Рейнхард Шеер - Гибель крейсера "Блюxер". На "Дерфлингере" в Ютландском сражении Страница 13

В этот момент полоса тумана приподнялась, как театральный занавес. Перед нами в свободной от тумана части горизонта, ясно вырисовываясь оказался громадный корабль, с двумя трубами между мачтами и с третьей трубой, вплотную к треногой фок-мачте. Он шел полным ходом параллельно нашему курсу. Его орудия были наведены на нас, и как раз в этот момент раздался взрыв накрывшего нас залпа. "Прицел 49 каб. (90 гкм.), залп!” – скомандовал я и ожидал с лихорадочным нетерпением наши падения. Офицер-наблюдатель передал мне с марса: "Перелет. 2 попадания”. Я скомандовал: "1/2 меньше. Хорошо, поражение". Через 30 с. следующий залп выбрасывается из наших орудий. Я увидел два недолета и два попадания. С марса закричали: "Попадание". Каждые 20 с. мы выстреливали теперь по залпу. В 8 ч. 31 м. мы выпустили по этому кораблю наш последний залп, и в этот момент перед нами разыгралась в третий раз ужасная картина, которую мы наблюдали при гибели "Queen Магу” и "Defence". Так же, как и тогда, на нем произошло несколько последовательных ужасных взрывов. Рухнули мачты, части корпуса неслись в воздух, громадная черная туча дыма поднялась, из разламывавшегося корабля разлеталась во все стороны угольная пыль. Пламя пробежало по нему, последовали новые взрывы, и он исчез с наших глаз за черною стеною. Я крикнул в телефон: "Наш противник взлетел на воздух"! И среди грохота боя раздалось по всему кораблю громовое "ура", вылетавшее из всех переговорных труб и телефонов. Я поблагодарил дальномерщиков и скомандовал: "Перемена цели влево, на второй линейный крейсер справа". Бой продолжался. Впоследствии оказалось, что потопленный нами корабль был линейный крейсер "Invincible", на котором держал свой флаг контр-адмирал Hood, погибший вместе с крейсером.[* Сопоставляя донесения Битти и другие английские источники с германскими, кап. 2 ранга Хаазе доказывает, что "Invincible” был тот корабль, который погиб под огнем ’’Derfflinger”. В первоначальных германских донесениях указывалось, что был потоплен линейный корабль типа "Queen Elisabeth", ошибка произошла из-за сходства силуэтов этих двух типов судов. Однако это последнее заключение непонятно, так как корабли указанных типов совсем не одинаковы.]

Схема маневрирования эскадр с 7 ч. 48 м. до 9 ч. 17 м. вечера 31 мая 1916 г.

Согласно "записи стрельбы" мы стреляли из 12-дюймовых орудий до 8 ч. 33 м. В 8 ч. 38 м. я отдал приказание: "У орудий стоять вольно". Неприятеля больше не было видно нище. В 8 ч. 35 м. мы резко повернули на W. После потери своего флагманского крейсера неприятельская 3-я эскадра линейных крейсеров не решалась приблизиться к нам. В 8 ч. 50 м. сыграли "отбой". Все на корабле с лихорадочной энергией занялись исправлением повреждений. В это время "Lutzow" шел с сильным креном и дифферентом на нос. Мы видели, как к его борту подошел миноносец, на который перешел адмирал Хиппер. Из носовой части "Lutzow" клубился густой дым. Миноносец отошел от него и направился к "Seydlitz". Проходя мимо нас, адмирал передал по семафору: "Передаю командование командиру "Derfflinger" впредь до моего перехода на линейный крейсер". Таким образом, наш командир вступил в командование линейными крейсерами и вел их до 11 ч. вечера, так как адмиралу не удавалось на полном ходу и под неприятельским огнем подойти к какому-либо из наших крейсеров.

На "Derfflinger" было довольно много повреждений. Мачты и такелаж были подбиты осколками, антенны висели в полном беспорядке, так что мы не могли уже больше отправлять радио, а могли только принимать их. Тяжелый снаряд сорвал в носовой части две броневые плиты, образовалась громадная пробоина, площадью 6x4,5 м., над ватерлинией. При боковой качке через эту пробоину в крейсер постоянно вливались большие потоки воды.

Мы продолжали идти на W, когда на мостике появился старший офицер и доложил командиру: "Необходимо немедленно застопорить машины. Противоминные сети на корме перебиты и висят над самым правым винтом, необходимо их убрать". Командир приказал застопорить все машины. Я -осмотрел через перископ весь горизонт. Нигде неприятеля не было видно. "Seydlitz”, "Moltke” и "Von der Tann" сильно растянулись и теперь нагоняли нас полным ходом, занимая свои места. Было весьма рискованно останавливаться в непосредственной близости к неприятелю, но намотав сеть на винт, мы бы погибли.

До этого мы неоднократно высказывались против сетей, составлявших лишний груз в несколько тонн. Они представляли большую опасность при попадании их в винты, и это поняли англичане, удалив их незадолго перед войной со своих судов. У нас до такого решения дошли уже после Ютландского боя.

