Греко-персидские войны - Михаил Борисович Елисеев Страница 15

VI, I). Боевые колесницы будут использовать даже полководцы Митридата, хотя к этому времени они станут анахронизмом на поле боя. Идущие в атаку колесницы были жутким зрелищем: «Кони, запряженные в эти колесницы, одеты в броню, возничие стоят на них, словно в деревянных башнях, и тела их, возвышающиеся над кузовом, сплошь закрыты панцирями и шлемами, а по окружности у осей приделаны железные серпы, чтобы можно было гнать эти колесницы прямо на вражеские ряды» (Cyr. VI, II). Но действовать они могли исключительно на ровной местности, недаром накануне битвы при Гавгамелах Дарий III распорядился выровнять равнину в тех местах, где колесницы пойдут в атаку. Против мобильных и легковооруженных войск, действовавших в рассыпном строю, они также были бессильны. Зато колесницы с косами представляли смертельную опасность для плотных порядков тяжелой пехоты противника. Недаром при описании битвы при Фимбраре Ксенофонт наравне с кавалерией выделит и этот род войск: «Особенно отличились также серпоносные колесницы, вследствие чего и этот род оружия до сих пор остается в чести у персидских царей» (Cyr. VII, 1).

На момент столкновения ни Лидия, ни Персидская держава не обладали военным флотом. Крез не заставлял ионических греков поставлять ему корабли и моряков, ограничиваясь только данью, а Киру взять их было просто негде. Персы еще не захватили ни один крупный приморский город, чтобы превратить его в военно-морскую базу.

* * *

О битве при Птерии, где лидийская армия встретилась с войсками Кира Великого, никакой подробной информации не сохранилось, за исключением рассказа Геродота: «Когда Кир явился и расположился лагерем против Креза, у Птерии произошло ожесточенное с обеих сторон сражение; противники потеряли много убитыми, а по наступлении ночи разошлись, причем ни на одной стороне не было победы. …С одинаковым мужеством сражались оба войска» (I, 76). Вот, собственно, и все. Но некоторые выводы сделать можно.

Во-первых, несмотря на численный перевес, Киру не удалось разбить лидийцев. На следующий день персидский царь не стал продолжать битву, что может свидетельствовать о больших потерях в рядах его армии. Во-вторых, ничейный исход устраивал Креза, но не устраивал персов. Не исключено, если бы владыка Лидии был своевременно оповещен о персидском наступлении, он вообще бы постарался избежать этой битвы, где преимущество было на стороне врага. Поэтому ничейный результат можно занести Крезу в актив. Воспользовавшись бездеятельностью Кира, лидийцы снялись с лагеря и ушли за Галис. Кир мог сколько угодно негодовать по поводу итогов битвы, но это ровным счетом ничего не меняло, поскольку его армия на какое-то время оказалось небоеспособной. В любом другом случае, он не позволил бы Крезу спокойно отступить.

Казалось, что для лидийского царя все складывается наилучшим образом. В городах Каппадокии он оставил гарнизоны, и теперь потрепанной персидской армии предстояло их оттуда выбить. За это время Крез надеялся пополнить армию и получить помощь от союзников. Двигаясь по направлению к Сардам, царь отправил своих людей в Египет, Спарту и Вавилон. Намерения у Креза были самые серьезные: «План его состоял в том, чтобы, соединив этих союзников и собрав собственное войско, выступить против персов после зимы, в начале весны. С такими планами возвратился Крез в Сарды, откуда послал глашатаев к союзникам, предлагая им явиться в Сарды на пятый месяц после этого» (Herod. I, 77). Лидийский царь обозначил союзникам срок, когда они должны были привести войска в его столицу, после чего посчитал кампанию против персов оконченной и распустил армию.

Трудно сказать, чем и о чем думал в этот момент Крез. Единственное внятное объяснение такому странному поступку может заключаться в том, что лидийский царь знал, насколько армия Кира обескровлена в битве при Птерии. Поэтому посчитал, что персидское наступление на Лидию в этот момент невозможно, и отпустил по домам пехоту, состоявшую из малоазийских греков, карийцев и ликийских наемников. Но как бы там ни было, а Крез допустил вторую фатальную ошибку, которая и привела его к катастрофе. Он словно играл с Киром в поддавки, и итог такой игры оказался закономерным.

Персидский царь быстро сообразил, как можно воспользоваться оплошностью врага. Он ожидал от Креза чего угодно, но только не такой глупости. Собрав военачальников и объяснив ситуацию, Кир велел готовиться к переходу через Галис. Он решил выждать еще несколько дней и действовать наверняка. И лишь убедившись в том, что половина вражеской армии действительно покинула Сарды и разошлась на зимние квартиры, начал вторжение.

Весть о том, что Кир идет на его столицу, поразила Креза. Вражеской армии он мог противопоставить только ополчение Сард, отряд египетской пехоты, присланный фараоном Яхмосом, и тяжеловооруженную лидийскую конницу. Самым разумным в данной ситуации было сесть в осаду и просить союзников о скорейшей помощи. Но недаром говорят, что если боги хотят наказать человека, то они лишают его разума. Крез не стал исключением. Из всех возможных решений он выбрал наихудшее – вступить с противником в открытый бой. Это была третья ошибка сына Алиатта. Все надежды на успех лидийский царь связывал со своей великолепной кавалерией, способной решить исход битвы, и египетской пехотой. По свидетельству Ксенофонта, египтяне сражались глубоким строем, «все вооруженные продолговатыми, прикрывающими ноги щитами, длинными копьями, какими они пользуются и поныне, и мечами» (VI, II). В дальнейшем историк еще раз обратит внимание на особенности снаряжения египетских воинов: «Ведь щиты у них столь велики, что воинам из-за них трудно вести бой и даже видеть что-нибудь впереди» (Cyr. VI, IV). Отдаленно, конечно, но такое построение напоминало легендарную «стену щитов». Несмотря на малочисленность своей армии, Крез выступил навстречу врагу. Лидийцы разбили лагерь на обширной равнине около Сард, недалеко от маленького городка Фимбрара. Туда же подошли персы.

Когда Кир узнал, что его противник хочет рискнуть генеральным сражением, то сразу ускорил движение войск. Подойдя к Фимбраре и ознакомившись с условиями местности, Кир стал думать над построением армии. Несмотря на подавляющий численный перевес, к предстоящей битве он готовился очень тщательно, как никогда раньше. Потому что здесь должно было решиться не только владычество персов над Азией, но и судьба самого Кира. Если он потерпит неудачу, то следующей весной Крез дождется союзников и всеми силами обрушится на Мидию и Персию. Кир понимал, что против объединенных сил Лидии, Египта, Вавилона и неведомой Спарты устоять не сможет.

Равнина у Фимбрара была плоской и лишена всякой