Леонид Млечин - Один день без Сталина. Драматическая история обороны Москвы Страница 15

Ревностное служение режиму, следование всем, даже самым нелепым догмам почти всегда имели весьма циничное объяснение.

«Одна из замечательных особенностей советской системы в том, что в ней была масса маленьких начальников, – отмечает известный социолог Владимир Эммануилович Шляпентох. – Она культивировала маленьких начальников, вручая огромному количеству людей какой-либо элемент власти над другими людьми. Пусть человек даже будет агитатором – он уже приобретал какой-то маленький рычаг воздействия на других людей. Это было мощным цементирующим фактором системы».

Партийные чиновники служили не потому, что верили в идеалы и правоту своего дела, а потому, что высокое место в системе наделяло их привилегиями. Как только советская власть зашаталась, система стала рассыпаться.

21 октября бюро Московского обкома постановило:

«За дезертирство со своих постов в момент угрозы захвата района немецкими фашистами снять с работы и исключить из партии секретаря Шаховского РК ВКП(б) Мухина М. В. и председателя исполкома райсовета Родионова В. Е.

Глебова А. С. за преступление, выразившееся в том, что он важнейшие партийные документы, порученные ему для доставки по назначению, бросил и сам убежал – с работы заместителя заведующего оргинструкторского отдела МК ВКП(б) снять, исключить из партии и дело передать в военный трибунал…

За трусость и дезертирство со своих постов в момент захвата района немецкими фашистами секретаря Малоярославецкого РК ВКП(б) Денисова М. Ф. и председателя исполкома райсовета Панченко А. С. с работы снять, исключить из партии и предать суду военного трибунала».

29 ноября партколлегия московского обкома исключила из партии сорок два человека за трусость и дезертирство. В первую неделю декабря исключили больше двухсот семидесяти человек.

В городе, чтобы навести порядок, провели чистки и облавы.

«Сводка военной комендатуры

21 октября 1941 г.

Секретно

Лит. «А»

НАРОДНОМУ КОМИССАРУ

ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР

Доношу, что за истекшие сутки с 20.00 19 октября до 20.00 20 октября задержано 1530 чел., из них

Провокаторов 14 чел.

Дезертиров 26 чел.

Нарушителей порядка 15 чел.

Прочих нарушителей 33 чел.

Отставших от частей 1442 чел.

Отправлены в маршевые части через Московский пересыльный пункт – 1375 чел.

Осуждено:

К тюремному заключению на разные сроки – 7 чел.

К высшей мере наказания – расстрелу – 12 чел.

Комендант гарнизона г. Москвы

Генерал-майор Синилов».

Город, по-прежнему не понимая, что происходит, пребывал в страхе.

«В Москву я прибыл 20 октября, – вспоминал генерал-лейтенант Николай Александрович Брусницын, – и был поражен беспорядками, паническим настроением жителей города… Над Москвой висели аэростаты воздушного заграждения. Некоторые улицы были перегорожены противотанковыми бетонными надолбами и стальными «ежами». Буквы «М» над входами в московское метро светились маскировочным синим огнем».

«НАРОДНОМУ КОМИССАРУ

ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР

НАЧАЛЬНИКУ ГАРНИЗОНА ГОРОДА МОСКВЫ

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТУ т. АРТЕМЬЕВУ

С 21 часа до 24 часов 20 октября с.г. произведена оперативная проверка домовладений, вокзалов, ресторанов, гостиниц и других мест концентрации граждан города.

В обходах и облавах участвовало 2500 бойцов и командиров войсковых частей, 3017 чел. работников милиции. Всего 5517 человек с общим количеством групп 278.

В результате операции по городу задержано 283 чел. Из них:

дезертиров 26 чел.

нарушителей паспортного закона 244 чел.

за проституцию 13 чел.

Все задержанные проверяются

Комендант гарнизона г. Москвы

Генерал-майор Синилов».

Партийный аппарат спешил оправдаться. Чиновники наперебой докладывали начальству о своей стойкости. Заведующая отделом пропаганды и агитации Первомайского райкома ВКП(б) Жидкова составила докладную записку

«О массово-политической работе в Первомайском районе за период с 15 октября по 20 ноября 1941 г.

Отдел пропаганды и агитации Первомайского РК ВКП(б) не прекращал своей работы ни на один день.

Состав отдела следующий:

зав. отделом пропаганды и агитации

зав. Агитпунктом

лектор.

