Олег Черенин - Очерки агентурной борьбы: Кёнигсберг, Данциг, Берлин, Варшава, Париж. 1920–1930-е годы Страница 22

В частности, в поступивших Жихоню донесениях от 4 и 5 апреля 1939 года содержалось множество фактических данных о работе германской разведки в Польше. Например, со слов Вальтера Вебе следовало, что им получены личные указания адмирала Канариса о формировании в Данциге нового аппарата, не связанного организационно с существовавшими уже разведывательными точками. Сотрудник Абверштелле «Штеттин» майор Альфред Функ завербовал в Варшаве двух агентов, один из которых служил в Войске Польском военным врачом, а другой занимал руководящую должность в одном из польских банков.

Из переданной Тышевской информации следовало, что Вальтер Вебе встречи с наиболее ценной польской агентурой не рисковал проводить в Данциге, а предпочитал для этих целей выезжать в Ригу или Стокгольм, несмотря на связанные с поездками высокие денежные расходы.

Другой сотрудник АНСТ «Данциг» Беслак сообщил Котцу, что находящаяся в разработке гестапо некая Кальяньская фигурирует в картотеке польской разведки как ее агент. Но в связи с отсутствием ключевой информации, изобличающей ее в шпионаже во время работы в Париже, на тот момент ее арест признан нецелесообразным. Начальник польского отдела Абвера в Берлине Мюллер был занят сбором таких сведений[96].

Накануне германского нападения на Польшу Жихонь решил спасти своих агентов, предупредив их об опасности. В августе 1939 года сотрудник польской разведки посетил чету Бруцких и предложил в связи с ухудшающимися польско-германскими отношениями всей семьей эмигрировать в Швецию, для чего им была обещана материальная помощь. Аналогичное предложение было через них сделано и Тышевской. Все они указанное предложение не приняли, объяснив свой отказ различными бытовыми причинами, такими как нежелание покидать насиженные гнезда, детьми и т. д. Эта ошибка дорого им всем обошлась.

Эта разведывательная операция Жихоня была завершена 12 декабря 1939 года, когда чета Бруцких, Тышевская и Котц были арестованы гестапо на основании материалов польской разведки, доставшихся немцам как военный трофей в варшавском форте Легионов. Следствие растянулось почти на полтора года, пока финальную точку в их судьбе 21 марта 1941 года не поставил военно-полевой суд, приговоривший Бруцких и Тышевскую к смертной казни. Их несовершеннолетние дети после временного содержания в Данцигском доме ребенка были направлены в Центральную Германию, где их следы в лихолетье войны потерялись окончательно. Рейнхолд Котц по совокупности служебных проступков и за утрату бдительности был осужден к пяти годам тюремного заключения.

Кроме Тышевской, в качестве агентов проникновения в специальные службы Германии с быдгощской экспозитурой в 1930-е годы сотрудничало еще как минимум два агента — «1082» и «Сухецкий», которые были связаны с данцигским полицайпрезидиумом. Если первый прекратил сотрудничество с польской разведкой в начале 1930-х годов, то судьба второго сложилась более трагически — в 1937 году он был арестован гестапо[97].

Операция «Возок»

Другая крупномасштабная операция польской разведки, проводимая под непосредственным руководством майора Жихоня, также вошла в ее «золотой фонд» как классическая, с точки зрения оперативного эффекта, малой затратности, высокой степени риска, негативным политическим последствиям в случае обнаружения и т. д. Речь идет об операции по досмотру германской почтовой корреспонденции, включая секретную, получившей условные наименования «Тетка», «Тележка» (с 4 марта 1936 года). Если вербовка и руководство Бруцкими, Тышевской, «Бруно» и другими агентами свидетельствовали о незаурядных качествах Жихоня как вербовщика и полевого разведчика, то операция «Тележка» продемонстрировала его высокие организаторские способности как руководителя операции, в которой было задействовано множество непосредственных исполнителей и обеспечивавшего ее ход персонала.

Дело в том что Польша, получившая по Версальскому договору прямой выход к Балтийскому морю, тем самым лишила Восточную Пруссию территориального единства с остальной частью Германии. Связь с этим регионом осуществлялась посредством морского, воздушного, автомобильного и железнодорожного сообщений. Последние два вида транспорта могли функционировать по строго оговоренным коридорам, проходящим по территории Польши. Соответственно, поезда, перевозившие почтовую корреспонденцию, направлявшуюся из (в) Восточной Пруссии, на время следования транзитом через территорию Польши попадали под ее юрисдикцию, чем не преминула воспользоваться польская разведка.

