Ганс Берндорф - Шпионаж Страница 14

К ночи, когда она уже чувствует себя значительно лучше и может сидеть на палубе, с борта парохода в Париж летит радиограмма, которая приходит к капитану Ладу. Из нее капитан узнает, что пять писем, которые Мата Хари должна была отвезти в Бельгию, бесследно исчезли.

В Мадриде Мата Хари останавливается в одном из лучших отелей. По странной случайности ее комнаты оказываются по соседству с номером, который занимает германский морской атташе в Испании фон Кроон.

Спустя короткое время на столе у капитана Ладу оказывается шифрованная телеграмма фон Кроона. Она направлена начальнику германской разведки в Амстердаме. Фон Кроон просит, чтобы агенту «Н-21» была выслана сумма в шестнадцать тысяч песет.

. Теперь все сомнения капитана Ладу рассеиваются.

А Мата Хари, не подозревая, что ее судьба уже решена, вновь появляется в Париже.

Утром 14 февраля 1917 года агенты тайной полиции окружают парижский отель «Палас», в котором остановилась танцовщица. Операцией руководит комиссар Приоле. В начале восьмого вместе с тремя сыщиками он входит в вестибюль, представляется управляющему и требует указать комнаты, занятые Мата Хари. Получив нужные сведения, он со своими помощниками подымается по лестнице, и в этот момент в вестибюль врывается какой‑то странный субъект в кожаном пальто, без воротничка, с растрепанными волосами.

— В каком номере живет госпожа Мата Хари? Мне необходимо немедленно поговорить с нею!

Портье молчит, комиссар останавливается на лестнице, к визитеру подходит управляющий:

— Вы желаете видеть мадам Мата Хари? Думаю, вам это не удастся. Только что к ней приходили два господина, но она сказала, что никого не принимает…

Человек в кожаном пальто растерянно переводит взгляд с управляющего на людей, стоящих на лестнице, кажется, все понимает и, схватившись рукою за сердце, круто поворачивается и быстро выходит из отеля. Это маркиз де Монтессак. Он бросается в свою спортивную машину и в отчаянии сходу дает полный газ. Он опоздал всего на полчаса…

Комиссар Приоле между тем стучит в дверь номера, занимаемого Мата Хари. Ему отвечает только коридорное эхо. Он стучит снова. И снова молчание.

Тогда комиссар громко заявляет:

— Откройте! Здесь тайная полиция. Если вы не откроете, я прикажу взломать дверь.

— Пожалуйста, входите, если вас не стесняет очутиться в женской спальне, — отвечает голос из‑за двери.

Комиссар нажимает ручку — оказывается, дверь вовсе не была заперта, — и действительно оказывается в спальне.

Агенты прячутся за его спиной, комиссар смущен: обнаженная Мата Хари лежит на постели, прикрытая лишь прозрачным батистовым платком.

— Комиссар Приоле, — рекомендуется полицейский. — Имею приказ немедленно доставить вас в уголовное отделение.

Танцовщица приподымается на своем ложе, улыбается и заявляет:

— Быть может, вы повезете меня голой? Вы этого хотите?

Комиссару приказано не спускать глаз с арестованной. Он спокойно усаживается на стул и следит за тем, как Мата Хари одевается. А она делает это не спеша, что‑то напевая и изредка отпуская в адрес гостей кокетливые шутки.

Она не знает, что ее ждет впереди.

— Куда, сударыня, делись те пять писем, которые вы обязались передать в Бельгию?

Так начался допрос Мата Хари в бюро контрразведки.

— Вы же знаете, что все мои вещи подверглись обыску англичан. Они наивно думали, что я этого не замечу. Телеграфируйте в Лондон, — вероятно, эти письма у них…

Письма в Бельгию были пробой, испытанием, которое придумал для Мата Хари капитан Ладу. Они предназначались пяти французским агентам, но уже тогда французская разведка прекрасно знала, что четверо из этих агентов были уличены немцами и спаслись от неминуемой смерти лишь тем, что согласились работать на Германию. Получаемые ими поручения из Франции они передавали немцам, заодно выдавая и людей, доставлявших им эти поручения. Пятый же агент поступил на французскую службу совсем недавно, и о существовании его немцы еще не должны были знать.

В момент, когда Мата Хари была арестована, пятый агент был уже схвачен. Вскоре он был расстрелян по приговору германского военного суда.

Таким образом, улики против Мата Хари были самыми серьезными.

Ее отправили в женскую тюрьму Сен–Лазар.

