Олег Фейгин - Цепная реакция. Неизвестная история создания атомной бомбы Страница 19

Возвратившись в Харьков, Синельников стал руководителем высоковольтной бригады института, как тогда называли соответствующие отделы, и с середины 1931 года начал интенсивную подготовку технической базы для исследования атомов путем бомбардировки их элементарными частицами, разогнанными электрическим полем. Любопытно, что в это же время харьковский физтех посетили и сами Дж. Кокрофт и Э. Уолтон, которых Синельников несколько необдуманно ознакомил с перспективной схемой каскадного генератора высокого напряжения, разработанного его сотрудниками. Считается, что именно на прообразе подобного харьковского оборудования уже через год «кембриджские мальчики Крокодила» смогли осуществить эксперимент по протонному расщеплению ядра атома лития.

Почему же харьковские ученые и инженеры, с большим энтузиазмом проводившие эксперименты по ускорению ядер гелия и водорода, первыми не достигли решающего результата? Дело в том, что проблема создания установки для ускорения частиц в то время содержала в себе не менее трех важных задач. Они включали конструирование тысячевольтных источников напряжения; производство вакуумированных колб, способных выдержать высокое напряжение, и создание ионных «пушек», выстреливающих поток микрочастиц по оси вакуумной трубки в камеру с атомной мишенью.

При этом отечественные ядерщики, как и британские ученые, во всем были первопроходцами или по крайней мере считали себя таковыми. К тому же именно Ландау разубедил Лейпунского использовать перспективную схему высоковольтного каскадного генератора! При этом он в типичной для него агрессивной манере, поминая «патологов», придумавших эту «полную ахинею», доказывал, что еще во время своей заграничной командировки слышал от сотрудников Бора (в другой раз он говорил, что это был Пайерлс), что американские инженеры изобрели особую лампу – линейный ускоритель, в которой ионы мгновенно разгонялись с помощью одноступенчатого импульсного генератора высоких напряжений Теслы.

Между тем Александр Ильич Лейпунский всегда находился под сильным влиянием своего главного теоретика, вполне заслуженно считая его непревзойденным авторитетом во всех областях физической науки. Возможно, именно поэтому монтаж высоковольтного резонансного генератора Теслы был немедленно включен в план работ. Прошло не меньше года, прежде чем окончательно выяснилось, что такой генератор, по крайней мере в его классической компоновке, малопригоден в опытах по расщеплению атомного ядра. Кипение страстей вокруг этого эксперимента хорошо описано одним из главных его участников А. К. Вальтером в книге «Атака атомного ядра».

Трагическая развязка этой гонки за приоритетом произошла в мае 1932 года, когда в самый разгар исследований харьковской высоковольтной бригады пришло сообщение о том, что кембриджские физики Дж. Кокрофт и Э. Уолтон осуществили реакцию расщепления ядра лития ускоренными протонами. Однако горечь поражения вскоре сменилась искренним недоумением, ведь еще в февральских сериях опытов были получены сходные данные, однако харьковские физики не смогли их правильно интерпретировать. Причем не сумел их верно понять теоретический отдел под руководством Ландау, который по установившейся порочной практике просто высмеял незадачливых экспериментаторов.

Сложилась критическая ситуация, ведь признание потери приоритета могло привести к грандиозному скандалу с катастрофическими оргвыводами, затрагивающими в первую очередь директорат УФТИ. Поэтому было принято решение, что высоковольтная бригада якобы находилась на ложном пути и импульсные трансформаторы малопригодны для атомных экспериментов.

После продолжительных дебатов бригада переориентировалась на генераторы постоянного напряжения, воспользовавшись имеющейся в ее распоряжении высоковольтной установкой на основе трансформаторов Коха – Штерцеля, дополнив ее кенотронами, конденсаторами и разрядными лампами. Новая установка комплектовалась около четырех месяцев, и в начале октября 1932 года было получено напряжение в 350 000 Вт, а 10 октября К. Д. Синельниковым, А. И. Лейпунским, А. К. Вальтером и Г. Д. Латышевым впервые в СССР воспроизведен опыт Кокрофта и Уолтона – расщепление ядра лития искусственно ускоренными протонами. Однако по институту еще долго ходили слухи о «настоящем» расщеплении ядра, произведенном в конце января – начале февраля 1932 года простыми техником и лаборантом под руководством сотрудника высоковольтной бригады Латышева.

