Китайские агенты. Разведка Поднебесной от Мао до Си - Роджер Фалиго Страница 22

в отличие от Сталина. В частности, у него никогда не было начальника службы безопасности, который полностью находился бы в его руках. Ло Жуйцин не был маоистом. Он был стопроцентным комму6тстом, ответственным за сотни тысяч смертей. Но это действительно было все для дела! У него полностью отсутствовали личные амбиции. Ло понимал, что после каждой кампании массовых внутренних репрессий — например, движения за исправление Яньань и репрессий 1954 года — Мао усиливался, и он пытался остановить эту тенденцию. Он сосредоточил внимание на внешних, а не на внутренних рисках: на тайваньцев и американцев, против которых необходимо было разработать эффективную контрразведку.

«Ло Жуйцин был очень популярен среди своих сотрудников и сотрудников службы безопасности. Во-первых, они знали, что он действовал не из личных амбиций. А во-вторых, он хорошо к ним относился. Жил сравнительно скромно. Он не относился к своим агентам как к миньонам. Все, кого я встречал в тюрьме, очень уважали его».

Напряженность с товарищами из КГБ

«Империалистические шпионы» были не единственными целями. Китайские лидеры пристально следили за Советами.

Николай Рощин, посол СССР в КНР, отвечал за координацию разведывательных операций Москвы в Китае. В отличие от других братских стран и хотя лидер Гунаньбу считался просоветским, китайцы относились к советникам по безопасности с подозрением. Они поняли, что, несмотря на прошлые договоренности, Лаврентий Берия, глава НКВД в Москве, создавал новые шпионские сети в Китае. Первое напряжение возникло, когда в Шанхае был арестован человек по имени Казаков; хотя и был гражданином Китая, он был советским агентом.

Однако не все, что связано с Советами, вызывало беспокойство. Например, они помогли создать Нанкинскую школу иностранных языков для обучения сотрудников разведки. Лучшие студенты были отправлены в Институт международных отношений и школу будущего КГБ в Москве, чтобы изучить новейшие методы сбора разведданных. Среди этих лучших учеников был лейтенант Цао Ганчуань, выпускник русскоязычной школы в Даляне. К концу века он должен был стать главой Комиссии по науке, технологиям и промышленности национальной обороны (COSTIND), а в 2007 году он был назначен министром вооруженных сил.

Александр Панюшкин, бывший глава Чунцинского управления НКВД, вернулся на год в Пекин, чтобы служить послом. В 1956 году во время визита в Великобританию новоназначенный глава КГБ генерал Иван Серов попросил у британских спецслужб разрешения открыть Резидентуру КГБ в Гонконге, чтобы держать под наблюдением Южный Китай, в чем ему было отказано. Однако Серов послал всё же в Гонконг: эксперта по контрразведке полковника Юрия Воронина для создания антибританской разведки по просьбе китайцев.

Напряженность между Пекином и Москвой возросла после смерти Сталина и Берии в 1953 году. В 1958 году произошло несколько инцидентов, когда китайские полицейские отказались от приказов советских товарищей арестовать своих собратьев-китайцев. В результате Советы потребовали увольнения Ли Кенонга, главы департамента социальных дел.

Согласно информации, предоставленной мне Ильей Сарсембаевым, московским специалистом по китайско-советским отношениям, Хрущев стремился разрядить зарождающееся соперничество между Пекином и Москвой: он отправил Мао Цзэдуну список китайских агентов, которые работали на русских в течение 27 лет, гораздо более длинный список, чем тот, который составил Сталин. Некоторые из этих агентов были членами КПК, которые были отправлены в СССР для обучения в 1920-х годах: «Некоторые из них остались в Советском Союзе после окончания учебы, приняли гражданство и стали офицерами разведки и контрразведки в НКВД, создав большую, надежную и мощную сеть китайских агентов, лояльных марксизму-ленинизму и Сталину. Эта сеть, созданная в 1920–1930-х годах, была эффективной длинной рукой для Советского Союза до конца 1950-х годов и играла важную роль во внешней политике при Сталине, которому они предоставляли качественную разведывательную информацию. Однако многие из этих [советских граждан китайского происхождения] были обвинены в троцкизме и стали жертвами чисток 1936–1937 годов. Позже, по личному приказу Хрущева, имена этих агентов были переданы Мао как свидетельство братской дружбы между русским и китайским народами».

Но китайцы с подозрением относились не только к русским. Они также внимательно следили за посольствами новых народных республик Варшавского договора, о чем свидетельствует забавный анекдот, который мне рассказал специалист по венгерским делам.

Дурачиться в венгерском посольстве

В 1956 году представитель Агентства государственной безопасности Венгрии (AVO) Йожеф Сабо, официально являющийся пресс-атташе, в Пекине увлекался романтическими интригами с женой венгерского посла Агостона Шкладана. Лю Лантао, один из руководителей китайской секретной службы UFWD, был отправлен в Будапешт в составе делегации во главе с вице-президентом маршалом Чжу Де. Он объяснил Фаркасу истинную цель экстравагантных расходов Сабо на гостиничные номера, или «квартиры для заговора», арендованные оперативными сотрудниками для допроса своих агентов — или, казалось, для других, личных целей.

Сабо был исключен из AVO. Но у каждой тучи есть своя серебряная нить: он стал журналистом и, в конце концов, возглавил венгерское радио. Между тем венгры не забыли этот эпизод, отметив, как и Советы, тот факт, что китайцы следили за секретными агентами других коммунистических стран так же внимательно, как и за агентами империалистических стран. Тогдашний советский посол в Будапеште Юрий Андропов — будущий глава КГБ и один из главных архитекторов окончательного разрыва с китайцами — никогда не забывал этого урока.

Фаркаш, глава AVO, не смог предвидеть антисоветского восстания в Венгрии. Его арестовали в октябре 1956 года, исключили из партии и бросили в тюрьму. Рогоносца в Пекине заменил Шандор Ногради, бывший агент Коминтерна, действовавший во Франции в 1930-х годах, который позже был назначен главой венгерского государственного радио Magyar — другими словами, начальником Сабо. В октябре того же года AVO демонтировали.

Визит главы китайской разведки в Будапешт имел еще один неожиданный результат. Отчеты Лю, как и отчеты военного атташе полковника Чжан Бинюй, подпитывали опасения Мао Цзэдуна по поводу того, что восстание в Будапеште, подобное восстанию в Восточном Берлине в том же году, вкупе с докладом Хрущева о десталинизации представляет серьезную опасность для китайского коммунизма. Мао приказал Чжоу Эньлаю создать институт для прогнозирования потенциальных будущих бедствий. Институт международных отношений (Guoji guanxi yanjiusuo) был создан при Министерстве иностранных дел. Другой его основной функцией была подготовка шпионов для SAD и информационного агентства Синьхуа.

Агентство Синьхуа: гнездо шпионов

Новое китайское информационное агентство (Синьхуа) начало играть важную роль в сборе международной разведки. Ляо Чэнчжи, получивший прозвище «Ляо-моряк» из-за его прежней роли в секции докеров и моряков Коминтерна, основал агентство в эпоху Яньань; в 1949 году оно стало государственным агентством. Его «международные» отделы, наряду с отделами НОАК, отвечали за сбор