Коллектив авторов - Битвы, выигранные в постели Страница 19

К началу борьбы против чанкайшистских гоминьдановских националистов в 1927 году Мао возглавил революционное движение. В целях безопасности он отправил жену и детей в глухой провинциальный город Чанша. Но через три года гоминьдановцы заняли его и арестовали семью Мао. Всю свою ненависть к Мао гоминьдановцы выместили на его жене. Оба малолетних сына Мао бежали в Шанхай, где они добывали себе пропитание на улицах. Младший сын, Аньцин, страдал заболеванием мозга, как предполагали, из-за пыток огнём, которым его подвергли в застенках шанхайской полиции как бродягу. Старший сын, Аньин, был убит во время американского налёта во время корейской войны.

Ещё при жизни законной жены Мао приблизил к себе «революционного товарища» Хэ Цзычжэнь, девушку, которую сам Мао описал как «привлекательную и чистую». Она говорила чётко и взвешенно. Её глаза — «два кристалла». Встреча с ней дала ему чувства «сладкие, как мёд».

Они поженились вскоре после смерти Ян. Мао был вдвое старше Хэ, и, вероятно, у них вскоре возникла проблема сексуального несоответствия.

Хэ была спутницей Мао во время Великого похода против гоминьдановцев в 1934 году. Он длился два года. Из шести детей Мао от Хэ выжила только одна дочь.

По окончании Великого похода коммунисты основали свою базу в древних пещерах в Яньане, и Мао стал приглядываться к другим женщинам. У него началась связь с Тинг Линг, подругой детства его жены Ян. Другой любовницей была Лили Ву, переводчица, которая как-то раз после интервью с западной журналисткой положила руку на колено Мао, говоря, что выпила слишком много. Справившись с замешательством, Мао взял её руку и сказал, что также выпил слишком много. Их связь продолжалась до тех пор, пока о ней не узнала Хэ, которая могла постоять за себя.

В 1938 году у Мао начались отношения с киноактрисой с более чем сомнительной репутацией, шокируя коммунистическую верхушку. Её имя было Лань Пин, или Голубое яблоко. Она изменила его на Цзян Цин — Лазурная река. Но некоторые называли её Лань Пин Гуо — Гнилое яблоко — из-за её ранних и неразборчивых любовных связей.

Цзян Цин родилась в трудной семье. Её отец был грубым человеком, мать была практически домашней прислугой и наложницей. Цзян Цин имела вереницу ухажёров до выхода замуж в 1930 году за сына торговца из Цзинани. Замужество продолжалось всего несколько месяцев. В семье мужа её сочли ленивой и выставили вон.

Вскоре после этого Цзян Цин встретила Ю Кивея, лидера местного коммунистического подполья. Они стали любовниками и жили вместе до 1931 года. Когда японская армия захватила Маньчжурию в 1931 году, Цзян Цин, уже подающая надежды актриса, блистала в некоторых антиимпериалистических пьесах. Когда националистическое правительство обрушилось на коммунистов, Ю Кивей был арестован, Цзян подалась в Шанхай, где она намеревалась сделать карьеру актрисы.

Путь к признанию пролегал через спальни продюсеров, влиятельных актёров и партийных чиновников. Мао не мог не заметить эту излучающую сексуальное томление красотку. Однако его смущала её репутация, и он пригласил актрису в институт марксизма-ленинизма, где он читал лекции. Она сидела в первом ряду и забрасывала лектора вопросами. Это был род любовной игры.

Цзян Цин решила заполучить Мао в мужья. Она развелась со своим последним мужем, оставила ему двоих детей и сосредоточилась на Мао. Позже она призналась: «Секс занимает лишь вначале, но что поддерживает интерес постоянно — так это власть».

Когда Цзян Цин забеременела, Мао объявил, что собирается развестись с Хэ, чтобы жениться на Цзян. Однако на это он обязан был получить разрешение у соратников по компартии. Те не одобрили выбор Мао и запретили развод.

В ответ Мао заявил: «Без Цзян Цин я не могу продолжать революцию».

Разрешение на развод Мао с Хэ было получено в 1939 году, когда Мао удалось убедить многих членов ЦК, что психика Хэ не вполне здорова. Хэ была направлена в Москву для психиатрического лечения, но улучшения её состояния не наступало. Затем её направили на постоянный отдых в комфортабельный дом в Шанхае, оплаченный правительством, но она так и не поправилась полностью.

Обязательным условием женитьбы стало обучение Цзян Цин в партийной школе. Заместителем начальника школы был Сан Шен, правая рука Мао. Цзян Цин не смогла обделить своим вниманием столь влиятельного человека.

