Николай Леонов - Лихолетье: последние операции советской разведки Страница 20

Один из наших товарищей был страстным рыболовом. Когда мог, он проводил свой досуг со спиннингом или удочкой на водохранилище. Больших компаний не любил. И вот в доме, где он снимал квартиру, поселился американец, который сказался заядлым удильщиком. У него, конечно, были хорошая лодка, отменные снасти. Несколько месяцев соседи обменивались вестями о своих рыбацких успехах, обстановке на окрестных озерах, информацией о новых снастях, появившихся в продаже. Но однажды американец предложил собраться на совместную рыбалку на пару дней за несколько сотен километров от столицы. Это вызвало подозрения. Приглашение было обсуждено на совещании в резидентуре. Остановились на том, чтобы дать согласие на совместную рыбалку, подготовиться к тому, что американцы могут создать вербовочную ситуацию, и изучить их методику действий.

Так и получилось. На месте рыбалки компания собралась большая, приехали еще три-четыре каких-то незнакомых американца. После вечерней зорьки за ужином пошел прямой лобовой разговор. Начал его один из этих незнакомцев. Он сказал, что американцам хорошо известна подлинная принадлежность нашего товарища к разведке, привел некоторые факты в подкрепление своих слов, изрядно польстил, похвалив способности и опыт коллеги. А потом без обиняков спросил, во сколько тот оценивает свои услуги. При этом он протянул чистый чек, предложив нашему товарищу самому заполнить его, указав необходимую сумму. По предварительно согласованному плану, на рожон лезть не следовало. Цену за «свою душу» наш товарищ поставил весьма высокую, но всем своим поведением давал понять, что дело это весьма серьезное и надо тщательно взвесить все обстоятельства. Полагая, что им удалось добиться главного, американцы стали в более мягкой, спокойной форме рассуждать о перспективах сотрудничества, намечать задачи, расписывать выгоды сотрудничества с ними. Наутро, хотя и клев выдался отменный, рыбалка никого не занимала. Вернувшись в посольство, наш товарищ представил полный обстоятельный доклад о происшедшем. Естественно, был извещен и центр. С общего согласия было решено дать понять офицеру безопасности посольства США, что наш товарищ обо всем рассказал послу и американцам не стоит рассчитывать на успех. После такого охлаждающего душа американцы надолго оставили коллегу в покое, а его незадачливый сосед-рыболов быстренько сменил квартиру.

Бывали ситуации и более грозные. Наш разведчик изучал группу американских студентов, среди которых, по-видимому, оказался агент спецслужб. Пользуясь тем, что наш сотрудник был молод, находился в первой командировке, американцы решили сломить его мощным психологическим давлением. Обманным путем они заманили его в одиноко стоявший домик, расположенный в лесном массиве в пригороде столицы. Там его опять-таки встретила группа американцев – уж очень они любят выступать в численном большинстве. Двое загородили входную дверь, а один предложил «серьезно поговорить». Наш парень был неопытен, но здоров физически. Он оттолкнул от двери караульщиков и выскочил к своей машине, стоявшей во дворе. Но капот машины был задран, над мотором притворно наклонился еще один дюжий детина, вертевший к тому же в руках финский нож. Он только что перерезал провода электропитания.

Наш работник, помня, что до магистрального шоссе было не более полутора километров, бросился туда. Тем временем в домике царило явное замешательство. Сильное нервное возбуждение – отличный стимул для скорости бега. Наш парень успел выскочить на шоссе, добраться до ближайшего поста дорожной полиции и предупредить о возможной погоне за ним. И в самом деле вскоре появился знакомый «ягуар» красного цвета, которым пользовались организаторы провалившейся засады. Последовали крики полицейских «Стой! Стой!», даже кинематографическая стрельба, но «ягуар» на скорости затерялся в городском потоке машин. Обе стороны отделались изрядным испугом.

Вот так и текли наши рабочие будни, но один раз в месяц, когда приходила дипломатическая почта, мы с удовлетворением упаковывали полученную информацию документального характера в дополнение к той, которая уже ушла в центр по шифрканалу. Нет, не даром ели хлеб разведчики нашего поколения!

Весной 1963 года Москва еще раз отвлекла меня на переводческую работу. Я несколько мистически был вызван из командировки. Резидент получил телеграмму, предписывавшую Леонову быть в Москве на следующий день. Недоумение было всеобщим, за мной не числилось ничего, что каралось бы внезапным откомандированием. На запрос, нельзя ли дать денек на сборы, последовал окрик: «Прибыть с первым самолетом!» Так и летел, не зная, что меня ждет дома. Только в аэропорту узнал от товарищей, что на днях в СССР прибывает с первым визитом Фидель Кастро и решено использовать меня в качестве переводчика.

