Павел Софинов - Очерки истории Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (1917—1922 гг.) Страница 13

Я могу предоставить некоторые фин. средства — Шипу, чтобы Клецанда 200 000 рублей»[77].

Смысл этой записи легко был расшифрован: Масарик дает указание Шипу, бывшему начальнику финансового управления чехословацких легионов, о передаче Савинкову через секретаря русского отделения Чешского национального совета Клецанда 200 тысяч рублей на организацию террора. Как показал впоследствии Савинков, эти деньги были ему вручены в условленный срок.

План англо-французских заговорщиков сводился в общих чертах к следующему.

Спровоцировать антисоветский мятеж чехословацкого корпуса, двигавшегося к Владивостоку, повернуть этот корпус на север, в сторону Архангельска, где предполагалось высадить десант. В момент выхода мятежного корпуса к верховью Волги Савинков должен был поднять контрреволюционные восстания в Рыбинске, Ярославле, Костроме, Муроме и других городах и удерживать их в своих руках до подхода из Архангельска антантовских войск, а с востока — чешского корпуса. Одновременно предполагалось поднять восстание в Москве и рядом террористических актов полностью дезорганизовать оборону Советской страны, свергнуть Советскую власть и восстановить власть буржуазии.

Заговор послов предусматривал выступление левых эсеров против Советского правительства, срыв Брестского договора и возобновление войны с Германией. По свидетельству Савинкова, французское посольство дало прямое задание левым эсерам убить немецкого посла Мирбаха с целью развязать войну с Германией.

Вот что показал на суде в 1924 г. Б. Савинков:

«…Мне было известно из французских источников, от того же Гокье и Гренара, что они (левые эсеры,—Я. С.) тоже получали помощь от французов… Греиар мне говорил о том, что убийство Мирбаха было сделано при известном участии французов через левых эсеров… Французы, зная, что левые эсеры будут выступать в Москве, наши силы перебросили сознательно на Верхнюю Волгу, стараясь приурочить время нашего выступления к восстанию левых эсеров»[78].

О том, что английским дипломатическим представителям также было известно о подготовке левых эсеров к мятежу, свидетельствует, например, разговор Локкарта со своими агентами Сескисом и Мейеровичем. Локкарт прямо указал, что у левых эсеров «все готово для того, чтобы свергнуть большевистскую власть, разработан план захвата Москвы, казарм, ближайших железнодорожных станций и т. д.»

В первой половине 1918 г. были созданы и другие подпольные антисоветские организации, из которых следует отметить «Правый центр», «Союз возрождения» и «Национальный центр».

«Правый центр», сложившийся в феврале — марте 1918 г., объединял торгово-промышленные круги России. В «Правый центр», первоначально называвшийся «Девятка», входило по три представителя «Совета общественных деятелей», «Торгово-промышленного комитета» и правой группы кадетской партии. Руководителями «Правого центра» являлись бывший царский министр Криво-шеин и профессор Новгородцев.

«Союз возрождения», возникший в мае 1918 г., объединял в своих рядах кадетов, народных социалистов, правых эсеров и правых меньшевиков. Все эти партии и группы в первые дни после Октябрьской социалистической революции открыто выступали против Советской власти. Получив ряд сокрушительных ударов от ВЧК, они ушли в подполье, поставив себе целью свержение Советской власти, установление диктаторской власти с последующим созывом учредительного или национального собрания.

«Правый центр» и «Союз возрождения» неоднократно пытались объединиться, однако объединения не произошло в силу разногласий по вопросу внешнеполитической ориентации. В то время как большинство «Правого центра» придерживалось германской ориентации, «Союз возрождения» делал ставку на Антанту. На почве разногласий по вопросу, кому продаться: немцам или англо-французам, — произошел раскол в самом «Правом центре», из которого выделилась группа, образовавшая так называемый «Национальный центр».

Так, уже в первой половине 1918 г. сложилась целая цепь тайных заговорщических организаций, представляющих собой составную часть интервенции, организованной империалистами Антанты против Советской России.

2. Разгром военно-заговорщической организации Б. Савинкова «Союз защиты родины и свободы»

Первым мощным ударом ВЧК по заговору, свитому послами иностранных государств, был разгром савинковской организации «Союз защиты родины и свободы» («СЗР и С»).

