Виктор Меримский - Загадки афганской войны Страница 12

Несмотря на напряженность обстановки в Кабуле было спокойно. Никаких выступлений населения и войск не отмечалось. Армия в своем большинстве поддерживала Х. Амина.

Вечером 15. 09 по телевидению было передано сообщение о состоявшемся пленуме ЦК НДПА на котором Х. Амин был избран Генеральным Секретарем, а Нур М. Тараки освобожден с этого поста и исключен из членов партии. На заседании Революционного Совета Х. Амин был назначен его председателем вместо Нур М. Тараки. Таким образом, вся партийная, государственная и военная власть были сосредоточены в одних руках. Х. Амин достиг своего. Он стал главой государства, генеральным секретарем партии, премьер-министром и министром обороны.

Происшедший переворот фактически совершился бескровно и открытых выступлений против него не было.

До стабилизации обстановки нам не разрешалось покидать Кабул. Мы собирались вместе, не раз обсуждали факт покушения на Х. Амина и пришли к заключению, что покушение было инсценировано самим Х. Амином. Об этом свидетельствовал целый ряд фактов.

Зачем Нур М. Тараки, если он хотел избавиться от Х. Амина, нужно было осуществлять покушение в своем доме, когда это можно было сделать и в другом месте? Тогда пришлось бы искать организатора покушения и вряд ли обвинение пало бы на Нур М. Тараки. А так вот он, организатор.

Как могло произойти, что бы стреляя в упор из автомата не попасть в намеченную жертву? Нужно быть очень метким стрелком, что бы в этих условиях не поразить Х. Амина, а убить идущего рядом с ним человека. Зачем вообще нужно было кого-то убивать? Достаточно было просто имитировать покушение, что бы дать повод к попытке свержения руководства. Вероятно, адъютант Х. Амина — подполковник Тарун многое знал. Может быть, он и был организатором этой инсценировки покушения, а в политических играх не нужны много знающие свидетели.

С целью завоевания авторитета у народа и укрепления власти Х. Амин освобождает из тюрем часть ранее арестованных лиц и объявляет о начале разработки новой конституции страны.

В то же время репрессии против инакомыслящих не сокращаются, а более того, принимают все более широкие масштабы. Что бы подчинить себе руководящие органы партии он на очередном пленуме ЦК НДПА вводит в их состав преданных себе людей, в том числе и своих родственников.

События тех дней создали определенные трудности и для советского руководства. Ему нужно было решать как поступить, но для этого оно ожидало предложений от представителей советских ведомств в Кабуле. Посол А. Пузанов сообщил общее мнение с И. Г. Павловским — на данном этапе следует идти на сотрудничество с Х. Амином. На это А. А. Громыко сказал: «… ну это уже кое-что». После чего последовали указания — всячески поддерживать связь с Х. Амином, оказывая на него соответствующее влияние, а так же стремиться выяснить его истинные намерения. Поведение наших официальных представителей не должно давать повода Х. Амину думать, что мы не доверяем ему.

В последующем позиция руководства нашей страны резко изменилась. Если раньше в своих действиях оно ориентировалось на фракцию Хальк, то затем оно сделало ставку на фракцию Парчам НДПА во главе с Б. Кармалем. Но об этом в следующих главах.

Несмотря на происшедшие события в столице и смену руководства страны задача по деблокированию Ургунского гарнизона оставалась в силе. Начальник гарнизона продолжал настойчивого просить о помощи.

По данным Генерального штаба группировка мятежников в провинции Пактика насчитывала около 1000 человек. Основные ее усилия были направлены на блокирование гарнизона в г. Ургун.

Из Шерана на г. Ургун вело два маршрута. Северный — был более коротким, но и более трудным. Он проходил по горным ущельям и был удобен для обороны. Южный — более длинный, но проходил по сравнительно открытой местности и требовал больше сил для его обороны.

Мною было принято решение наступать вдоль более трудного Северного маршрута. При этом я исходил из следующих обстоятельств.

О подготовке нашего наступления на г. Ургун противнику, вероятно, известно и наши действия не будут для него полной неожиданностью. Готовясь к противодействию войскам Афганской армии, противник определит уязвимость южного маршрута и примет меры к его укреплению. Укрепить же его можно либо за счет переброски части сил с северного маршрута, либо сняв часть сил, блокирующих Ургунский гарнизон. Последнее я считал маловероятным, так как в этом случае создавались благоприятные условия для нанесения удара силами блокированного гарнизона навстречу наступающим афганским войскам.

