Борис Адамович - Тристен 15–28.VII.1916: ко дню 225-летия Л.-Гв. Кексгольмского полка, 1710 — 29/VI — 1935 Страница 2

Как сказано, в ночь на 12 июля 3-я Гв. пех. дивизия вступила на позицию. Л. — Гв. Кексгольмский полк сменил 500-й пехотный полк и занял правый участок против укрепленного Трыстеня, от озера до выступа леса; Л.-Гв. Петроградский — левый участок, против редута; Литовцы, состоявшие в дивизионном резерве, Волынцы, — в резерве Корпуса, и артиллерия расположились в Трыстеньском лесу. За левым флангом Корпуса стала 2-я бригада 1 Гв. Кав. дивизии.

Войсками командовали:

II-м Гв. Корпусом — Генер. — Лейтен. Раух.

3-й Гв. пех. дивизией — Генер. — Лейт. Чернавин, б. стрелок Императорской Фамилии.

1-й Бригадой — Генер. — Майор Буковский, б. Егерь.

Л.-Гв. 3-й Арт. Бригадой — Генер. — Майор Папа-Федоров, б. офицер той же Бригады.

Полками: Л.-Гв. Литовским Генер. — Майор Кононович, б. Л.-Гренадер; Л.-Гв. Кексгольмским Полковник (К-щий) Бар. Н. И. Штакельберг, Л.-Гв. Петроградским Генер. — Майор Беляков и Л.-Гв. Волынским Генер. — Майор Кушакевич, — последние трое были в своих полках однополчанами.

Начальником Штаба дивизии был, только что сдавший Л.-Гв. Кексгольмский Полк после 9-ти месячного командования им в период «восстановления духа и силы» и зачисленный в его списки, Генер. — Майор Кузнецов, б. Литовец.

Боевым приказом по Корпусу, полученным одновременно с занятием позиции, на ближайшие дни была назначена атака; 3-я Гв. дивизия направлялась на Трыстень, Стрелковая — на участок: Доросин — высота 194; всему Корпусу ставилось задачей сбить противника и, развивая успех, форсировать на его плечах переправы через Стоход.

Подготовка к исполнению приказа была начата, естественно, артиллерией, состоявшей из двух дивизионов — 6-ти батарей Л.-Гв. 3-й Арт. Бригады, двух мортирных батарей и трех тяжелых, под общим командованием Генер. — Майора Папа-Федорова.[1] Командовавший в бою 3-й батареей Бригады Шт. — Капитан Сакс описал эту подготовку в 1931 году следующими строками:[2]

«День 12 июля прошел в распределении боевых задач для батарей, производимом на местности лично Командиром Бригады… Легкие батареи получали, примерно, аналогичные задачи. — Две батареи каждого дивизиона должны были проделать по 2 прохода в проволочных заграждениях на каждом баталионном участке, разрушить пулеметные гнезда против них и, к моменту пехотной атаки, создать заградительный огонь, дабы воспрепятствовать подходу неприятельских резервов. В дальнейшем, своим огнем обеспечивать продвижение пехоты. Остающиеся батареи на дивизион должны были содействовать двум первым в пробитии проходов, разрушении пулеметных гнезд, a затем, вместе с тяжелыми (42 лн.) орудиями, направить свой огонь на неприятельскую артиллерию и сковать ее перед пехотной атакой. Кроме того, в 1-м дивизионе 3-я, а во 2-м дивизионе 5-я батарея должны были, после удачной атаки пехоты, быстро выдвинуться вперед, вслед за цепями, перейти наши и неприятельские окопы и сопровождать пехоту в её дальнейшем продвижении. Находившиеся в распоряжении Ген. Папа-Федорова 2 мортирные (48 лн.) батареи и 3 тяжелые (1–6 дм. гаубиц и 2-42 лн. пушек) предназначались для разрушения опорных пунктов, — полевого редута и пулеметных гнезд, — и должны были, кроме того, держать в молчании неприятельскую артиллерию».

Полковник Сакс добавляет:

«На 4-х верстный фронт атаки Корпуса приходилось: 72 легких, 24 гаубичных и тяжелых, а всего 96 орудий… Каждая батарея получала свои частные задачи и

в течение боя действовала почти самостоятельно. В подготовительный период боя общие цели, у которых пехота могла встретить упорное сопротивление, пристреляны не были».

Сведений о подготовке к бою артиллерии Гв. Стрелковой дивизии, огонь которой не мог не направляться, отчасти, на общие цели, к сожалению, нет.

***

Итак, в ночь на 12 июля, Л.-Гв. Кексгольмский полк сменил 500-й пехотный полк, переместившийся влево на соседний с Гвардией участок, и занял позицию.

Стояли жаркие дни, на Волыни был разгар лета и страды, через три дня — день Св. Владимира.

