Антон Первушин - Атомный проект. История сверхоружия Страница 25

Тем не менее работы над реактором Гейзенберга продолжались. Бункер для реактора напоминал небольшой плавательный бассейн. Здесь имелись свое насосное устройство, вентилятор, резервуар для хранения тяжелой воды и даже комнатка, где тяжелую воду можно было очищать. Специальный воздухозаборник удалял радиоактивные газы. Автомат, управляемый дистанционно, перемещал урановое топливо. Особые «телекамеры» позволяли наблюдать за реактором издали, не подвергая жизнь опасности. Двойные, герметичные стальные двери отделяли эту лабораторию от других подземных комнат. Имелась мастерская для обработки урана и лаборатории для исследования тяжелой воды.

Как мы уже отмечали, ни Вернер Гейзенберг, ни помогавший ему Карл Вирц не вняли выводам Курта Дибнера и решили, что реактор будет состоять из урановых пластин толщиной один сантиметр, чередующихся с тяжелой водой. Оболочку для него изготовили из очень легкого магниевого сплава, поглощавшего крайне мало нейтронов (высота и диаметр цилиндра были одинаковы – 124 см). Ученые хотели опробовать четыре схемы расположения пластин. Каждая из них требовала от 900 до 2100 килограммов урана. Реактор устанавливали стоймя, а пластины располагали в нем горизонтально. Друг от друга их отделяли с помощью «распорок» из того же магниевого сплава. В готовый реактор вливали полторы тонны тяжелой воды и помещали его в яму, заполненную обычной водой.

Монтаж «урановой машины» был долгим процессом. Схему реактора, то есть количество пластин и расстояние между ними, успели поменять четыре раза. В конце концов после долгих расчетов и прикидок теоретики поняли, что расстояние между пластинами должно равняться восемнадцати сантиметрам, дабы размножение нейтронов протекало интенсивнее.

В начале июня 1944 года в очередной раз был готов «изотопный шлюз». На этот раз его строили в местечке Буцбах, неподалеку от Франкфурта. Доктор Эрих Багге решил опробовать модель. Всего через два часа работы заело подшипники. Агрегат надо было переделывать. Лишь через месяц «шлюз» удалось исправить. 10 июля начались новые испытания. «Машину» включили, и она проработала шесть суток подряд. Казалось, путь к обогащению урана-235 открыт. Но нет: «из-за транспортных неурядиц, вызванных военным положением, невозможно наладить регулярные поставки жидкого воздуха. Отсутствует и гексафторид урана». В конце августа установку пришлось разобрать, погрузить в фургон для перевозки мебели и отправить в Хехинген. Туда же поспешил и доктор Багге.

В это время в Лихтерфельде изобретательный барон Манфред фон Арденне построил наконец-то электромагнитный разделитель изотопов урана, работавший по тому же принципу, что и масс-спектрометр: электрически заряженные частицы разной массы, попадая в магнитное поле, движутся по разным траекториям. Чтобы увеличить плотность ионов, фон Арденне хотел использовать плазменный источник. Однако коллеги пренебрегали идеями самоучки. А зря! Похожий способ разделения изотопов урана-235 применяли в США, создавая атомную бомбу. Советские ученые тоже пользовались магнитным разделителем изотопов. Ныне их успехи общеизвестны, как и неудача коллег фон Арденне.

В июле 1944 года американские самолеты непрерывно бомбили Мюнхен. Квартира профессора Герлаха сгорела. В городе не подавали ни воду, ни электричество. Лишь в ночь на 21 июля налеты утихли. В ответ разъяренный Гитлер поклялся с помощью снарядов «Фау-1» и идущих им на смену ракет «Фау-2» сровнять Лондон с землей. Все лето фюрер обдумывает и план удара по Нью-Йорку. Громадный самолет доставит к побережью США небольшой бомбардировщик, и тот забросает американцев бомбами, а потом, развернувшись, совершит посадку прямо в океане. Подлодка подберет летчиков-героев. Лишь 21 августа 1944 года Гитлер окончательно отказался от этого сумасшедшего замысла. Атомная бомба в те месяцы не занимала его внимания.

25 июля профессор Вальтер Герлах покинул родные мюнхенские пепелища и прибыл в Берлин. Никаких решительных изменений он не обнаружил. Работа ученых была парализована. Столицу непрерывно бомбили, и ни о каком нормальном снабжении эксперимента Гейзенберга не могло быть и речи. Реактор надо было увозить на юг, к швейцарской границе. Место для него профессор уже присмотрел: деревушка Хайгерлох, в пятнадцати километрах к западу от Хехингена. Весной Герлах не раз заходил в эту деревушку, чтобы полюбоваться цветущей сиренью. Рядом протекала река и круто вздымалась скала, у подножия которой была пещера. Герлах хотел поместить в ней реактор. Работа могла занять несколько месяцев. Еще труднее было достать тяжелую воду. Гейзенберг требовал 2,5 тонны, то есть практически весь немецкий запас.

