Багровое пепелище - Александр Александрович Тамоников Страница 19

и сам распластался на жиже, зарылся, уткнулся так, что невозможно было дышать, тело его утонуло под густым слоем Гнилого моря. От задержки дыхания набатом бил пульс в висках. Тридцать секунд спустя — прямо над головой раздались голоса. Еще тридцать секунд, и от боли в груди перед глазами поплыли белые пятна. Но наконец захлюпали сапоги по мокрому грунту, прозвучал протяжный приказ командира, и цепь из солдат развернулась назад и двинулась от берега в глубину деревни — дальше разыскивать пропавших дезертиров.

Шубин приподнял голову и с хрипом втянул воздух, в ноздрях все разрывалось от боли из-за соленой грязи, которая комками вместе с воздухом попала в горло и рот. Запах гнилых водорослей и ила, стылой земли смешался с густым ароматом свежей крови мертвеца, чье лицо навсегда окаменело прямо рядом со щекой Шубина. Он встал, снова ухватил за ногу тело:

— Двигаем назад. Протащим их несколько метров, там поглубже, и Гнилое море их само засосет на дно.

Разведчики молча выполнили приказ командира. Их, не привыкших к неожиданностям во время вылазки для выполнения боевой задачи, до сих пор трясло от того, что смерть была так близко. Молча тела оттащили на глубину, где блестящая влагой масса тотчас же сомкнулась и поглотила мертвецов. Шубин, весь в грязи, будто статуя из земли, повернулся к серой массе и нашел глазами первую вешку, что торчала над бескрайним простором залива:

— Ну что, в путь!

И снова были несколько часов боли, холода, ледяных иголок, впившихся в каждую клеточку измученных тел. Они не разговаривали, на это не было сил. Только старательно отсчитывали шаги от вешки к вешке, стараясь сдержать желание рухнуть на дно между свинцовыми тяжелыми волнами, чтобы хоть на секунду остановить это ледяное обжигающее мучение. Головы мотались из стороны в сторону, часть грязи смыла вода, теперь они походили не на черные статуи, а на жутких монстров, вышедших со дна Гнилого моря. Все тело скручивало судорогой, от усталости последние шаги Шубин сделал уже на полусогнутых ногах и не выдержал, рухнул на колени от слабости. По ледяным волнам впереди солдат к ним бросилась худенькая фигурка — Аля ждала мужа на берегу вот уже несколько часов после своего ночного дежурства. Она подставила тонкое плечико, обвила рукой измазанного грязью, дрожащего Серго:

— Ты вернулся!

А командир разведгруппы, капитан Шубин, почувствовав, что его подхватывает чья-то сильная рука, наконец выдохнул, прохрипел из последних сил:

— Боевая задача выполнена, товарищ командир, — и повис без сил на больших руках капитана Артемова.

Глава 5

Тяжелая, как камень, грязь, ледяная корка давила на все тело, капитан Шубин попытался вырваться из нее, вытянул руки и уткнулся в шуршащий брезент палатки. Он подскочил на месте: кругом сумрак, жарко натопленная палатка, а он лежит, заботливо укутанный тремя шинелями. В углу зашевелилась маленькая фигурка:

— Очнулись! — личико Али наклонилось над капитаном. — Водички дать?

Он хотел ответить, но сухие губы совсем не слушались. А та уже несла кружку, робко потянулась помочь Глебу, но тот сам взялся за ручку посудины. Девушка снова кинулась к другому углу госпитальной палатки, где из неотесанных досок были наспех сколочены лежанки для раненых и больных. Она притащила большое ведро с водой, от которого шел пар, поставила у лежанки, положила на шинель огромный кусок вафельной ткани:

— Вот, это обтереться вам, а то грязь везде присохла. А я за командиром побегу, за Артемовым, он велел, как вы придете в себя, сразу его позвать. У вас такое после переохлаждения, час проспали, укутанный.

Шубин делал жадные глотки, пока не смог шевелить языком:

— А где ребята? Где Серго и Василий?

Девушка кивнула вбок:

— Они тоже в себя пришли, отлежались, — на лице у нее мелькнула теплая улыбка. — Их сейчас доктор осматривает в операционном блоке, перевязки небольшие сделаем, а то от соли разъело кожу. Ну я пойду?

Шубин уже обтирал лицо тканью, которая мгновенно стала черной от налипшей на лицо грязи. Перед уходом Аля повернулась к нему:

— Вы снимайте одежду. Там сухое, чистое принесли для вас. Пока в шинель укутайтесь, на вас места живого нет. Я постираю грязное. Капитан Артемов баню велел соорудить, так что сможете отмыться. Пока лицо оботрите и где щиплет сильнее всего.

Шубин кивнул, хотя саднило у него все тело, грязь с солью засохла коркой, которая, казалось, разъедает кожу до костей. Он с трудом отмыл лицо, черная масса, казалось, была везде: в ушах, в носу, во рту, налипла шапкой в волосах. Потом настала очередь сапог, они с грохотом упали на землю, будто два камня, а ноги Шубин сунул прямо в ведро. Кожу обожгло, засаднило, но он зато смог оттереть ступни от грязи. Обмотал их сухими портянками, испытывая облегчение уже из-за того, что хотя бы отдельные части тела избавлены от грязевой корки. Зашуршал брезент палатки, с громким топотом внутрь ввалились два человека, тоже с головы до ног покрытые засохшей коркой жижи Гнилого моря. В черных статуях невозможно было признать сержанта Ощепкова и минера Ломидзе, только голоса были знакомы Глебу.

— Товарищ командир! А вы где помылись так? Как бы нам воды сообразить, а то аж зудит все!

— Глеб, ну уже как настоящий человек!

Разведчики шумели, с хохотом стали стаскивать с себя грязную одежду, их захлестывала радость от того, что выбрались живыми из лап смерти. По очереди они принялись ополаскивать ноги в ведре, тут в палатку ввалилась могучая фигура в мокром плаще — пришел капитан Артемов. Он радостно приветствовал разведчиков:

— Товарищи, настроение бодрое! Там уже баня готова, обед вам оставили. Сейчас совещание, и будете отдыхать дальше, набираться сил. Ну что, капитан Шубин, докладывайте результаты разведки вражеской территории.

Глеб откашлялся, пригладил волосы, он ведь даже не успел обсудить с товарищами результаты их разведки. Но командир ждать не будет, он и так дал им возможность отлежаться и прийти в себя после тяжелого перехода. Шубин принялся излагать информацию, которую им удалось добыть:

— Со стороны береговой линии нет охраны, оттуда немцы не ждут атаки. Потому что, — он кивнул на грязные сапоги, которые лежали у входа, — считают Гнилое море непроходимым участком. И его очень трудно преодолеть, люди пройдут, а вот технику, особенно тяжелую, не представляю, как переправить.

— Я знаю, — подал со своего места голос Ощепков. — Надо распределить тяжесть, сделать что-то типа гусениц или настила, который не даст технике утонуть в грязи.

— Это хорошо, товарищ Ощепков, — командир бригады не выдал своего удивления, что младший по