Из окопов передней линии был виден, местами заболоченный, мокрый луг с озерцом Окнище посередине, дальше сухая, шагов в 200, полоса невысокого подъема и на нем, где на прямом выстреле от нас, где в тысяче шагов, широкие ряды проволоки на кольях и первая линия сильных неприятельских окопов, а против нашего правого фланга — укрепленный Трыстень. Местность за первой линией была несколько ниже и скрывалась Трыстенем и окопами на буграх, но знали по карте и высмотрели с деревьев, что за Трыстенем была мельница, и от неё тянулись влево вторая и третья линии неприятельских окопов, за ними была кол. Владимировка, а за нею новая линии и дальше кол. Аполония; знали, что неприятельские батареи стоят: прямо верстах в 3–4 у д. Щурин, левее — между Щурином и Аполонией и, больше всего, верстах в двух от передних окопов, за кол. Владимировкой. Видели, что все поле изрыто укреплениями и усеяно копнами, частично уже снятого, хлеба. А позади, шагов на 800-1.000, до самого Трыстеньского леса (или урочища Жук) тоже тянулся мокрый луг и болото.

Устройство принятой позиции и профиль укрытий оказались, как часто случалось при сменах, для полка непривычными: высота брустверов, где они были (больше на правом фланге), была рассчитана на малорослых армейских солдат, а на левом участке, тянувшемся по мокреди и болоту, окопов, в сущности, и не было, — там нельзя было врыться в землю, и только местами были устроены какие-то подобия укрытий от взоров противника из наносного дерна. Перед этими «окопами» тянулся один ряд рогаток с колючей проволокой.

Так или иначе, и зная, что атаку ждать не нам, а неприятелю, устроились. — В первой линии, на правом участке, примыкая к Трыстеньскому озеру, с рощицей на фланге и в связи со Стрелками, расположился 1-й батальон Шт. — Капитана В. К. Витковского с командиром 1-й роты, бывшей до войны ротой «Его Величества Императора Австрийского», Подпоручиком Осиповым II, с Командирами рот 2-й Подпоручиком Ящевским, 3-й Подпоручиком Фурнье и 4-й Подпоручиком Цихоцким, при Младших Офицерах: Подпоручиках Липко, Буковском, Трофимове и Прапорщике Кондратенко. Из них, через 3 дня, останутся невредимыми только Командир баталиона и командир 1 роты. — Левее, на втором участке, широко растянулись две роты 2-го баталиона — 6-я Подпоручика Михайловского с Подпоручиком Кругликом и, левее, в связи с Петроградцами, 8-я Подпоручика Андрея Барковского с Подпоручиком Евтушевским. В ближнем резерве за ними, за выдавшейся вперед опушкой леса, находилась землянка командира 2-го баталиона Полковника Ядыгина (в глаза и по службе — «Господин Полковник» или «Ваше Высокоблогородие», а между собой и за глазами, и офицеры и солдаты не называли иначе как «наш отец»); там же были окопы и укрытия 5-й роты Подпоручика Шелина с Прапорщиком Кронидом Андржеевским и 7-й роты Подпоручика Збиковского с Прапорщиком Меньшовым, который и останется через три дня единственным офицером 2-го баталиона.

4-й баталион в резерве за 1-м, и 3-й, — за 2-м, расположились позади, за опушкой леса. 3-м командовал Подпоручик Матчин, у него были Подпоручики Дмитрий Унковский, Вилькен, Богданов, Терлецкий, Крыжицкий и Милавин и Прапорщики Реут и Каменский. 4-м командовал Шт. — Капитан Н. Н. Евтушевский, офицерами были Подпоручики Волощенко, Андрей Давыдов, Вирановский, Михаил Давыдов, фон-Ренненкампф и Марковский и Прапорщики Архангельский и Николай Андржеевский. Из состава 3 и 4 б-в после боя останутся невредимы: в 3-м Прапорщик Каменский и в 4-м Шт. — Капитан Евтушевский, Подпоручик Андрей Давыдов и Прапорщик Архангельский.

У резерва же была расположена землянка Командующего полком, со штабом (адъютант Подпоручик ф. Эссен и нач. сл. связи Подпоручик Свистовский) и со Знаменным взводом. Здесь же, неподалеку, была пулеметная команда (Подпоручик Плотников и Прапорщик Ванлярский), команды разведчиков — конная (Подпоручик Адамович) и пешая (Подпоручик Назарьевский) и команда сапер (Подпоручик Заремба).

При штабе же состоял больной Полковник Н. А. Курлов, получивший характерное для определения общего настроения, самонадеянное, но оправданное, назначение — «заведывать будущими трофеями».

На опушке леса, недалеко от левого фланга 2-го б-на был наблюдательный пункт Начальника Штаба Дивизии, откуда ходы сообщения вели в лес, в мощно перекрытое «убежище — щель» Начальника Дивизии.

Дни, предоставленные на подготовку удара, были использованы. Своим чередом шла обычная позиционная перестрелка, но в то же время велась большая и тщательная работа по изучению расположения неприятеля, по выработке всех подробностей плана наступления, по установлению связи между пехотой и артиллерией и по подготовке путей продвижения вперед.

Сооружались и оборудовались, в окопах и на деревьях по опушке леса, передовые и основные наблюдательные пункты; проводилась телефонная связь между батареями и землянками баталионных и ротных командиров; прокладывались пути через свои окопы для выезда батарей, назначенных для выдвижения после захвата пехотой передовой зоны неприятельских укреплений; заготовлялись, невиданные у нас до этого времени, запасы снарядов (одна лишь 3-я батарея Капитана Сакса, которая должна открыть дорогу через проволоку 2-му баталиону Полковника Ядыгина и догнать его в наступлении, выпустить в день боя около 1.700 снарядов); нащупывались и осторожно, чтобы не насторожить неприятеля, пристреливались нужные цели.