Кроме того, в недалеком прошлом афганские войска, наступая вдоль северного маршрута, потерпели жестокое поражение, что позволяло мятежникам рассчитывать на то, что вряд ли здесь захотят испытывать судьбу еще раз.

Но эти умозаключения нужно было подкрепить практическими действиями, что бы убедить мятежников в необходимости укрепления именно южного маршрута.

С этой целью на заслушивание доклада о плане боевых действий была привлечена широкая аудитория офицеров Генерального штаба, среди которых не исключалось наличие агентуры мятежников. При этом усиленно подчеркивалось преимущества южного маршрута над северным. Задачи войскам были поставлены так — «быть в готовности к наступлению вдоль Южного маршрута».

Командиру полка, блокированного в г. Ургун, было приказано в течение ближайших одного-двух дней имитировать 2–3 попытки прорыва кольца окружения. Такие действия должны насторожить мятежников и не позволить им ослабить свои силы на этом участке.

Предусматривалось накануне начала операции выслать по южному маршруту усиленный разведывательный батальон 14 пд, действия которого подтверждали бы выбор именно этого направления для наступления.

Накануне начала боевых действий я порекомендовал командиру дивизии выслать в направлении предстоящих действий сильный разведотряд в составе отдельного разведывательного батальона. К этому времени уже все офицеры знали, что наступление будет вестись вдоль южного маршрута. После постановки задачи я беседовал с командиром батальона и очень просил его действовать решительно, смело и своевременно докладывать командиру дивизии. Подчеркнул, что от его действий будет зависеть успех всей операции.

Я был уверен, что никакого донесения от разведки мы не получим, так как разведчики этому обучены не были и в предшествующих боевых действиях от них донесений не поступало. Так было и на этот раз, но нам нужно было обозначить свою заинтересованность и активность в южном направлении.

Вечером ко мне подошел радист и доложил, что на связь вышел советник из гарнизона г. Ургун, который хочет со мной говорить. Сразу возникла мысль — что-то случилось.

Если командира вызывают к аппарату в неустановленное время, значит возникли определенные обстоятельства, которые требуют вмешательства старшего начальника.

В ходе боя неурочные вызовы — дело обычное, хотя и они каждый раз заставляют сжиматься сердце, так как в своем большинстве они кроме неприятностей ничего не несут, но бывают и исключения. Вот и сейчас советник доложил, что мятежники начали перебрасывать часть своих отрядов с третьего ущелья на северном маршруте в южном направлении. Я поблагодарил его и напомнил, что порядок его действий пока остается без изменений. Сообщение было обнадеживающим, но оно совершенно не давало оснований рассчитывать на легкий успех. Об этом известии я сообщил только офицерам нашей группы.

В назначенный день 14 пехотная дивизия начала выдвижение к району, который контролировался вооруженными отрядами оппозиции. Его граница находилась на удалении 25–30 км от г. Шеран и вела туда только одна дорога. У населенного пункта Султани эта дорога раздваивалась, образуя северный и южный маршруты.

При подходе к этой развилке дорог я остановил командира дивизии и уточнил ему задачу — дальнейшее наступление вести вдоль северного, а не южного маршрута. Необходимость такого изменения ему была объяснена.

После некоторой растерянности и даже замешательства он уточнил задачи командирам полков и наступление продолжалось уже в новом направлении, где предстояло преодолеть три ущелья.

Противник не оказывал серьезного сопротивления. Происходили небольшие стычки с группами прикрытия. Полки наступали вдоль скатов высот, прилегающих к ущелью. Первое из трех ущелий на пути в г. Ургун было преодолено сравнительно легко.

Захваченные пленные показали, что накануне часть сил мятежников была переброшена для обороны южного направления, а остальные обороняют второе и, особенно, третье ущелье перед г. Ургун. Эти показания вселили уверенность в то, что наши расчеты оказались правильными.

Ко второму ущелью полки вышли к исходу дня и остановились. Попытка захватить ущелье с ходу не увенчалась успехом, но не из-за серьезного сопротивления противника. Командиры полков доложили о большой усталости личного состава и невозможности дальнейшего наступления сегодня.