Андрей Бугаев - День «N». Неправда Виктора Суворова Страница 2

Группировке врага противостояли части и соединения Красной Армии, объединенные в 5 военных округов (Первый стратегический эшелон).

Войска Ленинградского Особого военного округа: 14-я армия, развернутая на рубеже от Петсамо (Печенга) до Ухты; южнее — 7-я армия; и, наконец, прикрывающая Карельский перешеек и подступы к Ленинграду 23-я армия; 1-й и 10-й мехкорпуса. В их составе дивизий: стрелковых — 15, танковых — 4, моторизованных — 2, авиационных — 8; стрелковая бригада — 1.

Войска Прибалтийского Особого военного округа: 8-я армия с приданным 12-м мехкорпусом и 11-я армия с приданным 3-м мехкорпусом, прикрывающие границу с Восточной Пруссией и часть Балтийского побережья; 27-я армия, расквартированная в районе между Валгой и Островом, оставалась в резерве. В составе войск округа дивизий: стрелковых — 19, танковых — 4, моторизованных — 2, авиационных — 5; стрелковая бригада — 1.

Войска Западного Особого военного округа: 3-я и 10-я армии с приданными 11-м, 6-м и 13-м мехкорпусами, сосредоточенные в Белостокском выступе; 4-я армия с приданным 14-м мехкорпусом, прикрывающая Кобрин и Брест; и 13-я армия с 17-м и 20-м мехкорпусами, остающаяся в резерве в районе Минска. В составе войск округа дивизий: стрелковых — 24, танковых — 12, моторизированных — 6, кавалерийских — 2, авиационных — 6.

Войска Киевского Особого военного округа: 5-я, 6-я, 26-я, 12-я армии с приданными 22-м, 15-м, 4-м, 8-м, 16-м мехкорпусами и имеющимися в резерве расквартированными в районе Бердичев — Новоград-Волынский — Проскуров 9-м, 19-м и 24-м мехкорпусами, прикрывали участок границы от Влодавы до Липкан. В их составе дивизий: стрелковых—32, танковых — 16, моторизованных—8, кавалерийских — 2, авиационных — 10.

Одесский военный округ: 9-я армия; 2-й и 18-й мехкорпуса, прикрывающие Измаил и молдавскую границу. В их составе дивизий: стрелковых — 13, танковых — 4, моторизованных — 2, кавалерийских — 3, авиационных — 3.

Кроме того, по Днепру от Кременчуга до Орши и по Западной Двине от Витебска до Дриссы разворачивались армии Второго стратегического эшелона: 22-я, 20-я, 21-я, 16-я и 19-я.

Черноморский и Краснознаменный Балтийский флоты были настолько сильны, что, как представлялось, вполне могли выполнять самостоятельные тактические операции. Северный флот был в состоянии побороться с противником на ставшими вскоре столь важными морскими полярными коммуникациями.

Сведения о численности войск в приграничных округах советской историографией попросту замалчиваются. Если опираться на данные фундаментальных изданий, то более-менее определенно можно говорить лишь о количестве образцов новой техники. Так, современных танков на 22 июня было 1475 («КВ» — 508, «Т-34» — 967)[2]. Правда, указывается, что «в войсках имелось значительное количество танков старых типов («БТ-5», «БТ-7», «Т-26» и др.), которые намечалось с течением времени снять с вооружения. Но многие и(!) из этих танков были неисправными. В целом по вооруженным силам СССР на 15 июня 1941 г. из танков старых типов нуждалось в капитальном ремонте и восстановлении 29 процентов, в среднем ремонте — 44 процента. Учитывая медленное освоение промышленностью новых танков, военные округа намечали отремонтировать танки старых образцов. С этой целью они дали промышленности заявки на запасные части. Но промышленные наркоматы приняли только 31 процент поступивших заявок, фактически предоставив к 1 июня 1941 г. только 11 процентов потребного количества запасных частей»[3].

Эта длинная цитата заслуживает внимания. Родилась она в начале шестидесятых, когда «ранний» Хрущев, громя сталинизм, шел напролом и искренне верил, что можно сказать народу хотя бы малую часть правды, и это будет работать на социализм. Но даже он и даже тогда не счел нужным разъяснить, сколько это — «значительное количество». И все как-то скрылось за нагромождением процентов. И вскользь, исподволь давалось лишь понять, что из-за безнадежной неисправности и непригодности подавляющего большинства из них принимать в расчет эти устаревшие танки просто не следует. Да и сам Хрущев, не способный принять «оттепель», менялся на глазах. И в выпущенной в последние месяцы его правления двухтомной «Истории Киева» говорится уже о более чем 9 тыс. танках в армии вторжения[4]. В последующих изданиях уже ничего не разъясняется. В лучшем случае авторы ссылаются на ограниченный моторесурс[5].