Несколько двусмысленная ситуация требовала немедленного разрешения, и директорат УФТИ созвал обширную пресс-конференцию В прессе появились броские сообщения – «Разрушено ядро атома», «Крупнейший успех советских ученых», «Атомная крепость взята!», сопровождаемые восторженными откликами на открытие харьковских физиков. Однако на волнах всеобщего восторга теоретический отдел, а особенно его руководитель оказались в еще более двусмысленном положении.

Характер «гения Дау» никогда не позволял ему признавать свои ошибки, поэтому он посчитал, что оптимальным будет отнестись к данному достижению высоковольтной бригады с большой долей иронии. Именно подобным образом Ландау и в будущем встречал все свои крупные промахи, стоившие Нобелевских премий советской науке и ломавшие судьбы ученых, прикрывая их сарказмом и фиглярством. Вот и тут на очередном «научном капустнике» Ландау выступил с собственной юмореской, где с самым серьезным видом сообщил об успехах сотрудников своего теоретического отдела и предложил отправить правительственную телеграмму:

«Продифференцировали синус, получили косинус, работы продолжаются». Видно, совесть долго мучила «гения Дау», поскольку, комментируя доклад А. Ф. Иоффе на мартовской сессии АН СССР 1936 года, он, очевидно, решил убить сразу двух зайцев, насолив своему главному обидчику – Абраму Федоровичу Иоффе, изгнавшему его из Ленинграда в Харьков, и еще раз дезавуировать свой давний досадный промах.

Надо сказать, что, мягко говоря, «странное» поведение заведующего теоретического отдела УФТИ в конечном итоге привело к тому, что он перессорился со всеми харьковскими ядерщиками, которых очень обидели оценки их труда «великим теоретиком». Тем более что Ландау уже не мог остановиться в своей критике экспериментаторов, «ставя им палки в колеса», ведь публикации в местной и центральной прессе преследовали цель привлечь внимание к совершенно новой научной отрасли – атомной и ядерной физике. А это в свою очередь могло бы привлечь финансирование для строительства нового дорогостоящего оборудования и самого высоковольтного корпуса. В нем К. Д. Синельников собирался смонтировать установку электростатического генератора Ван де Графа, совершенно необходимую в атомной технике, и даже построить уникальнейший «ионотрон» – ускоритель тяжелых ионов, крайне эффективный для дальнейших исследований ядерных превращений.

Высокочастотные резонансные трансформаторы Теслы до сих пор применяются в лабораторной практике там, где нужно получить очень высокие напряжения при малой мощности. Разумеется, построить с их помощью эффективные тесловские «эфирные каналы перекачки электроэнергии» невозможно, это просто противоречило бы науке электродинамике. Однако достаточно мощная установка вполне могла бы (и Тесла это успешно демонстрировал) создать вокруг себя очень сильное электрополе, электризующее предметы и зажигающее лампочки. Вот только КПД такого «эфирного резонатора» весьма мал, да и проявляются при этом разные неприятные побочные эффекты.

И вот тут новому директору УФТИ С. А. Давидовичу, человеку довольно далекому от науки, но пробивному хозяйственнику, удалось весной 1935 года «выбить» в Совете обороны Наркомата тяжелой промышленности весомый портфель заказов по секретной и совсекретной тематике. Поскольку во время Великой отечественной войны архивы УФТИ сильно пострадали, сегодня трудно определить конкретную тематику этих любопытных со всех точек зрения работ. Более-менее достоверно известно, что часть из них была связана с созданием сверхмощных генераторов ультракоротких волн, авиационных двигателей на жидководородном топливе, каких-то «рассеивающих силовых лучей» и… «атомно-молекулярного боезапаса». Это, конечно, далеко не полный перечень оборонных проектов, попавших в УФТИ, и вряд ли когда-либо удастся детально прояснить данные вопросы. Еще более любопытны источники подобных проектов. Откуда они могли возникнуть в недрах Наркомата тяжелой промышленности, наполненного чиновниками и «красными директорами»? Совершенно необычная версия возникла после появления сведений о деятельности некой американской частной организации «Армторг», занимавшейся посреднической деятельностью, бартерными операциями и обменом научно-технической информацией между Соединенными Штатами и Советской Россией.