Цзян Цин и Мао поженились в 1939 году. Они не заботились о свадебной церемонии или законном свидетельстве о браке. Достаточно было простого объявления о свадьбе.

Однако сплетни вынуждали Цзян Цин не показываться на глаза публики. Она стала идеальной коммунистической домашней хозяйкой. Доступ к власти по-прежнему происходил через секс. Она говорила всем и каждому, что Мао великий любовник, и всё его окружение знало, занимался ли он любовью прошедшей ночью.

Мао не мог долго любить одну женщину, особенно ту, с которой не сходился темпераментом. Уже к 1949 году между ним и Цзян Цин наступило охлаждение. В марте он послал Цзян Цин в Москву, а сам направился на Ароматные Холмы с актрисой по имени Ю Шань. Она была сестрой Ю Кивея, бывшего мужа Цзян Цин. Кивей не считал Цзян Цин идеальной женой вождя, который стал к тому времени правителем Китая. Его сестра была более культурной, цивилизованной и превосходила Цзян Цин по всем статьям.

Однако Ю Кивей неправильно оценил ситуацию. Мао отдавал предпочтение крестьянским девушкам. К тому же вернувшаяся из Советского Союза Цзян Цин быстро восстановила своё положение в домашнем хозяйстве Мао.

В том же 1949 году у Мао обнаружили простатит. Врач установил бесплодность его спермы. Он имел несколько детей от трёх жён, и старшему из них было пятнадцать. Следовательно, Мао стал стерильным в возрасте сорока пяти лет.

Мао Цзэдун был мнителен и болезненно подозрителен. Много лет у него служил парикмахер Ван Хой по прозвищу Большая Борода. Проверенный и преданный человек был обвинён в том, что намеревался убить Мао с помощью бритвы.

Мао Цзэдун вызвал брадобрея, который стриг и брил его чуть ли не три десятка лет, и предложил тому во всём сознаться. И действительно, тот бросился на колени и со слезами на глазах признался, что собирался убить вождя.

«Тогда почему ты этого ещё не сделал?» — спросил Мао. Ван Хой ответил, что ждал прихода гоминьдановских войск. «Но если бы они пришли, — сказал Мао, — то убили бы меня и без твоей помощи».

Мао потребовал, чтобы Ван Хой рассказал всю правду, и тот поведал, что во время допросов следователи лишали его сна в течение нескольких суток и вынудили возвести на самого себя напраслину, признаться в заговоре против Мао. А так как Мао Цзэдун панически боялся допускать к своему лицу нового человека с острой бритвой, он, убедившись, что Ван Хой предан ему как собака, без боязни вернул брадобрея.

О нравах, царивших в окружении вождя, говорит и то, что его покои прослушивались. Мао случайно узнал об этом, вызвал начальника охраны, секретарей и устроил всем головомойку. Тогда, чтобы успокоить «кормчего», ему стали внушать, что его, мол, прослушивали, дабы собрать материал для истории партии, На что вождь прорычал: «Так что, на меня уже собирают материал, чтобы очернить, как Хрущёв очернил Сталина?!» И приказал немедленно демонтировать подслушивающие устройства, а магнитофонные ленты сжечь.

Он, конечно, понимал, что приказ о прослушивании мог исходить только от руководителей самого высокого уровня, а мелкие сошки тут ни при чём. После этого он стал ещё более подозрительным и не доверял даже самым близким в своём окружении, тем, кто служил ему долгие годы.

Ему чудились заговоры. Он считал, что его хотят убить или извести. Заставлял проверять пищу и даже выписал для этого консультантов из Советского Союза. Однажды ему показалось, что его плавательный бассейн отравлен. В другой раз померещилось, что лихорадка, которой заболел, вызвана ядом, пропитавшим гостевой дом, где он остановился.

Из-за его подозрительности нередко страдали невинные. Так было в политике, так же было и в его личной жизни. Безо всяких колебаний он избавлялся от людей, которые, как ему казалось, не так на него посмотрели или не так что-то сказали.

Нет сомнения, Мао Цзэдун обладал выдающимися способностями коварного политического интригана. Он создал режим под стать своему характеру и представлениям о том, каким должно быть будущее Китая — страны, где восторжествует коммунистический рай. Самому ему не трудно было это вообразить, поскольку он уже жил в этом самом раю.

К шестидесяти Мао начала утомлять сексуальность Цзян Цин. Среди приближённых был профессиональный сводник Кан Шэн, сделавший партийную карьеру тем, что поставлял Мао красивых и опытных женщин. Кан Шэн кроме того собрал эротическую библиотеку для Мао, которая по числу экспонатов превосходила подобные собрания древних императоров. Во время культурной революции Кан Шэн грабил официальные музеи, чтобы пополнить коллекцию Мао.