Через двадцать четыре часа после ареста ей официально сообщили, что за шпионаж в пользу врагов она будет судима военным судом.

Она потребовала защитника. Защищать ее взялся один из известнейших адвокатов Парижа д–р Клюне.

Когда ее в первый раз посетил тюремный врач, серьезный и умный старик, д–р Бизер, он, приглядевшись к ней внимательнее, с изумлением узнал в этой женщине ту, которую ему приходилось когда‑то освидетельствовать в доме свиданий.

Находясь в тюрьме, Мата Хари была совершенно спокойной. Видимо, ее поддерживала уверенность, что опасных обвинений против нее выдвинуто быть не может.

Но ни она, ни защитник не предполагали, какие тучи сгущаются над ее головой.

Французская разведка в строгом секрете держала свою связь с представителем обвинения. Шла война, и французы не хотели раскрывать способы своей деятельности.

24 и 25 июня 1917 года в третьем парижском военном суде слушалось дело Мата Хари.

Все главнейшие пункты обвинения были доложены прокурору в виде секретных донесений агентов разведки.

Само собою разумеется, процесс происходил при закрытых дверях.

Поначалу Мата Хари верила, что, несмотря на всю серьезность обвинений, ей удастся избегнуть гибели. Но по ходу процесса, когда стали всплывать все новые и новые обстоятельства, когда стали известны суммы, полученные ею от германской разведки, она поняла, что спасения ей ждать нечего.

Она оправдывалась тем, что деньги эти предназначались ей вовсе не за шпионаж.

— Простите, господа, но я получала их всегда. Разве женщина не имеет права принимать подарки? Может быть, это звучит грубо, но то была плата за любовь…

Когда доказательства стали неопровержимыми, Мата Хари выбросила свой последний козырь:

— Да, господа судьи, иногда я занималась шпионажем. И один случай, когда я решилась на столь грязное дело, вам должен быть хорошо известен. Вспомните, как я сообщила о двух германских подводных лодках.

При этих ее словах защитник вздрогнул: он впервые слышал об этой истории.

Председатель же с невозмутимым видом парировал выпад Мата Хари:

— Это правда. Вы действительно это сделали. Но задумайтесь: не свидетельствует ли это против вас?

— Каким же образом?

— А вот каким. Вы утверждаете, что никогда не говорили о военных вопросах с высшими чинами германской армии. Но позвольте тогда спросить: каким путем вы узнали о месте стоянки немецких субмарин?

Мата Хари молчала.

В заключение процесса адвокат произнес умную, убедительную речь. Он говорил, что все обвинения, предъявленные его подзащитной, основаны лишь на агентурных донесениях. Сами агенты в процессе не участвовали, и их сообщения нуждаются в тщательной проверке. Надо проверить и многочисленные полицейские протоколы, представленные на суде. Иными словами, необходим новый, открытый процесс.

Ответ прокурора на эту речь был краток. Обвинитель требовал расстрела. Доказательств виновности Мата Хари было, с его точки зрения, вполне достаточно.

Вечером на второй день процесса судьи удалились на совещание, которое длилось недолго.

Когда они вернулись в зал, всем предложено было встать, и секретарь суда зачитал приговор:

— Именем республики и французского народа военный суд, признав голландскую подданную, именующую себя Мата Хари, виновной в шпионаже против Франции, постановляет приговорить ее к» смертной казни.

В мертвой тишине зала раздался истерический крик осужденной:

— Но это невозможно, это невозможно!..

Через секунду железным усилием воли она овладевает собою и в сопровождении конвойных твердыми шагами направляется к выходу из зала.

Защитник подает апелляцию, но ее даже не рассматривают.

Он обращается к президенту Пуанкаре с прошением о помиловании — его тоже отклоняют.

За Мата Хари ходатайствует перед президентом ряд французских и нейтральных высокопоставленных лиц — и также безуспешно. Смертный приговор остается в силе.

Во время трехмесячного пребывания в тюрьме Мата Хари показала большое присутствие духа и громадное самообладание.

15 октября 1917 года спокойно и гордо села она в автомобиль, который должен был доставить ее к месту казни.

Из множества пуль, выпущенных расстреливавшими ее солдатами, из всего смертоносного залпа в нее попала лишь одна пуля, наповал убившая несчастную.

Она поразила ее прямо в сердце.

Нужно сказать здесь несколько заключительных слов о судьбе другой участницы этого громкого дела — немки Ганны Виттиг.