Незримый фронт. Сага о разведчиках - Андрей Юрьевич Ведяев Страница 17

В наших газетах чудовищная, невиданная, небывалая травля Солженицына за “Архипелаг”. “Литературный власовец”…

8 февраля, пятница, Переделкино. Хотела сегодня сесть за следующую главу книги, очень хорошо подготовленную мною и Финой (мамой Вали Юмашева. — А. В.).

Я спросила Ал. Ис., что он будет делать с прокуратурой, т. е. пойдет ли?

— Нет. Пусть они наденут на меня наручники и поведут. Сам не пойду.

10 февраля 74, воскр., Москва. Уезжала я с дачи в последний раз со странным чувством. <…>

Мы обнялись, как всегда — если встречаемся или прощаемся. Я вышла, уселась. И он, к машине, уже в своем кожухе (том самом. — А. В.). Помахали.

Пока этот человек рядом — счастье.

12 февраля 74, вторник, город. Вот и нет его рядом.

Увели.

Пришли Ю<лий> М<аркович>, Алик, еще много незнакомых, я пересела на кухню слушать радио. Пришли Сахаровы. Потом Таничка.

Би-би-си и “Немецкая волна” передали про увод в последних известиях. Затем откуда-то позвонили А<ндрею> Дмитриевичу (видно, дома дали здешний телефон). Он сказал хорошо — по-русски, а Таня записала и перевела на английский. Я сказала: “Давайте подпишем все”.

Потом Алик меня проводил домой — к Люше и Фине (т. е. к Валюше — Вале Юмашеву и его маме Фаине. — А. В.).

Вышлют ли его сразу без семьи за границу? Или на Восток, в лагерь?

Мне кажется, я умерла.

6 сентября 74, Переделкино. По радио: грядет книжка А.И. с разоблачениями Шолохова. Какой-то литературовед Д., который умер, произвел сравнение.

Я этой работы не знаю; уверена, что Шолохов не автор “Тихого Дона”…

Поглядим. Но мафия при Шолохове озвереет. Это им хуже, чем “Архипелаг”».

Ежегодно Лидия Чуковская в день рождения своего отца Корнея Чуковского во дворе их дачи в Переделкино устраивала праздник для детей, на который нередко приглашались артисты цирка. Однажды довольно крупному медвежонку что-то не понравилось и он, схватив одной лапой своего дрессировщика за шиворот, другой начал бить его по физиономии. Вспоминая тот случай, я сейчас жалею, что на месте дрессировщика оказался не Солженицын — но в любом случае, символ России в образе медведя продемонстрировал свое отношение к диссидентам.

Солженицын является, вне всякого сомнения, крёстным отцом всех предателей и разрушителей Советского Союза. Это следует хотя бы из того, что один из самых омерзительных изменников Родины, сотрудник «Фазотрон-НИИР» Адольф Толкачёв, продававший ЦРУ в 1979–1985 годах жизненно важные секреты нашей оборонки и нанесший накануне перестройки колоссальный урон Советскому Союзу, писал своим заокеанским кураторам: «Я могу только сказать, что значимую роль во всём этом сыграли Солженицын и Сахаров, хотя я с ними не знаком и прочитал только книгу Солженицына, опубликованную в «Новом мире». Какой-то внутренний червь стал мучить меня, что-то нужно было делать. … Основываясь на некоторых фактах, у меня сложилось впечатление, что я предпочёл жить бы в Америке. Это одна из главных причин, почему я предложил вам своё сотрудничество». В результате Толкачёва расстреляли, а Солженицыну поставили памятник…

После школы я поступил в МГУ, а Валя так и продолжал писать на молодежные темы то в «Комсомолке», то в «Комсомольце», постепенно переключаясь на угарную в те годы тему секса в среде комсомольцев. Но чья-то невидимая рука двигала его вверх по карьерной лестнице — сначала в отдел писем «Огонька», а затем и в кресло зам. главного редактора. В 1986 году главным редактором «Огонька» стал Коротич. Как говорится на сайте журнала, «с его приходом журнал повернул на 180 градусов. Трудно в мировой истории вспомнить издание, которое оказало бы на политическую жизнь страны такое же сильное влияние, как “Огонёк” эпохи перестройки. Разоблачения (т. е. ложь и клевета на советскую власть. — А. В.) стали культовым жанром всей журналистики. Начинал эту эпопею журнал “Огонёк”… С ним связана эпоха “гласности”, смена политической формации, крах советской власти — сначала в умах людей, а потом и в реальной жизни». Итогом этой деятельности стало то, что в феврале 1989 года Лидия Чуковская была восстановлена в Союзе писателей, а годом позже Солженицыну вернули советское гражданство.

В мае 1990 года председателем Верховного Совета РСФСР избирается Ельцин. И вот тут Валя использует тот же приём, что и Штирлиц в «Семнадцати мгновениях весны»: позвонив по спецсвязи из кабинета Коротича Ельцину, он вскоре по заданию редакции навещает Солженицына в США, а тот рекомендует Валентина Юмашева как талантливого писателя и своего духовного воспитанника Ельцину в качестве личного секретаря. После этого в декабре того же 1990 года Солженицын получает от Ельцина Государственную премию РСФСР за «Архипелаг ГУЛАГ». История пошла вспять.

После государственного переворота, совершенного Ельциным в 1993 году, и расстрела здания Верховного Совета Российской Федерации, Солженицын в мае 1994 года триумфально возвращается через Владивосток из США в Россию. Через некоторое время после этих событий я зашел к Вале в «Огонёк». У меня были документы на имя представителя крупной немецкой фирмы. Валя, видимо, истолковал это по-своему и сразу заявил мне, что он только что из Кремля, где они с Ельциным встречались с концерном «Бертельсман» и продали им свои мемуары «Записки президента» за полмиллиона долларов (по тем временам внушительная сумма).

«Так вот как были оплачены государственный переворот и расстрел Белого дома», — подумалось мне тогда.

Дело в том, что я неплохо знаю историю Германии и ее властные структуры. А штаб-квартира медиа-концерна «Бертельсман», который управляется международным фондом Bertelsmann Stiftung, как раз и расположена в Германии. Франк Бёкельман и Вольфганг Либ считают, что фонд фактически занимается «приватизацией политики» на глобальном уровне, покупая чиновников, политиков и партийных функционеров по всему миру и формируя из них частную институциональную власть богатства — господство собственников, то есть олигархию. Этот вид гражданского общества известен со времен Платона и называется тимократией (др. — греч. τῑμοκρᾰτία, от τῑμή «цена, честь» + κράτος «власть, сила»), которая не только усиливает неравенство между богатыми и бедными, но и вообще исключает большинство населения из политического процесса. Проще говоря, горстка сверхбогатых людей, кровно заинтересованных в войнах, чтобы постоянно получать неограниченный доступ к ресурсам сырья и рынкам сбыта, решает, где на земле будут царить достаток и процветание, а где будет гореть земля и литься кровь — как, например, в Ираке, Югославии, Сирии или Донбассе. Не зря еще в 1963 году английский писатель-экзистенциалист Джон Фаулз, последователь Сартра и Камю, писал: «Я просто в отчаянии… В отчаянии оттого, что людям в