проверка этих сведений. Агенты ИНО сообщали, что к бывшему царскому военному атташе Дьяконову в Париже обратился капитан английской армии Смит и попросил связь на Керра. Вслед за этим из Копенгагена в Берлин специально приехал английский лейтенант Эридж, который завершил расследование и установил, что Керр на деле был связан с советской разведкой. О разоблачении Керра ИНО сообщил источник А/250, который передал информацию о том, что резидент английской разведки Богомолец вербует некоего Флеммера для работы против СССР. «Богомолец сказал, — писала берлинская резидентура, — что Керра нет — это дело ОГПУ».

Таким образом, если полуофициально между белой и английской разведками и существовала договоренность об обмене информацией, как об этом можно судить по «Списку агентуры» в архиве Орлова, то на уровне закрытой, подпольной, работы англичане осуществляли вербовку агентуры в белом движении, а Орлов и компания в свою очередь продавали им как подлинные, так и фальсифицированные материалы.

Британские историки (К. Эндрю, «Secret Service»), исследовавшие вопрос происхождения «письма Зиновьева» и предания его гласности 24 октября 1924 года по инициативе английской разведки, утверждают, со ссылкой на министра иностранных дел Остина Чемберлена, что Форин Офис (читай — СИС, МИ-5) обладал значительным опытом в распознавании антисоветских фальшивок и осведомленностью об их авторах. Возможно, это так и было, потому что часть фальсификатов, например документов Коминтерна, изготовленных в Берлине Сергеем Михайловичем Дружеловским, была сделана достаточно грубо как по форме, так и по содержанию. Англичанам, читавшим шифрпереписку советского полпредства и Коминтерна, не составляло труда сопоставить подлинную информацию с претендующей на таковую, чтобы разобраться, что есть что. Могло вызывать сомнения и само обилие предлагаемых «советских документов», особенно с грифами «секретно» и «совершенно секретно». На что мог, в частности, рассчитывать царский полковник Арнольди, обосновавшийся в Румынии и предлагавший «все секретные издания Реввоенсовета».

Однако то, что выходило из рук Орлова и компании, было продукцией довольно высокого качества. У Орлова согласно сообщению источника А/3 имелись образцы подписей Бустрема, Трилиссера, Евдокимова, Аусема, Раковского, Проскуровского, Смирнова. «Фальшивки выглядят как «живые», — писал А/3. — Подписи, подделывает, и очень хорошо, сотрудник Орлова, бывший прокурор Кольберг. Живость фальшивкам придает еще то обстоятельство, что Орлов, как старый спец, уловил стиль, так сказать, дух советской переписки». Даже по Прошествии десятилетий, в 90-х годах, некоторые историки с доверием используют изготовленную им «серию писем Трилиссера» — начальника ИНО ОГПУ в 1922–1930 годах.

Замечательным примером вдохновенной работы Орлова являются изготовленные им документальные свидетельства для судебного процесса между автомобильным королем Генри Фордом и журналистом Германом Бернштейном. В середине 20-х годов Бернштейн опубликовал в американской прессе ряд документов и статей, которые обвиняли Форда в «идейном антисемитизме» и в причастности к погромам, указав при этом на его связь с белыми эмигрантами-погромщиками. В качестве примера фигурировали документы и факты, отражающие деятельность русских анархистов в Константинополе. Форд в свою очередь обвинил Бернштейна в клевете и обратился в суд. «Форд собирает во всех странах материалы на Бернштейна, — сообщал А/3, — и на этом построена вся комбинация Орлова. Орлов уже давно вошел в связь с представителем Форда и Бразолем (монархист, представитель кирилловцев в Америке) и обещал достать «подлинный» обвинительный материал против Бернштейна».

В этом деле Орлову невольно, но как нельзя кстати помог другой фальсификатор документов — Дружеловский. В мае 1925 года на допросе в берлинском Полицайпрезидиуме он, выгораживая себя, оклеветал многих других людей, в том числе Бернштейна, произведя его в сотрудники ОГПУ. «Это заявление Дружеловского явилось канвой для работы Орлова, — писал источник А/3. — Цель фабрикации двоякая: во-первых, скомпрометировать Бернштейна, доказав, что он советский работник, во-вторых, обрисовать советское правительство как «еврейскую шайку».

Схема фальшивки, как ее описал А/3, выглядела следующим образом.

Все события отнесены к 1922 году. Бернштейн связан с ЧК через константинопольскую агентуру — полковников Балиева и Акацатова, которые освещали деятельность монархистов, — и используется для распространения дезинформации в печати. Константинопольская резидентура прекращает с Бернштейном связь из-за его непомерных денежных требований.

Вокруг этого незамысловатого, но правдиво выглядящего эпизода Орлов создал целую переписку между ЧК и константинопольской резидентурой. Параллельно с письмами по этому конкретному вопросу Орлов изготовил серию инструкций Центра «о борьбе с антисемитизмом самыми суровыми мерами», приказов «О покровительстве еврейству», «о сношениях с Евсекцией компартии» и т, д. «Эта вторая серия фальшивок, — сообщал А/3, — составлена очень тонко и искусно и является фундаментом под «сионские протоколы», но очень тонким и осторожным».

Однако главным козырем Орлова во всем этом деле были подлинные журналы регистрации документов Харьковской ЧК за 1922 год, которыми его снабдил бывший сотрудник этого подразделения, а позже невозвращенец и подручный Орлова — Сумароков, он же Яшин. Чтобы внести всю вновь созданную переписку в эти журналы, Орлов изготовил и включил в них дополнительные страницы.