Алексей Попов - Сопротивление на оккупированной советской территории (1941‒1944 гг.) Страница 14

Характер немецких приказов ужесточался по мере усиления и расширения партизанского движения. Так, в приказе 4-й танковой армии от 30 августа 1941 г. предписывалось: «До наступления темноты упаковывать и сохранять секретные документы таким образом, чтобы, в случае нужды, гарантировалось их полное уничтожение»150. Воспрещалось говорить о служебных делах в присутствии «безобидных» крестьян, которые, по мнению германского командования, преследовали шпионские цели, задавая разнообразные и незначительные вопросы.

Немецкое командование с августа 1941 г. приступило к формированию для борьбы с партизанами специальных моторизированных и конных отрядов, хорошо вооруженных и имеющих даже минометы151. С осени 1941 г. при многих германских дивизиях были созданы истребительные батальоны и отряды по борьбе с партизанами. Там, где партизанское движение принимало широкий размах, гитлеровцы использовали против партизан целые соединения. Однако не всегда крупномасштабные войсковые операции против них были удачными. Так, операция кавалерийской бригады СС, проведенная с 28 августа по 3 сентября 1941 г. в районе Пинских болот и реки Припять, провалилась152. Со временем гитлеровцы пришли к выводу, что тактика проведения контрпартизанских операций мелкими группами наиболее эффективна. Но развернувшееся партизанское движение вынуждало немцев применять в борьбе с партизанами крупные силы, вплоть до дивизий153.

Проведенные с применение бронетехники осенью 1942 г. в Белоруссии и на Украине войсковые операции гитлеровцев «Михаэль» и «Дрейк» по сути провалились154. Танки в лесу показали свою непригодность, увязали в болотах, а шум их моторов предупреждал партизан об опасности, так как был слышен за несколько километров. Личный же состав немецких частей, участвующих в этих операциях, не испытывал особого желания нападать на партизан без поддержки танков155.

Наиболее опытные и дальновидные немецкие генералы уже осенью 1941 г. признавали, что инициатива на оккупированной территории принадлежит партизанам и что для успешной борьбы против них немцы должны учиться у самих партизан. Так, генерал Роквес в секретном приказе от 14 сентября 1941 г. № 1198/41 прямо говорил: «В лице русских партизан мы встречаем очень деятельного, ловкого, подвижного и решительного противника, который отлично умеет использовать местность, проводит свои операции преимущественно по ночам и, действуя в собственной стране, в большинстве случаев пользуется поддержкой населения»156. Практически аналогичное заявление в приказе от 14 сентября 1941 г. № 52 высказывал и генерал Шенкендорф: «Для более успешной борьбы с партизанами… части дивизий охраны тыла расчленить вплоть до взводов и занять возможно большее число населенных пунктов. При этом осуществлять внезапное наступление на рассвете или незаметный захват населенного пункта в темноте. Повторный удар провести спустя 2‒3 дня»157.

Командир 2-го армейского корпуса в секретном приказе от 23 ноября 1941 г. 1540/441 дает такую установку: «Русских следует бить их же оружием»158.

Достаточно часто для борьбы с партизанскими формированиями на оккупированной советской территории, кроме своих войск, гитлеровцы использовали войска союзников и полицейские батальоны из предателей и изменников Родины. Например, в Старо-Дубском районе Смоленской области против партизан действовал отряд из мадьяр (30 %), румын (30 %), русских (30 %) и чехов (10 %)159. Причем при наступлении на партизан немецкие части, как правило, шли последними, после союзников, впереди которых шла полиция из местного населения160.

В начальный период войны гитлеровцы осуществляли разведку партизанских формирований армейскими частями, а в ближнем тылу – частями СС, дивизиями охраны тыла и полицейскими батальонами. В дальнейшем для разведки партизанских отрядов немцы стали формировать разведывательные группы от 2‒4 человек до взвода. Помимо этого, достаточно часто фашисты вели авиаразведку, а также добывали сведения путем захвата документов. Особенно стремились захватить списки партизан и советских работников161.