В особо напряженные дни 15, 16, 17, 18 октября, когда у магазинов скапливались большие очереди, распространялись всевозможные лживые и провокационные слухи, проявлялись антисемитские настроения и так далее, все внимание отдела пропаганды и агитации было сосредоточено на том, чтобы навести революционный порядок как на предприятиях, так и на улицах.

Тут же был создан специальный отряд агитаторов-коммунистов в составе сорока пяти человек, на которых возлагалась задача вести массовую разъяснительную работу в очередях, бомбоубежищах, у трамвайных остановок, разбивать ложные провокационные слухи и вылавливать провокаторов, паникеров, хулиганов…».

Высокопоставленные партийные работники отвергали обвинения в трусости и пытались отстоять свою честь. Второй секретарь московского обкома партии Борис Николаевич Черноусов обратился к высшему руководству:

«Товарищу СТАЛИНУ

Товарищу МАЛЕНКОВУ

Товарищу БЕРИЯ

В разосланном вам сообщении начальника Можайского сектора охраны Московской зоны указывалось, что «в Рузском районе первый секретарь райкома и председатель Райисполкома выехали из района, оставив свои посты», а также, что «все руководящие партийные и советские работники Звенигородского района разбежались в панике».

МК ВКП(б) считает необходимым заявить, что это сообщение является совершенно неправильным и клеветническим. Первый секретарь Рузского райкома партии тов. Ткачев выполняет специальное задание по организации партизанского движения. Председатель исполкома Райсовета тов. Белов также выполнял спецзадание райкома партии.

В Звенигородском районе руководящие работники района никуда не разбежались, а остаются в партизанских отрядах, за исключением первого секретаря райкома тов. Степанова, который отпущен по болезни.

Это уже не первый случай, когда отдельные работники НКВД дают неправильные сведения о положении в районах. Так, был пущен слух, что Перовский горком на замке, а секретари разбежались. На самом деле все руководящие работники на месте».

Все пытались свалить ответственность за панику на других, партаппарат на НКВД, чекисты – на аппаратчиков.

Борис Николаевич Черноусов окончил Московский энергетический институт, работал на заводе, потом в комсомоле, в 1938 году его утвердили секретарем Сталинского райкома, в январе 1939 года – вторым секретарем обкома, избрали кандидатом в члены ЦК ВКП(б). Его ждала стремительная карьера.

Летом 1948 года Сталин поставил его во главе важнейшего отдела партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК. Фактически возложил на Черноусова руководство всем партийным аппаратом страны. Но, видимо, в этой роли Борис Николаевич его не устроил. Меньше чем через год, в марте 1949-го, вождь назначил его председателем Совета министров РСФСР. При наличии союзного правительства республиканское было безвластным. В порядке компенсации Сталин ввел его в состав оргбюро ЦК ВКП(б), ведавшего руководящими кадрами – центральными и местными – и вообще всеми текущими партийными делами.

Когда в Москву впервые приехал вождь китайской революции Мао Цзэдун, Сталин представил ему Черноусова (невысокого ростом) со словами:

– Самый маленький руководитель самой большой республики.

Но его карьера оказалась недолгой. Сталин окончательно в нем разочаровался и в октябре 1952 года, сразу после XIX съезда партии, отправил Черноусова директором Московского прожекторного завода. Последние годы жизни он работал советником в Совете экономической взаимопомощи.

Небольшое отступление. Свою трудовую деятельность я начинал в еженедельнике «Новое время» под руководством сына Черноусова. Михаил Борисович, способный журналист с язвительным умом, внешне был очень похож на отца – просто копия. Отца он почитал, опубликовал в журнале его воспоминания о военной Москве. Старался ему подражать. Снимая телефонную трубку, звучным голосом назывался:

– Черноусов.

И подпись его не отличалась от отцовской. Когда я впоследствии разбирал в московском архиве документы обкома партии военного времени, то в глаза бросилась знакомая подпись и мне не надо было выяснять, кто в октябрьские дни подписывал решение бюро или обращение в ЦК…

Тайные расстрелы

В сорок первом, по мере приближения немецких войск, чекисты эвакуировали из тюрем и лагерей заключенных – не уголовных, а политических. В первые дни войны, если не успевали вывезти, расстреливали.

Начиная с июля большую часть заключенных московских тюрем эвакуировали из столицы. Сталин исходил из того, что Москву не удержать. Не хотел, чтобы те, кого он считал врагами, оказались в руках немцев. В страхе, что собственные сограждане повернут оружие против советской власти, Сталин велел Берии уничтожить «наиболее опасных врагов», сидевших в тюрьмах.