Но прежде чем приступать к реализации такой сложной операции, польская разведка детально изучила обстановку вокруг транзитного железнодорожного сообщения с Восточной Пруссией. В частности, благоприятным обстоятельством, способствующим обеспечению безопасности проводимых мероприятий, явился тот факт, что в сопроводительной документации отсутствовали описи содержимого почтовых вагонов. Германские почтовые чиновники при передаче своим польским коллегам грузов учитывали только количество перевозимых единиц, начиная от отдельных посылок до мешков с письмами. Это дало возможность полякам обрабатывать почту, изымая на время интересующие их материалы.

С самого начала операции Жихонь придавал большое значение работе агентуры, задействованной на самых разных ее этапах. Он прекрасно понимал, что без хорошо подготовленных в профессиональном отношении помощников ему не обойтись. Малейший сбой мог привести к серьезным политическим осложнениям. Своим подчиненным сотрудникам Жихонь предписывал на случай провала подготовить каждому агенту «отступную» легенду, предусматривающую ясное и не поддающееся двойному толкованию объяснение его «противоправных» действий. Так, если бы агент был взят с поличным при «обработке» почты, ему предлагалось признать факт изъятия и вскрытия корреспонденции, но истинную цель не раскрывать, объясняя случившееся житейски понятными мотивами воровства денег, содержащихся в конвертах. При этом предлагалось всячески отрицать истинный мотив, так как наказание за обычную кражу было гораздо ниже, чем за участие в шпионских аферах.

Первые сведения о проводимых поляками выемках германской почтовой корреспонденции относятся еще к 1930 году. Так, в одном из отчетов начальника ПО № 2 в Чойницах поручика Щливиньского капитану Жихоню речь идет об организационных и практических трудностях, с которыми столкнулись исполнители при проведении мероприятий. В частности, в отчете говорилось о том, что почта, направляемая из Восточной Пруссии по маршруту Мальборк — Стжебелино, сопровождается служащими германской почтовой дирекции, которые для контроля используют специальные зеркальные приспособления[98].

Почта же, следующая из Германии в Восточную Пруссию, охраной не обеспечивается. Это давало возможность исполнителю Вееровскому изымать отдельные почтовые отправления во время остановки поезда на станции в г. Тшеве. Изъятая корреспонденция уже скоростным пассажирским поездом направлялась на перлюстрацию на станцию в Чойницах с таким расчетом, чтобы исполнители, после обработки, успели ее вернуть в почтовый вагон Вееровскому или в его отсутствие другому «цеткажу», как на оперативном сленге именовались участники акций.

На первом этапе операции «Тетка» наиболее значимые результаты были получены постерунком офицерским № 2. Капитан Мариан Влодаркевич докладывал, что с августа 1930 года на линии Чойницы — Мальборк были задействованы агенты «554», «567», «556», «1058». Другой участок ответственности постерунка на отрезке Мальборк — Венгерово обеспечивался агентами «564» и «565». Таким образом, шесть агентов постерунка составляли 67 % всей агентуры, участвующей в 1930 году в операции «Тетка»[99].

Первые же выемки почты продемонстрировали высокую эффективность таких акций. Достоянием польской разведки стало множество материалов различной ценности. Как писал Жихонь, «Тетка» приносит нам много служебной пользы, так как документы большей частью ценные, а главное, на 100 % оригинальные».

Отчитываясь о работе за 1931 год, капитан Влодаркевич отмечал, что, в связи с ужесточением немцами требований к пересылке почтовых отправлений, требуется большая осторожность при осуществлении отдельных акций, проводимых в рамках операции «Тетка». Так, он отмечал, что письма, направляемые в интересующие поляков адреса военных, полицейских и других структур, оформляются как заказные, исключающие возможность длительной их обработки. Возросло также число бандеролей, опечатываемых при помощи сложной конфигурации из ниток, бечевок, сургучных оттисков и т. д. Эти действия германской стороны не только осложняли работу польской разведки, но на какое-то время заставляли ее приостанавливать акции по выемкам[100].