Греко-персидские войны - Михаил Борисович Елисеев Страница 19

Тем временем в Спарту прибыл посланец лидийского царя с просьбой о помощи. Спартанцы начали собирать армию и готовить корабли, но накануне отплытия получили известие о взятии Сард и пленении Креза. Поход в Малую Азию закончился, так и не начавшись.

4. Завоевание Ионической Греции. 545–544 гг. до н. э

Падение Лидийского царства рикошетом ударило по эллинам Малой Азии. Рухнула стена, защищавшая их от внешних вторжений. Устоять в одиночку против персидской мощи в данной ситуации греки не рассчитывали и отправили послов к Киру. Уполномоченные ионийцев и эолийцев заявили царю, что согласны признать зависимость от Персии на тех же условиях, на каких подчинялись Крезу. Однако Кир только посмеялся над таким предложением и рассказал эллинам забавную байку из жизни своего военачальника: «Когда-то [Гарпаг] попросил девушку у ее отца в жены, но тот, не сочтя его поначалу достойным этого брака, пообещал [дочь] более могущественному, а затем, видя, что [Гарпаг] в чести у царя, [предложил] отдать дочь ему. Однако [Гарпаг] ответил, что в жены он ее уже не желает, но согласен взять в наложницы» (Diod. IX, 35). Персидский царь дал понять греческим уполномоченным, что на тех условиях, которые предлагались малоазийским эллинам до разгрома Лидии, мирного соглашения уже быть не может. Геополитическая ситуация полностью изменилась, и теперь правила игры диктовал Кир, которому были нужны не союзники, а подданные. Однако действовал царь очень хитро.

Он неожиданно заключил союз с Милетом на тех условиях, на которых милетяне в свое время заключили союз с Крезом. На первый взгляд, в этом не было ничего удивительного, поскольку Милет не подчинялся лидийскому царю, в отличие от остальных греческих городов эгейского побережья. Подвох заключался в том, что теперь Милет не мог оказать помощь соотечественникам в борьбе с персами. Осознав это, посланцы поспешили обратно.

Не сумев договориться с Киром, эолийцы и ионийцы решили срочно найти себе могучего союзника. Как и царь Крез, они решили обратиться за помощью к спартанцам. Послы ионийских и эолийских городов прибыли в Спарту, где стали убеждать царей и эфоров вступить в войну с персами. Но спартанцы ответили решительным отказом и выпроводили делегацию прочь. Однако затем решили прояснить для себя положение дел и отправили корабль к берегам Малой Азии.

Прибыв в Фокею, спартанцы на месте оценили ситуацию, посовещались и отправили к Киру посла. Спартанец Лакрин прибыл к персидскому двору и дерзко заявил царю, что поскольку граждане Спарты являются сородичами ионийцев и эолийцев, то они запрещают персам захватывать эллинские города эгейского побережья Анатолии. По свидетельству Диодора Сицилийского, Кир был очень удивлен такой наглостью и сказал спартанцу, «что составит мнение об их доблести, когда пошлет кого-нибудь из своих слуг завоевать Элладу» (IX, 36). С тем Лакрина и отпустил. Шел 545 г. до н. э.

Ситуация на западе Анатолийского полуострова сложилась следующая: Милету ничего не угрожало, поскольку он являлся союзником Персии. Вне опасности находились и эллины, проживающие на островах, расположенных вдоль восточного побережья Эгейского моря. У Кира по-прежнему не было военного флота, и он был вынужден приостановить экспансию на запад, хотя эолийские и ионические города, расположенные на материке, оказались под угрозой вражеского вторжения. Не придумав ничего лучше, эллины стали укреплять свои города.

Кир не спешил. Царь покинул Лидию и отправился в Мидию, чтобы заняться подготовкой к войне с Вавилоном. Своим наместником в Сардах он оставил перса Табала, а хранителем казны назначил лидийца Пактия. Трудно сказать, чем он приглянулся царю, но, как оказалось, выбор Кира был на редкость неудачным. После того как армия персов покинула Сарды, Пактий выждал некоторое время, а затем поднял восстание против завоевателей. Прихватив царскую казну, лидиец бежал к побережью, навербовал наемников и призвал эллинов к походу на Сарды. Ионийцы и эолийцы с готовностью присоединились к выступлению и вместе с наемниками Пактия осадили столицу Лидии.

Кир пришел в ярость, когда узнал о мятеже. Царь призвал к себе мидянина Мазареса и приказал подавить восстание. Но при этом порекомендовал лидийцев не карать, и лишь тех, кто оказал им поддержку, обратить в рабство. Понятно, что здесь Кир подразумевал малоазийских эллинов, в качестве наемников и добровольцев, сражавшихся на стороне Пактия. Геродот данное решение царя связывает с заступничеством Креза за свой народ, порекомендовавшего Киру разоружить лидийцев и приучить их к роскоши. Беда в том, что бывшие подданные Креза, несмотря на славу самых грозных воинов в Малой Азии, и до этого славились своей любовью к различным нехорошим излишествам. Например, греческий философ Ксенофан из города Колофона одной из причин, по которой его сограждане попали в подчинение персам, считал дурное влияние лидийцев:

Забавно, но аналогичная информация присутствует и у других античных авторов, причем некоторые из них ссылаются на того же Ксенофана: «Колофонцы, по словам Филарха, поначалу отличались строгими нравами, но когда склонились к роскоши, то вошли в дружбу и союз с лидийцами и стали выходить на люди с золотыми украшениями в волосах, как о том говорит и Ксенофан» (Athen. XII, 31). Мораль налицо – граждане Колофона утратили боевой дух, стали ленивыми, изнеженными и, как следствие, были побеждены более сильным врагом. Поэтому говорить о том, что лидийцы не понесли кару за восстание благодаря мудрости Креза, не приходится. Это просто красивая легенда. Скорее всего, Кир решил не ожесточать своих новых подданных жестокой расправой, поскольку не вся Лидия поддержала Пактия. Зато у него появился прекрасный повод для похода против ионийцев и эолийцев. Что же касается руководителя восстания, то царь распорядился взять его живым и доставить в Экбатаны.