Боцман и прислуга двух кормовых башен работали как сумасшедшие и через несколько минут подняли и закрепили сеть и обрубили висевшие за бортом концы. Мы снова дали ход. В это время "Lutzow" вышел из строя и малым ходом отходил на S.

Командир хотел поднять сигнал: "Следовать за мною", – но все сигнальные приспособления были приведены в негодность. Все сигнальные реи оказались сбиты, флаги в боевом сигнальном посту сгорели, сигнальный прожектор унесен за борт. Но наши боевые товарищи пошли за нами и без сигнала. Командир повел линейные крейсера N-m курсом, направляясь к голове наших главных сил.

Перерыв продолжался до 9 ч. 05 м. В этот момент мы увидели вспышки выстрелов^ снова раздалось по всему кораблю: "Боевая тревога”.

Линейные крейсера под убийственным огнем неприятеля. Адмирал Шеер выводит флот из охвата. Минные атаки. Уход от неприятеля.

Во время описанных фаз боя мы переходили от одного триумфа к другому. Мы познали всю красоту морского сражения. Но нам не суждено было избежать и его ужасов.

Во время перерыва между боями я находился на мостике, не снимая головного телефона. Когда я спустился снова к своему перископу, я спросил: "Где неприятель?" Мне ответили: "Слева на крамболе несколько легких крейсеров". Чтобы сберечь крупную артиллерию, я приказал обстрелять легкие крейсера огнем 6-дюймовых орудий. Средняя артиллерия с дистанции 37 каб. (70 гкм.) открыла огонь. Я все еще осматривал горизонт. Неприятельские суда опять находились на пределе видимости. Теперь они начали оживленно отвечать, и я с удивлением обнаружил, что они стреляют залпами из четырех двухорудийных башен. В это время силуэты противника обрисовались яснее, и я узнал несомненную истину, что мы сражались с большими кораблями. Это были сильнейшие линейные корабли, с 15-дюймовой артиллерией. Куда ни посмотреть – повсюду виднелись вспышки. Командующий флотом между тем увидел опасность, угрожавшую нашему флоту: голова нашего флота была охвачена полукругом британских кораблей. Мы находились в настоящем котле.

Для выхода из этого невыгодного в тактическом отношении положения было только одно средство: поворот "всем вдруг" на обратный курс. Прежде всего – вон из опасных объятий. Но этот маневр необходимо произвести незаметно и без помехи.

Линейные крейсера и миноносцы должны прикрыть перестроение . флота.

В 9 ч. 12 м. командующий отдал приказание флоту повернуть "всем вдруг" на обратный курс и почти одновременно линейным крейсерам и миноносцам передал по радио исторический сигнал: "атаковать неприятеля" (Ran ап den Feind – сблизиться вплотную с неприятелем). В 9 ч. 13 м. сигнальщик прочел радиотелеграмму и прибавил объяснение этого сигнала из сигнальной книги: "Таранить неприятеля. Указанным кораблям исполнить приказание во что бы то ни стало”.

Не моргнув глазом, наш командир приказал: "Полный ход вперед. Курс SO". Мы шли в сопровождении "Seydlitz", "Moltke" и "Von der Тапп" сначала на SO, а с 9 ч, 15 м. на S, прямо на головные суда неприятельской линии. Весь наш отряд, а в особенности мы, как головной корабль, попали теперь под сильнейший неприятельский огонь. Несколько вражеских кораблей стреляли по нашему крейсеру одновременно. Я избрал себе цель и также стрелял- возможно быстрее. Дистанция сначала доходила до 63 каб. (120 гкм.), но затем уменьшилась до 43 каб. (80 гкм.). А мы все еще мчались в кипящий котел, в котором представляли прекрасную цель для неприятеля в то время, как он был очень плохо виден. Залп за залпом обрушивались в нашей непосредственной близости, и снаряд за снарядом попадали в наш крейсер. С наблюдателем на марсе я уже не имел связи – телефонная проводка и переговорные трубы были перебиты, и я был при стрельбе предоставлен только моим собственным наблюдениям. Я стрелял из всех четырех башен, но в 9 ч. 13 м. произошло большое несчастье, 15-дюймовый снаряд попал в броню третьей башни (Casar) и взорвался внутри ее. Башенному командиру оторвало обе ноги, и вместе с ним была перебита почти вся прислуга. Осколки зажгли в башне один главный и один добавочный картуз. Пламя горящих картузов ударило в перегрузочный пост, где загорелись два главных и два добавочных картуза. Картузы горели в виде больших факелов, которые вздымались над башней на высоту многоэтажных домов. Но наши картузы только горели, а не взрывались, как у нашего противника. В этом было наше спасение. Все же действие горящих зарядов было катастрофическое: их пламя убивало все на своем пути. Только 5 человек, из числа 78, спаслись, выскочив сквозь люк для выталкивания стреляных гильз. Через несколько мгновений после этой катастрофы произошла вторая -15-дюймовый снаряд пробил крышу четвертой башни (Dora) и взорвался внутри ее. И опять погибла вся прислуга, до прислуги погребов включительно, за исключением одного человека, выброшенного силою взрыва через входной лаз. При этом взрыве загорелись все добавочные картузы, которые были вынуты из пеналов, а также несколько главных картузов.