Особенно эффективны подобные попытки были в начале войны. Так, например, 14 июля 1941 г. в советском самолете, совершившим вынужденную посадку на оккупированной территории, гитлеровцами было захвачено донесение начальника Управления политической пропаганды Северо-Западного фронта бригадного комиссара Рябчего на имя заместителя наркома обороны Л.З. Мехлиса, в котором сообщалось о численности, организации, районах действия, задачах, вооружении и кадрах партизанских отрядов в районе Северо-Западного фронта. Документ был доставлен в главную ставку германского командования и на другой же день разослан в штабы соединений162. Обращает на себя внимание то недопустимое обстоятельство, что донесение бригадного комиссара было либо не зашифровано, либо очень быстро поддалось расшифровке. В связи с захватом этого документа германское верховное командование издало приказ, приравнивающий партизан к вооруженным бандитам и предписывающий их беспощадное и поголовное уничтожение. В руки германской разведки попала также инструкция для партизанских групп, которая была переведена на немецкий язык. По мнению аналитиков Разведывательного управления генштаба Красной армии, она была использована при разработке «Наставления по борьбе с партизанами»163.

Гитлеровцам удавалось получать секретные документы и благодаря оплошности отдельных партизанских отрядов. Так, 23 ноября 1941 г. штаб 123-й немецкой пехотной дивизии разослал список бойцов отряда и памятку, разработанную комиссаром одного из партизанских отрядов. Оба документа были найдены в седле лошади, которая паслась на лугу без чьего-либо присмотра164.

Одним из источников информации, получаемой германской разведкой, были допросы пленных, при которых гитлеровцы не гнушались никакими способами, чтобы выбить показания. Давались прямые указания избивать допрашиваемых, угрожать им смертью для того, чтобы те сообщили нужные сведения165. Так, в директиве штаба 256-й немецкой пехотной дивизии от 5 августа 1941 г. указывалось: «Опыт показывает, что арестованные только тогда дают показания, когда к ним применяется принуждение или угроза смертью. Мягкость не должна иметь место»166.

Германским командованием был также издан приказ, чтобы расстреливать пленных партизан только после того, как получат от них нужные сведения167. Оккупанты активно использовали внутрикамерную разработку. Приказ по 25-й мотопехотной дивизии от 8 ноября 1941 г. гласил: «Подслушивать арестованных нужно с помощью переводчиков и подсаженных к ним русских, склонных к предательству. Это может привести к настоящим открытиям относительно партизан»168.

Борясь с партизанским движением, фашисты активно использовали агентуру, насаждая своих негласных помощников в партизанских отрядах и среди местного населения169. Как только немецкие войска занимали тот или другой населенный пункт, представители гитлеровских спецслужб сразу же приступали к вербовке населения. Пускали в ход все, начиная с хорошего обращения и кончая пытками, вплоть до расстрела, заставляя жителей давать подписку в том, что обязуются служить им верой и правдой и работать по их заданиям.

Начальник тылового района Северного фронта в директиве от 14 сентября 1941 г. № 1198/41 приказывал: «Создать широкую сеть секретных агентов, хорошо инструктированных и знающих ближайшие пункты явки. Создание этой организации является совместной задачей дивизий охраны тыла и тайной полевой полиции»170.

Комендатурам на местах, согласно распоряжению верховного командования, вменялось в обязанность создавать информационную сеть агентов и доверенных лиц из местного населения171. В местах наиболее активной деятельности партизан фашистская агентурная сеть соответственно увеличивалась.

Для усиления борьбы с партизанским движением и советской разведкой в Белоруссии, Украине, республиках Прибалтики и Крыму наряду с управлениями полиции безопасности и СД в марте 1942 г. был создан специальный орган – Зондерштаб «Р» (Особый штаб «Россия»). Он организовывал работу по выявлению дислокации партизанских отрядов, их руководящего состава, численности, партийной прослойки, по совершению террористических актов над их командно-политическим составом172.

На борьбу с партизанами были мобилизованы все карательные органы Германии, но наиболее широко в этих целях использовалось гестапо. В функции гестапо входили борьба с саботажем, диверсиями, партизанским движением, розыск разведчиков Красной армии, выявление коммунистов, комсомольцев, сотрудников НКВД, а также проведение карательных экспедиций173. В задачи агентов гестапо входили разведка местонахождения, численного состава и вооружения партизанских отрядов, организация провокационной работы, террористических актов против командного состава, работа по разложению партизанских формирований174.