28 июля противник разбомбил завод в Лёйне, принадлежавший концерну «ИГ Фарбениндустри», полностью его разрушив. Похоже было, что изготавливать тяжелую воду здесь не получится. 11 августа Герлах, Дибнер и Хартек приехали в Лёйну: они увидели повсюду толпы энтузиастов, пытавшихся что-то восстановить в разоренном городе. Экспериментальное оборудование для выпуска тяжелой воды было уничтожено. Директора завода обвиняли во всех бедах не англичан, а ученых: это из-за вашей тяжелой воды нас так бомбили!

В конце беседы один из директоров произнес и вовсе неслыханные слова. Он говорил о «джентльменском соглашении», которого держались промышленники Германии, Великобритании и США. Поскольку американцы и англичане в свое время вложили огромные средства в этот завод в Лёйне, они не собирались его разрушать. Но что-то важное и очень неприятное заставило их отказаться от «соглашения». Причина одна – планы по производству тяжелой воды.

Получалось, что в самый разгар войны концерн «ИГ Фарбениндустри», уповая на милость врагов и блюдя свои экономические интересы, саботировал важный научный проект, хотя его руководители знали о возможностях, которые открывает расщепление атома.

Поиски «чудо-оружия»

В июне 1944 года майор Бернд фон Браухич, адъютант Германа Геринга, приехал к Вернеру Гейзенбергу и мрачно сообщил, что, по слухам, исходящим из немецкого посольства в Лиссабоне, американцы в ближайшие шесть недель сбросят атомную бомбу на Дрезден – если Германия не капитулирует. Обеспокоенный рейхсмаршал поинтересовался, имеют ли эти слухи под собой реальную основу. Гейзенберг заявил, что для создания атомной бомбы необходимо преодолеть массу трудностей и вряд ли американцы сумели это сделать.

Однако первый по-настоящему тревожный звоночек прозвучал. Вскоре последовал еще один. Немецкое информационное агентство «Транс-океан» сообщало из Лондона:

В США ведутся эксперименты с новой бомбой. Материалом служит уран. Если удастся высвободить силы, таящиеся внутри него, раздастся взрыв невиданной прежде силы. Бомба весом пять килограммов оставит воронку глубиной километр и радиусом сорок километров. На расстоянии 150 километров от места взрыва все здания будут разрушены.

К счастью для Эриха Шумана, по-прежнему представлявшего интересы военных в атомном проекте, его шефы не обратили внимания на эту публикацию. Да и обстановка не располагала отвлекаться на какие-то «фантастические заметки», слишком стремительна была круговерть событий в тот период: двадцатое июля, покушение на Гитлера, аресты, «народная судебная палата», репрессии, казни, раскол элиты, перестановки в верхах. Сам Шуман никогда не стал бы убеждать нацистских бонз в достоинствах атомной бомбы. Он догадывался, что Гитлер немедленно потребовал бы от ученых создать такую бомбу за полгода. А они пытались создать эту мифическую бомбу уже несколько лет и по-прежнему были далеки от цели.

Впрочем, Гитлер все-таки кое-что услышал о новой бомбе и даже говорил о ней. 5 августа 1944 года фюрер беседовал с генерал-фельдмаршалом Вильгельмом Кейтелем, немецким министром иностранных дел Иоахимом фон Риббентропом и румынским маршалом Ионом Антонеску. Гитлер упомянул, что в Германии созданы уже четыре вида секретного оружия: летающая бомба «Фау-1», ракета «Фау-2» и взрывное устройство такой мощи, что в трех-четырех километрах от места взрыва погибнут все люди. Фюрер отвлекся и не договорил до конца, а маршал Антонеску больше его не видел и не смог переспросить. Мы так и не узнаем никогда, что за «четвертое оружие» имел в виду Гитлер. Возможно, он просто предавался мечтам, что за ним водилось. Однако действие атомной бомбы Гитлер описал довольно-таки верно, и маршал Антонеску, доживший до взрыва в Хиросиме, имел возможность в этом убедиться.

Сохранилось и свидетельство другого союзника Третьего рейха – маршала Бенито Муссолини, фашистского диктатора Италии. Он тоже любил поговорить о «чудо-оружии», которое изменит ситуацию на фронтах. В частности, зафиксировано такое его высказывание:

Надеждой является чудо-оружие. Сейчас для нас смешно и бессмысленно угрожать кому-либо, не имея реальных оснований для этих угроз.