Но дело в том, что на самом деле советских танков было не просто больше, и даже не просто значительно больше. Всего в 20 мехкорпусах приграничных округов насчитывалось к началу войны 10 150 танков[6] (из них половина — танки «БТ» различных модификаций)[7]. К вопросу об их боевых качествах мы еще вернемся.

Данные о численном составе нашей авиации еще более расплывчаты. Вновь указано число лишь самолетов новых марок («Як-1», «ЛаГГ-З», «Ил-2», «Пе-2» и др.) — 1540 и «значительное количество машин устаревших конструкций»[8]. Но «хрущевские» историографы, тяготеющие к выявлению соотношений, утверждают следующее: «Готовность ВВС к войне была недостаточной, хотя наши новые самолеты имели ряд преимуществ перед немецкими. Но этих самолетов было мало, примерно 22 процента от общего числа наличных самолетов в авиации приграничных округов. Истребители преобладали, составляя около 64 процентов боевых машин»[9]. Произведя несложный подсчет, имеем ровно 7000 боевых самолетов в приграничных округах, из них 4480 истребителей. Указанные цифры явно не представляются завышенными.

Орудий и минометов было 34 695 (без 50-мм минометов)[10].

В пяти приграничных округах насчитывалось до 2,9 млн. человек личного состава[11].

Для наглядности сведем представленные выше данные в таблицу.

Согласитесь, несколько иначе воспринимаются сле­дующие строки: «Сравнение боевого состава вооружен­ных сил Германии и ее восточноевропейских союзников, подготовленных для нападения на Советский Союз, и войск советских западных приграничных округов и фло­тов показывает, что агрессоры создали почти двойное общее численное превосходство в людях и значитель­ное в артиллерии. Советские же войска имели несколько больше танков и самолетов»[12]. Всё они знали, эти люди, допущенные к секретным архивам, возможно, влюблен­ные в свое дело и наверняка мечтающие обнародовать столь о многом говорящие цифры. Обнародовать и сде­лать соответствующие выводы. Но, конечно, понимали, что этого не произойдет. И в полные надежд дни оттепе­ли, и в безвременье застоя, не говоря уже о сталинской эпохе, выводы позволительно было делать лишь строго определенной группе людей. Не в этом ли корень всех наших трагических просчетов и поражений, нашей се­годняшней неустроенности?

Но вполне определенно можно сказать, что армии прикрытия, уступая противнику по количеству личного состава, значительно превосходили его в техническом ос­нащении. Да, собственно, и термин «армии прикрытия» к войскам пяти приграничных округов может быть при­менен с некоторой натяжкой. Глядя на соотношение са­молетов и в особенности танков, напрашивается другое слово. Заслон, способный отразить любой удар любого противника, а впоследствии предпринять и наступатель­ные действия.

Вот только почему-то большинство современников, настроенных враждебно, нейтрально и даже симпати­зирующих СССР, предсказывали с началом военных действий скорый разгром Красной Армии. И поначалу, казалось, их пророчества недалеки от истины...

Приграничное сражение развивалось стремительно в крайне неблагоприятных для нас условиях. Уже на второй-третий день войны четко вырисовался замысел противника - изолировать и окружить в районе западнее Минска большую часть войск Западного фронта[13]. Эта задача возлагалась на группу армий «Центр».

Левый ее фланг своими действиями по захвату Прибалтики обеспечивала группа армий «Север». Правый -прогрызавшая себе дорогу к Ровно группа армий «Юг».

Результаты первых дней боев превзошли все ожида­ния. Немецкие танковые группы, ударная сила вермах­та, воевали смело и решительно. Танковые командиры, вырвавшись на оперативный простор, не опасались отрываться от пехоты и обходить узлы сопротивления, что обеспечивало максимальный темп наступления. Это оказалось решающим.

Во многом успех противника обуславливался действи­ями его воздушных сил. Уже к полудню 22 июня советс­кая авиация потеряла 1200 боевых машин, из них свыше 800 на аэродромах. Более половины всех потерь прихо­дилось на Западный фронт - 528 самолетов на земле и 210 в воздухе. Авиация Юго-Западного фронта потеряла в первый день войны 277 машин[14]. Нельзя не отметить мужество советских летчиков, сумевших в воздушных боях сбить к концу дня до 200 самолетов противника[15]. И все же Люфтваффе удалось прочно и надолго завое­вать полное господство в воздухе. Это позволило в пос­ледующем практически безнаказанно бомбить наземные части Красной Армии. Обработка с воздуха разворачи­вающихся советских танковых и общевойсковых соеди­нений была столь интенсивной, что зачастую срывала не только их перегруппировку, но и сами контратакующие действия.