Виктор Суворов - Против всех Страница 27

Все, что было необходимо для ведения боев, все, что было погружено в первую очередь, оказалось на самом дне трюмов и сверху было завалено госпитальными палатками и кроватями-раскладушками, мешками с мукой, рисом и картошкой, бочками с огурцами и капустой, ящиками с тушенкой и сгущенкой.

Японцы сражались остервенело, потому крови русской там было пролито даже по нашим щедрым нормам сверх всякой меры. Досталось за это многим, в том числе и генерал-полковнику Штеменко. Сам он находился в Москве. Сам он эту «блистательную» операцию не готовил. Но Штеменко отвечал за все планы, и его судьба повисла на тоненькой веревочке. Лишь через несколько месяцев Сталин сменил гнев на милость.

27 апреля 1946 года Оперативное управление Генерального штаба было преобразовано в Главное оперативное управление, начальником которого оставался генерал-полковник Штеменко. 12 ноября 1948 года Штеменко был назначен начальником Генерального штаба и первым заместителем министра Вооруженных Сил. Ему было присвоено звание генерала армии, но занимал он должность Маршала Советского Союза.

Генерал армии Штеменко был самым молодым начальником Генерального штаба Вооруженных Сил СССР за всю его историю. В любой момент Сталин мог генерала армии Штеменко произвести в маршалы — занимаемая должность позволяла — но мог и не произвести. Примерами тому были два предшественника Штеменко на этом посту.

Начальнику Генерального штаба генерал-полковнику Василевскому 18 января 1943 года Сталин присвоил звание генерала армии. Прошло 29 дней, и Сталин повесил на шею Василевскому усыпанную бриллиантами звезду Маршала Советского Союза.

После Василевского на этот пост был назначен генерал армии Антонов. Он был начальником Генерального штаба на заключительном этапе войны, в самый выигрышный ее период, когда ордена и звания раздавали с особой щедростью. Однако маршалом Антонов так и не стал.

Генерал армии Штеменко мог рассчитывать как на первый вариант, так и на второй. Прошел год, второй, третий, четвертый... И вот генерал армии Штеменко уже пятый год подряд работает на маршальской должности, выполнял обязанности маршала, отдает приказы и распоряжения маршалам, но сам маршалом до сих пор не является.

Был у генерала армии Штеменко хороший друг — Маршал Советского Союза Берия Лаврентий Павлович. В 1952 году, почувствовав неладное, Сталин начал активно ослаблять позиции самых близких своих соратников. Основной удар — по Берии и его клану. Среди тех, по кому пришелся этот сталинский удар, оказался и генерал армии Штеменко. 17 июня 1952 года он был снят с должности начальника Генерального штаба и назначен начальником штаба Группы советских войск в Германии: с должности Маршала Советского Союза Штеменко был перемещен на должность генерал-полковника. Кроме того, он был выдворен из Москвы в дальние заграничные владения.

В октябре 1952 года на XIX на съезде партии Сталин резко расширил состав Президиума Центрального Комитета, но противники Сталина протащили в ЦК группы своих сторонников. Иными словами, если Сталину и удастся подчинить Президиум ЦК, то этажом ниже, в самом ЦК, будут заседать политики совсем иного толка. Хрущёв, помимо прочих, в число кандидатов в члены ЦК провел опального маршала Жукова, а Берия удостоил такой же чести опального генерала армии Штеменко.

Немедленно после смерти Сталина Хрущёв вернул Жукова с Урала в Москву и поставил его первым заместителем министра обороны, а Берия вернул Штеменко из Германии и поставил его первым заместителем начальника Генерального штаба.

В июне 1953 года Хрущёв руками Жукова сверг Берию. Весь клан Берии был разгромлен и разогнан, но Сергею Матвеевичу Штеменко повезло. Он не был расстрелян в числе ближайших сподвижников Берии и даже не был арестован. Его просто разжаловали в генерал-лейтенанты и отправили служить в Сибирь.

ГЛАВА 13

Если перед нами укрепленный замок, форт или крепость, то овладеть этой твердыней можно двумя способами: приступом, то есть штурмом, если по-немецки выражаться, или измором.

За измор надо платить временем. Иногда замок или крепость осаждали несколько лет, а взять так и не могли.

За штурм надо платить кровью. Наши полководцы во все времена предпочитали штурм, потому как время дорого, а кровь солдатская особой ценности не представляет.

Если мы решились на штурм, то он будет состоять из двух этапов.

Во-первых, надо как-то попасть внутрь крепости: забраться через стену или проломить ее.

Во-вторых, надо расправиться с защитниками крепости.

