Олег Царев - КГБ в Англии Страница 16

О значении Германии в глазах руководства ИНО ОГПУ свидетельствует подготовленный начальником 3-го отдела Штейнбрюком документ-распоряжение от 5 марта 1931 года под заголовком «Ближайшие задачи нашей разведки на Западе». Дата этого документа указывает на то, что в нем одновременно учитываются итоги уже проделанной работы и ставятся новые задачи:

«…Послевоенная Германия, благодаря своему военно-географическому, экономическому и политическому положению, все время является объектом ожесточенной борьбы различных антисоветских групп и партий, как вне, так и связанных с ними групп и партий внутри страны, за ее внешнеполитическую ориентацию.

Разработка и освещение деятельности этих антисоветских групп и партий внутри Германии, несомненно, приведет к международным центрам (Англия, Америка, Франция), которые ведут борьбу против нас. Германия должна рассматриваться нашей разведкой как лакмусовая бумажка.

К тому же Германия для всякой антисоветской работы внутри нашего Союза располагает преимущественными возможностями, имея на нашей территории значительное количество специалистов, большую массу колонистов и русских немцев, работающих в нашем соваппарате и участвующих в хозяйственной деятельности страны.

Изложенное, а также наличие уже сейчас довольно сносной агентуры в Германии и благоприятной коньюнктуры там для вербовок настоятельно диктуют нам необходимость сконцентрировать наш разведывательный удар главным образом на Германию».

Биография и служебная деятельность Илька, как и других его товарщей, вполне укладывается в схему работы ИНО ОГПУ тех лет. Он родился в Австро-Венгрии в 1896 году. Окончил гимназию, а затем Экспортную академию в Вене. Еврей по национальности, Ильк владел немецким, польским, английским и русским языками. В 1919 году он вступил в Компартию Галиции, в 1920 году — в Компартию Австрии и перешел на подпольную партийную работу. В начале 1921 года Ильк был на короткое время арестован в Германии как большевик, не имевший вида на жительство. В 1925 году он вновь был арестован, уже в Венгрии, за ведение подпольной деятельности и посажен в тюрьму, из которой бежал. Оказавшись в СССР, он получил направление на работу в ИНО ОГПУ, куда и был зачислен 14 июня 1926 года.

Люди, имевшие за плечами, подобно Ильку, опыт подпольной работы, почти не нуждались в специальной подготовке к нелегальной разведывательной деятельности и, если бы не аресты, зафиксировавшие в картотеках полиции их коммунистическое прошлое, не нуждались бы и в смене имен — как известно, выдающийся советский разведчик Арнольд Дейч работал за рубежом под своим настоящим именем.

Укрыв свое партийное прошлое в паспорте на имя Давида Фукса, Ильк оказался в Германии, где сразу почувствовал себя как рыба в воде. Умело используя свои старые связи, он скоро стал совладельцем фабрики игрушек, заняв на ней к тому же должность управляющего делами. В середине 1928 года в качестве заместителя резидента к нему был направлен ЮЛИУС — Мориц Иосифович Ванштейн (Гучков), 27-летний сотрудник ИНО, в прошлом находившийся на партийной работе в Латвии и высланный оттуда в РСФСР. Резидентура Илька заработала на полную мощность и к концу 1929 года уже располагала 10 ценными источниками, 7 из которых давали документальную информацию, и 30 вспомогательными агентами, роль которых была также велика, поскольку район деятельности резидентуры распространялся, кроме Германии, на Польшу и Прибалтийские государства и потребность в связных была жизненно важной. Ильк и Ванштейн были не в состоянии сами обслуживать столь обширное географическое пространство и создали подрезидентуры в Варшаве, Данциге, Бреславле и Риге. Кроме получения ценной политической и технической информации, Ильк наладил снабжение паспортами как своих сотрудников, так и сотрудников Центра. К концу 1930 года резидентура БЕЕРА превратилась в столь громадное разведывательное предприятие, что, несмотря на прекрасные организаторские способности Илька, стала трудно управляемой, и ее пришлось разделить на более компактные и надежные с точки зрения конспирации нелегальные группы. Одну из них, нацелен: ную на Восточную Европу и Прибалтику, возглавил МОНД — Иван Николаевич Каминский, бывший прапорщик царской армии, принявший в Гражданской войне сторону большевиков и боровшийся в послевоенные годы с бандитизмом на Украине. Другая группа осталась под руководством Илька, который сохранил за собой руководство работой в Англии и Франции.