Разоблачение и ликвидация этой организации явились трудным экзаменом для молодой Чрезвычайной комиссии. Заместитель председателя ВЧК Я. X. Петерс писал: «Этот заговор поставил перед аппаратом ВЧК новую сложную и чрезвычайно трудную задачу. Одно дело — бороться с хулиганством и бандитизмом и небольшими группами белогвардейцев (дела, какие ВЧК приходилось разбирать до раскрытия белогвардейского савинковского заговора), другое дело — разбираться в материалах, допросах хорошо подобранной белогвардейской организации, имеющей специальные шифры, пароли и внутриорганизационную дисциплину». Между тем сотрудники ВЧК — рабочие от станка, солдаты и матросы, профессиональные революционеры, мобилизованные партией для трудной и сложной работы, еще не имели достаточного опыта борьбы с тайными заговорщическими организациями.

Несмотря на крайне сложные условия, ВЧК блестяще выдержала экзамен. Громадную помощь в этом ей оказали рядовые советские люди.

В мае 1918 г. ВЧК получила два крайне важных письма. В первом письме рабочий завода «Каучук» Ннфонов, которого переселили в дом № 1, по Молочному переулку, сообщал, что находящуюся в этом доме частную лечебницу посещают какие-то подозрительные господа, больше похожие не на больных, а «на офицеров — ваше высокоблагородие»[79].

Во втором письме командир латышского полка писал со слов знакомой ему девушки, что в Иверской больнице (Покровская община) скрывается под видом больных много офицеров. Один из них, юнкер Иванов, влюбленный в медицинскую сестру, советовал ей на время уехать в деревню, так как в Москве ожидается вооруженное выступление против большевиков.

Получив эти сигналы, Ф. Э. Дзержинский приказал установить тщательное наблюдение за лечебницей в Молочном переулке, а также за Иверской больницей. Я. X· Петерс и М. Я. Лацис осмотрели больницу и убедились, что там «действительно находится много подозрительного элемента»[80]. За юнкером Ивановым также было установлено наблюдение. Вскоре было выяснено, что он часто бывает в доме № 3, кв. 9, по Малому Левшинскому переулку.

Ночью 29 мая уполномоченные ВЧК с отрядом красноармейцев и милиционеров окружили этот дом. По условному сигналу чекисты вошли в квартиру. За столом сидели 13 человек. Заседавшие настолько растерялись, что не смогли даже спрятать лежавшие на столе документы. При обыске чекисты обнаружили печати и программу «Союза защиты родины и свободы», схему построения пехотного полка, московские и казанские адреса, а также визитную карточку, зигзагообразно разрезанную с угла на угол. На полу были подобраны клочки мелко изорванного письма.

Всю ночь производились аресты на конспиративных квартирах заговорщиков. Белогвардейцы оказали сопротивление, был убит комиссар ВЧК Цегалко и тяжело ранен милиционер.

Значение большинства изъятых при обыске документов было совершенно ясно чекистам. Но вот назначение визитной карточки и содержание изорванного письма представляли собой загадку. Письмо было написано вперемежку на французском и английском языках. На клочках бумаги часто встречались слова: «треугольник», «бархат», «Асе» и другие. Расшифровать их значение было не так-то просто. Ψ. Э. Дзержинский сложил все кусочки на письменном столе и вместе с М. Я. Лацисом приступил к их тщательному изучению. В кабинет председателя ВЧК была приглашена сотрудница ВЦИК Е. Я. Драбкина, владевшая несколькими иностранными языками. В конце концов основное содержание письма удалось расшифровать. Это было донесение Деникину о существовании в Москве двух крупных контрреволюционных организаций, одна из которых ориентировалась на Антанту, а вторая — на Германию[81]. Автор письма принадлежал к первой организации, т. е. к «Союзу защиты родины и свободы» Савинкова. Остальные данные по этой организации были добыты в процессе следствия. Юнкер Иванов, оказавшийся в действительности Мешковым, назвал свыше десяти участников заговорщической организации. Другой арестованный, Сидоров (он же Аваев), подробно рассказал о руководящей роли в московском отделении «Союза зашиты» некоего Арнольда (Пинка), который еще не был арестован, так как находился в это время в деревне. Как только Пинка возвратился в Москву, он был задержан и доставлен в ВЧК.

Пинка (Пинкус) оказался «старым знакомым» чекиста Петерса. Они встречались еще на Рижском фронте в период керенщины, причем Пинка и тогда проявлял себя самым ярым контрреволюционером. Естественно, что теперь, на следствии, скрыть свои антисоветские настроения ему было невозможно. Поотпиравшись некоторое время, он стал давать показания и подробно рассказал о построении «Союза защиты», его задачах и планах белогвардейского восстания. В частности, он сообщил, что восстание, первоначально намечавшееся в Москве, перенесено в Казань, куда, и стали перебрасываться силы из Москвы.