Сам визит был непривычно протяженным во времени – с 23 апреля по 6 июня. За это время Фидель посетил Мурманск, Волгоград, Ташкент, Самарканд, Иркутск, Братск, Свердловск, Ленинград, Киев, Тбилиси, побывал на ряде военных баз флота, ракетных войск и т. д. Ни до, ни после никому в СССР не устраивали таких приемов. Прямых деловых разговоров велось немного, главное место занимали осмотры промышленных и сельскохозяйственных предприятий, митинги, встречи, беседы, банкеты. Пожалуй, Фидель Кастро хотел познакомиться поближе со страной и ее народом, а Никита Хрущев очень хотел стереть те неприятные воспоминания, которые оставались в душе у кубинцев после карибского кризиса. От этого визита, протекавшего в очень эмоциональной, праздничной обстановке, осталось в памяти несколько эпизодов. Известно, что эпидемия секретности была постоянным фоном нашей жизни. Для встречи Фиделя, прилетавшего на военный аэродром в Оленегорске на Кольском полуострове, в полной тайне вылетела группа во главе с А. И. Микояном. Но в Мурманске уже все шушукались «по секрету» о прилете Фиделя. В городе никогда в эту пору не красили заборы, а тут десятки маляров без устали наводили марафет. Снег еще лежал сугробами, и красили до кромки снега. Работа уже велась несколько дней, и в ряде мест снег успел подтаять, обнажив незакрашенные полосы, что придавало всей «живописи» загадочный сюрреалистический оттенок. Повсюду развешивали флаги, хотя до майских праздников оставалось много времени. К тому же флаги были не официально государственные, а просто красные и синие полотнища. Оркестр пожарников Мурманска в «секретном» порядке разучивал гимн Кубы. Все знали, что в те годы через Мурманск проходила одна-единственная международная авиалиния Гавана – Москва, по которой без необходимости промежуточной дозаправки и остановки летали ТУ-114. Да и сам неожиданный приезд А. И. Микояна, о котором уже сложилось мнение как об «уполномоченном политбюро по кубинским делам», был достаточно красноречив. Появление на вокзале специального правительственного поезда довершило картину. Всем было все ясно, но каждый старался ревностно изображать хранителя секрета. Такие игры в секретность в те годы были распространены очень широко. Власть была довольна тем, что «приняла все меры», но эти «меры» претворялись в жизнь столь нелепо, что все выходило с точностью до наоборот.

Фидель Кастро задержался на несколько дней на Севере. Его главной задачей, как мне кажется, было воочию убедиться в наличии у Советского Союза адекватных средств ответа на ядерную угрозу со стороны США. Этим и диктовалась поездка в Североморск – главную военно-морскую базу Северного флота. К тому времени у Советского Союза не было никаких договорных обязательств союзнического характера в отношении Кубы, но Никита Хрущев в ряде своих публичных выступлений твердо заявил о том, что СССР в состоянии защитить кубинскую революцию. Общее настроение самых широких слоев народа было безусловно в пользу революционной Кубы. Складывалось впечатление, что СССР де-факто обеспечивал «ядерный зонтик» над Кубой. Не удивительно, что Фидель хотел посмотреть на этот «зонтик».

Был организован осмотр ракетного крейсера, стоявшего у причальной стенки, затем все спустились в подводную лодку «Ленинский комсомол». По просьбе Фиделя командир лодки даже приказал раскрыть люки и поднять в стартовое положение одну из ракет. Зрелище было впечатляющим, если к тому же добавить, что несколько других подводных лодок выстроились на рейде в парадном ордере.

Потом, в ходе визита, Фидель посетит также базу наземных ракет стратегического назначения и окончательно убедится: слова Хрущева о том, что «у нас есть чем защитить себя и своих союзников», не являются блефом.

Первомайскую демонстрацию на Красной площади мне в первый и последний раз в жизни удалось посмотреть с трибуны Мавзолея, где я устроился, как положено переводчикам, за спинами главных руководителей и, поскольку разговоров было мало, имел возможность спокойно оглядеться и послушать. Меня всегда удивляло, почему наши военные – маршалы и генералы – по-хозяйски обжили половину трибуны. По занимаемому месту и по численности они не уступали партийной верхушке, которая теснилась по другую сторону от центральных микрофонов. Кто и когда установил такой порядок?