В самом начале XX века в практике ведения войн возникло новое явление — сплошной фронт, который мог простираться на сотни и даже тысячи километров, упираясь флангами в берег моря, в горный хребет, в границу нейтрального государства или другую непреодолимую для сухопутных войск преграду. Крепостью теперь стала вся территория, которую оборонял противник. Поэтому любая наступательная операция XX века, как и штурм крепости, распадалась на два главных этапа.

Во-первых, надо взломать оборону противника.

Во-вторых, надо через один или несколько проломов ворваться на вражескую территорию. Для этого надо, как только в обороне появился пролом, вводить в сражение подвижные соединения. Их задача — стремительно продвигаясь вперед, обходить стороной главные силы противника, угрожая их флангам и тылам, замыкать кольцо окружения позади вражеских войск или прижимать их к морю, отрезать пути снабжения, лишать возможности продолжать борьбу, выходить к самым уязвимым жизненным центрам вражеской страны.

Итак, первое — это прорыв обороны. Во время Первой мировой войны все воюющие армии пытались прорывать фронт противника, но это удалось лишь некоторым армиям в нескольких исключительных случаях. По большому счету, фронты как «заматерели» в начале войны на границах великих европейских империй, так и держались до самого конца войны, пока у одной из сторон не иссякали жизненные ресурсы или желание воевать до победы.

Во время Второй мировой войны германская армия захватила огромные территории, нанося удары до того, как противник успел занять оборону, либо обходя такую оборону стороной. Германская армия добилась поразительных успехов и в войне против Советского Союза, но только потому, что Красная Армия никак не желала обороняться. Она все время, с самого первого дня войны, пыталась наступать.

Но как только Красная Армия, наученная горьким опытом, становилась в оборону, германская военная машина тут же начинала буксовать. Примеры тому — оборона Киева, Ленинграда, Москвы, Воронежа, Новороссийска, Сталинграда, Курска. И вот тут германская армия сталкивалась с проблемами. Она была катастрофически не готова к войне. В германской армии не было ни теории взлома обороны, ни соответствующего инструмента для такой работы.

Но и Красной Армии в первом периоде войны тоже не каждый раз удавалось прорвать вражескую оборону. После войны планы таких операций со стрелками, решительно рассекающими вражеские тылы, наши стратеги прятали в глубоких недрах недоступных секретных хранилищ. Прятали не только от современников, но и от грядущих поколений, выдавая дерзкие замыслы, которые не удалось осуществить, за бои местного значения.

А когда при сочинении официальной версии войны возникало непонимание, стратеги заявляли: да, мы тут уложили в землю сотни тысяч своих солдат, сожгли миллионы снарядов, потеряли тысячи танков и самолетов. Но мы делали это не ради взлома вражеской обороны, не для окружения и разгрома врага, просто нашими гигантскими силами отвлекали внимание небольших сил противника, которые тут стояли в обороне и никому не мешали.

Именно так поступали наши великие полководцы в отношении многих кровавых сражений 1942 и 1943 годов. Позорно проваленные наступательные операции они после войны в своих мемуарах мягко называли незавершенными, а то и вовсе объявляли отвлекающими действиями. Самый яркий пример — операция «Марс», которая началась в районе Ржева в ноябре 1942 года. Целью операции было окружение группы армий «Центр». Операция проводилась по настоянию Жукова и под его личным руководством; закончилась она грандиозным провалом и в мемуарах Жукова названа отвлекающей.

Но на заключительном этапе войны Красная Армия в совершенстве овладела искусством взлома любой обороны. Рецепт успеха был таким. Нужно было сосредоточить на участках прорыва 7-8 тысяч орудий. Плотность на участках прорыва — 300-350 орудий на километр фронта. Рекорд — 468 орудий на километр. Еще до сосредоточения артиллерии требовалось подвести к огневым позициям десятки тысяч тонн снарядов.

Вся эта огневая мощь внезапно обрушивалась на головы врагов. Артиллерийская подготовка на заключительном этапе войны обычно бывала короткой, полтора-два часа, а то и меньше, но исключительно интенсивной. Без всякого перерыва артиллерийская подготовка перерастала в артиллерийскую поддержку. Сначала пару часов обрабатывался передний край обороны противника, и момент завершения артиллерийской подготовки становился моментом начала атаки. Впереди шли тяжелые танки прорыва, следом за ними — тяжелые самоходные орудия, далее — густые цепи пехоты. Задача артиллерии — стелить огневой вал сплошных разрывов впереди наступающих войск. Огневой вал мог быть двойным. Дело в том, что пока от первой вражеской траншеи в глубину обороны противника катился один огневой вал, противник мог переждать артиллерийскую подготовку в укрытиях, а затем снова занимал огневые позиции для отражения атаки. Но следом за первым валом шел второй. А уж потом — танки, самоходки, пехота.