Незримый фронт. Сага о разведчиках - Андрей Юрьевич Ведяев Страница 15

В принципе, по понятиям местной шпаны, подобное появление среди местных не должно было сулить чужаку ничего хорошего — его могли просто отвести за угол и популярно объяснить, «с чего начинается Родина». Однако, к моему удивлению, Вовик и Витек, а также подошедшие Маркиз и Картоня заулыбались и дружески похлопали хиппаря по плечу:

— А, Валя, привет!

Как выяснилось, моего нового одноклассника звали Валя Юмашев. Он жил вместе со своей мамой в Переделкино и каким-то образом оказался в нашей школе. Мы с ним сразу подружились на почве Beatles и Rolling Stones, сидели за соседними партами и уже через несколько дней в Матвеевском овраге он показал мне конверт, на котором было написано: «Для Вали. Чуковская». Тогда я еще не знал, что в доме Лидии Чуковской жил опальный Солженицын…

Вскоре после начала занятий мы узнали о событиях в Чили, где 11 сентября 1973 года на военных радиочастотах было передано: «В Сантьяго идёт дождь» (Llueve sobre Santiago). Это был пароль к началу военного переворота, в результате которого было свергнуто правительство Народного единства Сальвадора Альенде, и к власти пришла военная хунта во главе с главнокомандующим сухопутными войсками генералом Аугусто Пиночетом. Переворот начался ранним утром, когда корабли ВМФ Чили, участвовавшие в совместных с ВМФ США манёврах «Унидес», проходивших у берегов Чили, обстреляли порт и город Вальпараисо. Высадившийся десант захватил город, штаб-квартиры партий, радиостанции, телецентр и ряд стратегических объектов. В 1998 году Агентство национальной безопасности США рассекретило документы по «проекту FUBELT» — целому ряду операций ЦРУ, направленных на свержение Сальвадора Альенде. В 6.30 мятежники начали обстрел и штурм президентского дворца «Ла Монеда» в Сантьяго с участием танков и авиации. Президент Альенде отказался сдаться. Когда фашисты ворвались во дворец, он выстрелил в себя из автомата Калашникова, подаренного ему Фиделем Кастро.

Стадионы Сантьяго путчисты превратили в концлагеря, где без суда и следствия пытали и расстреливали сторонников левых сил. Именно в таком концлагере был зверски убит известный поэт и музыкант Виктор Хара. Коваными сапогами ему раздробили пальцы рук — в отместку за его революционные песни, потом сломали руки, пытали током, а затем расстреляли, выпустив в него 34 пули.

Уже через несколько месяцев к нам в школу приехали чилийцы, молодые ребята, спасшиеся из пиночетовских застенков. Школьный актовый зал был набит битком, все сидели. Когда чилийцы запели Venceremos, сидевший рядом со мной Валя Юмашев шепнул мне: «Это же гимн, давай встанем!» И вот из всего зала мы двое встаём и начинаем подпевать. Сначала на нас смотрят как на сумасшедших, но потом и директриса Антонина Ивановна, и любимая завуч Эльза Алексеевна, и ученики встают и начинают петь. Мы с Валькой чувствовали себя так, как будто оказались в одном строю с товарищем президентом Альенде и мужественными защитниками революции.

Ровно через двадцать лет, такой же холодной осенью 1993 года, мы с Валей окажемся уже по разные стороны баррикад — он будет в свите Ельцина, подписавшего грубо нарушающий Конституцию Указ № 1400 и тем самым совершившего при поддержке США и российских военных государственный переворот по той же схеме, что и Пиночет. Точно так же, как в 1973 году в Сантьяго, озверевшая солдатня и омоновцы будут расстреливать из танков защитников Белого дома, насиловать их на превращенном в концлагерь стадионе «Красная Пресня», ломать им руки и ноги и волочить к расстрельной стенке.

В начале 2011 года страницы желтой прессы облетела сенсационная новость: основным владельцем делового центра «Москва-Сити», выросшего как из-под земли прямо напротив Белого дома, стал Валентин Юмашев! Если верить первоисточнику, экс-главе президентской администрации Юмашеву принадлежит половина башни «Imperia Tower». Более того: он приобрел еще 46 процентов компании «Сити» у своего зятя — миллиардера Олега Дерипаски, который считался владельцем ОАО «Сити», управляющего деловым центром и выступающего техническим заказчиком строительства дорог, энергосетей и коммуникаций. Владеет названными активами кипрский оффшор с говорящим названием «Valtania», то есть «Валя + Таня». Как поётся в песне Маши Васнецовой:

Я ходила, я искала

По могилам, по гробааааам!

Я скакала, я скакала

По костям, по костям!

И нашла, и нашла, и нашла-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а

Одуванчики, одуванчики

Любят девочки, любят мальчики.

Одуванчики, одуванчики

Где же ручки ваши и пальчики?!

Вот о чем думалось мне, когда я, глядя на построенный на костях безвкусный новодел, вспоминал тот школьный вечер и раздробленные пальцы Виктора Хары…

Вообще мы с Валькой очень дружили, особенно когда завучем в школе стал Олег Всеволодович Лишин — один из теоретиков поискового движения, человек очень известный и необычайно увлеченный. Вместе с ним мы создавали клуб «Дозор» — один из форпостов коммунарского движения в стране, понимая коммунарство как возрождение утраченных традиций комсомольцев 20-х годов, очищенных от формализма и показухи советской бюрократии застойных лет. Именно Лишин познакомил нас с легендарными руководителями странички «Алый парус» в газете «Комсомольская правда» Валерой Хилтуненом и Юрой Щекочихиным, и мы фактически уже с 9-го класса работали внештатными корреспондентами. Захаживали мы и на передачу «Ровесники» в Государственный Дом радиовещания и звукозаписи на улице Качалова. В записи этой передачи, которая выходила на Всесоюзном радио, участвовали старшеклассники, а вел ее Игорь Васильевич Дубровицкий. На праздники здесь устраивали танцы, и он приносил из соседней студии неплохие пластинки. Мне запомнилось, как на 8 Марта слушали альбом Led Zeppelin III с заглавной Immigrant Song.

Бывая у Вальки в Переделкино, где его мама выполняла обязанности секретарши и экономки в доме Лидии Чуковской, я обнаружил, что событием года здесь был вовсе не военный переворот в Чили. Здесь все вертелось вокруг подготовки к изданию рукописи Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Я частенько ездил в Переделкино вместе с Валей после уроков — десять минут через овраг до станции Матвеевская и еще столько же на электричке до станции Переделкино, а там прямо через кладбище мимо могилы Корнея Чуковского — и мы на месте. Зимой 1973/1974 года в доме Чуковской жил Солженицын, и я помогал Вале по хозяйству — в частности, за нами была заготовка угля в сарае. Углем тогда отапливались дома в поселке. Лидия Чуковская боготворила Солженицына и считала его своим духовным отцом. При этом он постоянно сидел в своей комнате в плетеном кресле около приёмника «Telefunken» и слушал