На момент реорганизации резидентуры Илька (декабрь 1930 года) основным действующим лицом операции по проникновению на ОСТРОВ, как именовалась Англия в оперативных документах ИНО, был агент А/29, который после переориентация резидентуры Илька целиком на Англию стал именоваться ОС/29, по двум первым буквам слова «остров». ОС/29 был довольно известным немецким журналистом с обширными связями как в Германии, так и за границей.

В середине 1929 года он организовал в Лондоне «корреспондентское бюро», представлявшее, по сути дела, небольшое частное информационное агентство, занимавшееся сбором конфиденциальных сведений о политике и экономике стран Европы и США. К сотрудничеству с бюро он привлек английского журналиста ОС/42 и поставил его во главе всего предприятия, ответственным за сбор и отправку информации в Германию. ОС/42 в свою очередь привлек к сотрудничеству еще несколько своих коллег-журналистов, как служивших в газетах, так и независимых, и начальника департамента Министерства торговли. Все они имели порядковые номера вслед за ОС/42, соответственно ОС/43, 44, 45, 46. Два из них входили в ближайшее окружение премьер-министра Великобритании Макдональда и министра иностранных дел Гендерсона, выполняя их конфиденциальные поручения. Работа «корреспондентского бюро» зижделась целиком на материальном вознаграждении за поставляемые материалы и Шла своим ходом, не вызывая до поры до времени необходимости постоянного пребывания ОС/29 в Лондоне. Подводя итоги примерно за год работы, Ильк сообщал в Центр в августе 1930 года:

«…Нами проделана определенная работа по большему приспособлению работы группы ОС/42 к нуждам нашей организации. И действительно, как у ОС/42, так и у всех его людей мы можем констатировать серьезное желание и готовность к этому. Слабость их работы в последнее время объясняется тем, что ряд наших источников были в разъездах и что вообще летние месяцы кладут свой отпечаток на работу. ОС/42 и другие источники готовы выполнять наши задания, однако тут весьма, конечно, важно постоянное руководство ими на месте.

ОС/43, который был намечен в состав «Дальневосточной комиссии», о которой мы дали вам сводку, остается на месте, причем ему поручено вести обработку поступающих с Д/В материалов, и он изъявил готовность давать их лично ОС/29 для ознакомления. Этот факт уже является некоторым достижением в отношении чиновника ОС/43, и ОС/29 стоило немалых трудов уломать его.

ОС/44 уже недели две как разъезжает по Европе по уполномочию Сноудена и Макдональда с целью изучения положения на местах. В настоящее время находится в Варшаве. По возвращении домой — в середине сентября — надеемся получить от него довольно интересные материалы, на что он уже изъявил согласие.

ОС/46 мы сосредоточили сейчас исключительно на вопросах блокады и вопросах Сити. Беда его была в том, что он имеет самолюбие человека, желающего делать высокую политику (он довольно активен в сионистском движении, являясь сторонником ревизионистов). Однако мы его от этой болезни излечим…».

Идея использования журналистики для прикрытия разведывательной деятельности впервые была реализована английской разведкой. По случайному временному совпадению, то есть незадолго до начала: английской операции Илька, датская газета «В.Т.» (вероятно, «Berlinske Tidende». — О.Ц.) в номерах за 28.02.28 и 4.03.28 опубликовала воспоминания сотрудника английской разведки капитана Уильяма Харви о его работе в Дании в годы Первой мировой войны. Харви, в частности, писал:

«Я начал свою работу в Копенгагене с того, что открыл «Бюро печати», заручившись предварительно полномочиями от двух лондонских газет, которые назначили меня своим корреспондентом в Дании… Я посылал почтой длинные газетные статьи в «Дейли мейл», написанные моим почерком и, разумеется, по-английски и касавшиеся положения в Дании и соседних странах. Это была журналистика совершенно законная, и моей целью было попытаться обмануть датскую полицию и заставить ее верить, что я был только обыкновенным журналистом, а не британским офицером, посланным сюда со специальной целью».

Материалы лондонского «корреспондентского бюро» поступали в Москву регулярным и довольно обильным потоком. Но качество их с разведывательной точки зрения оставляло желать лучшего. Получая по 15–20 сообщений с каждой почтой, Центр оценивал только около 20 процентов из них как «представившие интерес или большой интерес». Критика Центра прозвучала в письме Артузова, направленном Ильку 7 августа 1930 года: