Владимир Дайнес - Рокоссовский. Солдатский Маршал Страница 17

В новый 1937 год Рокоссовский вступал в приподнятом расположении духа. Дела в корпусе шли хорошо. Начальство ценило Константина Константиновича, подчиненные относились к нему с большим уважением. В частях 5-го кавалерийского корпуса развернулась напряженная учеба с учетом требований приказа № 0106 наркома обороны от 3 ноября 1936 г. «Указания по специальной и тактической подготовке Сухопутных войск[86]».

Штаб 5-го кавалерийского корпуса размещался в Пскове по улице Ленина, в доме № 8. Совсем неподалеку, на углу улиц Ленина и Пушкинской, в 1935 г. было возведено одно из лучших жилых строений города, так называемый Дом специалистов, где в 11-й квартире и поселился комдив с семьей. Однако он редко находился в своем служебном кабинете, еще реже – дома. Чаще ему приходилось бывать в штабе округа в Ленинграде, а основное время занимали поездки по дивизиям, инспектирование частей, организация обучения войск.

4 января 1937 г. К. К. Рокоссовский проверил 16-й конно-артиллерийский полк и обнаружил ряд недостатков в боевой подготовке артиллеристов. С 6 по 9 января командир корпуса вместе со своим помощником по политчасти дивизионным комиссаром И. С. Балашовым и начальником 3-го отдела штаба корпуса майором Г. М. Брагиным инспектировал части 30-й кавалерийской дивизии.

12 января Рокоссовский убыл в Москву. Там с 15 по 21 января состоялся XVII Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов, рассматривавший проект новой Конституции РСФСР, и Константин Константинович в качестве одного из делегатов присутствовал на съезде. 23 января он вернулся в корпус и несколько дней потратил на инспектирование частей псковского гарнизона. С 30 января по 10 февраля Рокоссовский вместе с начальником штаба корпуса Журавлевым находился в штабе Ленинградского военного округа на сборах высшего комсостава. Вернувшись из Ленинграда, Константин Константинович выехал 12 февраля в 16-ю кавалерийскую дивизию с проверкой подготовки ее частей к зимним маневрам. 25 февраля он направился в 25-ю кавалерийскую дивизию, где проводились командно-штабные учения. В марте – апреле основные усилия командира корпуса были сосредоточены на дополнительной подготовке отделений и взводов. В мае части корпуса вышли в летние лагеря для проведения занятий по укреплению сплоченности кавалерийских эскадронов, дивизионов и полков. Особое внимание Рокоссовский уделял командирской подготовке, стремясь к тому, чтобы командир большую часть времени отдавал командованию и обучению своей части, сам учился управлять ею в динамике боевых действий. В практику вводились доклады и рефераты командиров о вновь вышедших книгах на военную тематику. Командиры всех степеней изучали организацию и тактику действий армий Финляндии, Эстонии, Латвии, Германии, Польши и Швеции.

И так из месяца в месяц, без устали и перерыва. Псковичи видели Рокоссовского в редкие минуты отдыха на площадке для конных соревнований с препятствиями, и в местном Кремле, где он любовался широким разливом вод Великой и Псковы, и на трибуне в дни первомайских и октябрьских праздников. Поскольку дочь Рокоссовского Ада училась во 2-й образцовой школе, то ему приходилось выполнять соответствующие поручения и на «дочкином участке». Так, однажды он прислал для школьного праздника военный оркестр, участвовавший в те годы, впрочем, во всех торжествах Пскова.

Рокоссовский, уделяя большое внимание организации и контролю боевой подготовки командиров, штабов и частей корпуса, был доволен ее результатами. Однако его тревожили другие события, которые происходили в стране и армии. С 23 февраля по 5 марта 1937 г. в Москве состоялся пленум ЦК ВКП(б), на котором в числе других вопросов было рассмотрено положение в военном ведомстве. Нарком обороны К. Е. Ворошилов, выступая на пленуме, заявил, что в армии и на флоте, в отличие от других ведомств, «вскрыто пока не так много врагов». К этому времени было арестовано несколько человек из числа высшего начсостава – заместитель командующего войсками Ленинградского военного округа комкор В. М. Примаков; военный и военно-воздушный атташе в Великобритании комкор В. К. Путна; заместитель командующего войсками Харьковского военного округа комкор С. А. Туровский; командир 8-й механизированной бригады комдив Д. А. Шмидт; комендант Литечевского укрепрайона комдив Ю. В. Саблин; командир 25-й Чапаевской кавалерийской дивизии комбриг М. О. Зюк; начальник штаба 66-й стрелковой дивизии полковник И. Л. Карпель и начальник штаба 18-й авиабригады майор Б. И. Кузьмичев. Для Рокоссовского арест «врагов народа» имел фатальное значение, так как Примаков был одним из его начальников, а Зюк служил в его подчинении.

23 марта в газете «Правда» была опубликована статья «Хранить государственную и партийную тайну!». В статье отмечалось, что некоторые руководители и работники «не извлекли достаточных уроков из проверки и обмена партийных документов и прошедших процессов троцкистско-зиновьевских бандитов, этих изменников родины, шпионов и диверсантов». Далее говорилось о том, что славные большевистские традиции настоятельно требуют от каждого коммуниста честно и строго хранить партийную и государственную тайну. «Этого ни на минуту нельзя забыть, – подчеркивалось в газете. – Враги пытались и будут пытаться использовать малейшую щель в нашем аппарате, будут пускать в ход все – двурушничество, лесть, подхалимство, спаивание, лишь бы втереться в доверие и выведать секреты нашей государственной мощи».

В мае неожиданно для всех был арестован первый заместитель наркома обороны Маршал Советского Союза М. Н. Тухачевский. Вскоре последовали новые аресты. Органы наркомата внутренних дел усиленно раскручивали дело о «контрреволюционном заговоре в РККА». 7 июня Рокоссовский, как и другие командиры частей и соединений, получил приказ № 072 наркома обороны СССР Ворошилова «о раскрытой Народным комиссариатом внутренних дел предательской, контрреволюционной военной фашистской организации, которая, будучи строго законспирированной, долгое время существовала и проводила подлую подрывную, вредительскую и шпионскую работу в Красной Армии». В состав «военной фашистско-троцкистской банды», по данным Ворошилова, входили заместители наркома обороны Я. Б. Гамарник и М. Н. Тухачевский, командующие войсками военных округов И. Э. Якир и И. П. Уборевич, начальник Военной академии им. М. В. Фрунзе А. И. Корк, заместители командующих войсками военных округов В. М. Примаков и М. В. Сангурский, начальник Управления по начальствующему составу Б. М. Фельдман, военный атташе в Англии В. К. Путна, председатель Центрального совета Осоавиахима Р. П. Эйдеман. В приказе отмечалось, что «конечной целью этой шайки было – ликвидировать во что бы то ни стало и какими угодно средствами советский строй в нашей стране, уничтожить в ней Советскую власть, свергнуть рабоче-крестьянское правительство и восстановить в СССР ярмо помещиков и фабрикантов». Ворошилов обвинял «фашистских заговорщиков» в подготовке убийства руководителей партии и правительства, во вредительстве в народном хозяйстве и в деле обороны страны, в подготовке поражения Красной Армии в случае войны, в продаже врагам Советского Союза военных тайн, в ведении подрывной работы в деле обороны страны. Далее утверждалось, что «враги народа» пойманы с поличным и «целиком признались в своем предательстве, вредительстве и шпионаже». В приказе подчеркивалось: «Мы очищаем свои ряды от фашистско-шпионской троцкистской гнили и впредь не допустим повторения этих позорных фактов. Очищая свою армию от гнилостной дряни, мы тем самым делаем ее еще более сильной и неуязвимой. Красная Армия обязана и будет иметь до конца честный, преданный делу рабочих и крестьян, делу своей Родины подлинно свой начальствующий состав. Удесятерим большевистскую бдительность, повысим и радикально улучшим нашу работу во всех областях, повысим самокритику и тем ускорим полную ликвидацию последствий работы врагов народа[87]».

12 июня все указанные в приказе Ворошилова «враги народа» были расстреляны. 21 июня войска получили новый приказ № 082, подписанный наркомами обороны и внутренних дел «Об освобождении от ответственности военнослужащих, участников контрреволюционных и вредительских фашистских организаций, раскаявшихся в своих преступлениях, добровольно явившихся и без утайки рассказавших обо всем ими совершенном и о своих сообщниках». Военным советам округов (армий, флотов) предписывалось представлять наркому обороны свои соображения как о возможности «оставления раскаявшегося и прощенного преступника в рядах РККА, так и о дальнейшем его служебном использовании в армии[88]».

Рокоссовский, читая эти статьи и приказы, еще не знал, что он сам попал под подозрение. В то время командиры частей и соединений должны были принимать активное участие в партийной и общественной жизни, без чего была немыслимой дальнейшая военная карьера. Не избежал этой участи и Константин Константинович. В ноябре 1936 г. он присутствовал на V съезде Советов Ленинградской области, где был избран делегатом Всероссийского съезда Советов. В Пскове Рокоссовский постоянно принимал участие в собраниях партийного и советского актива, почти всегда избирался в президиум торжественных заседаний партийных конференций, был депутатом городского Совета, членом окружного исполкома, горкома и окружкома ВКП(б). Однако он практически не выступал на заседаниях этих выборных органов, чем воспользовались его недруги и те, кто не хотел попасть в список «врагов народа».