Леонид Млечин - 26 главных разведчиков России Страница 29

Перелом наступил после того, как 5 сентября 1945 года бежал шифровальщик посольства СССР в Канаде лейтенант Игорь Сергеевич Гузенко. Он был сотрудником военной разведки, долго готовился к побегу и передал канадской полиции много секретных материалов. Канадцы были потрясены тем, что СССР шпионил за своими союзниками.

Первым о масштабах деятельности советской разведки намеревался рассказать заместитель резидента полковник Константин Волков, который в Турции работал под крышей вице-консула. 4 сентября 1945 года в Стамбуле он предложил англичанам назвать имена советских агентов в Великобритании в обмен на политическое убежище для себя и жены. Английские разведчики в Турции не знали, как им поступить, и запросили Лондон. Сообщение из Стамбула попало в руки Кима Филби, который, понимая, что разоблачение грозит прежде всего ему самому, сразу же связался с советской резидентурой.

Резидент в Стамбуле полковник Михаил Матвеевич Батурин, отец Юрия Батурина, помощника Ельцина и космонавта, получил указание срочно эвакуировать Волкова в Советский Союз.

Доставить Волкова на родину было поручено Андрею Макаровичу Отрощенко, начальнику управления внешней разведки. Он с юности служил в госбезопасности в Средней Азии, разведывательную работу начал в Иране в генеральном консульстве в Мешхеде, потом был резидентом в Тегеране. В 1939 году его убрали из разведки, отправили начальником отдела областного управления НКВД в Одессу. С началом войны вернули в разведку.

Волков был казнен…

Шифровальщик Игорь Гузенко рассказал о советском проникновении в американский атомный проект. Меры безопасности в атомных лабораториях были усилены. Но Федеральному бюро расследований понадобилось несколько лет, чтобы нащупать советскую разведывательную сеть. И у американских контрразведчиков до сих пор нет уверенности, что они выявили всех агентов.

Побег Гузенко и его разоблачения заставили руководство разведки заморозить контакты со многими агентами на территории Соединенных Штатов. Информация об атомных делах пошла в основном из Англии. Но советских руководителей побег Гузенко не смутил. Летом 1946 года на закрытом совещании новый секретарь ЦК, курировавший госбезопасность, Алексей Александрович Кузнецов, возмущенно говорил:

– Канадцы организовали суд над Гузенко. Мы обороняемся, что мы не крали никакие проекты, то есть мы обороняемся, а ведь есть указание о том, что мы, основываясь на итогах войны, когда мы стали очень сильной державой, должны проводить свою самостоятельную, активную внешнюю политику везде и всюду. И послам дано указание о том, чтобы они не занимались пресмыкательством, а смелее вели себя…

Вторым ударом для советской разведки стала дешифровка американскими криптографами радиограмм, отправленных в 1944–1945 годах из центра в резидентуру в Нью-Йорке, работавшую под крышей генерального консульства. Причиной этого провала стала ошибка советских шифровальщиков, которые отошли от железного правила: пользоваться только одноразовыми шифрблокнотами. Это правило было установлено после того, как в 1927 году британская полиция пришла с обыском в англо-советскую торговую компанию «Аркос» и захватила секретную переписку.

Расшифрованные после Второй мировой войны тексты радиограмм позволили американской контрразведке выявить несколько важных советских агентов. Процессы над ними и грандиозный возникший скандал сузили вербовочные возможности советской разведки на территории Соединенных Штатов. Американцы уже не так охотно шли на контакты с советскими представителями. Кроме того, прекратили деятельность две легальные резидентуры – из-за того, что власти Соединенных Штатов закрыли советские генеральные консульства в Нью-Йорке и Сан-Франциско.

15 июня 1946 года Павел Фитин был освобожден от должности. Три месяца он находился в распоряжении отдела кадров Министерства госбезопасности, ожидая решения своей судьбы. В сентябре 1946 года его отправили заместителем уполномоченного МГБ в оккупированной Германии. Но на этой должности его держали недолго.

1 апреля 1947 года генерал-лейтенанта Фитина с большим понижением утвердили заместителем начальника управления МГБ по Свердловской области, 27 сентября 1951 года – министром госбезопасности Казахстана.

После смерти Сталина Берия о нем вспомнил, 15 марта 1953 года Фитин получил назначение начальником управления единого МВД по Свердловской области. Подпись Берии под приказом о его назначении дорого обошлась Фитину. Его сочли бериевским человеком. После ареста Лаврентия Павловича карьера бывшего начальника разведки закончилась. 16 июля его освободили от должности, 29 ноября 1953 года уволили из Министерства внутренних дел по служебному несоответствию.

Несколько лет Павел Михайлович работал в Министерстве госконтроля, затем в Комиссии советского контроля при Совете министров. В 1959–1963 годах бывший генерал Фитин был директором фотокомбината Союза советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами. Он оставил воспоминания, которые разрешалось читать только сотрудникам Первого главного управления. Он умер в 1971 году. Ему не было и шестидесяти четырех лет.

Петр Кубаткин. Карьера опера

Вместо Фитина исполнять обязанности руководителя внешней разведки министр госбезопасности генерал-полковник Виктор Семенович Абакумов 15 июня 1946 года поручил генерал-лейтенанту Петру Николаевичу Кубаткину. Так и осталось неизвестным, кто назвал его кандидатуру. Возможно, очень влиятельный член политбюро Андрей Александрович Жданов, под чьем руководством Петр Николаевич несколько лет работал в Ленинграде.

Кубаткин, сын шахтера, в четырнадцать лет сам пошел работать и нигде не учился. Он начал работать в ОГПУ в Одессе после службы в пограничных войсках. Потом его взяли в Центральную школу НКВД в Москве и после переподготовки в 1937 году оставили в центральном аппарате наркомата.

Ныне покойный полковник Федосеев, который в войну служил с генералом Кубаткиным в Ленинграде, писал в газете «Новости разведки и контрразведки», что именно Кубаткин, работая в 4-м (секретно-политическом) отделе НКВД, обнаружил документы о прокуроре Вышинском, который летом 1917 года поставил свою подпись на приказе найти и арестовать Ленина. Кубаткин подготовил справку, которая легла на стол наркома Ежова. Ежов отдал справку Сталину, который вызвал Вышинского, и разговор продолжался втроем. Вождь не хотел терять своего умелого прокурора. После ностальгических воспоминаний о том, как Вышинский и Сталин сидели в Баку в одной тюремной камере, насмерть перепуганного Вышинского отпустили, а Ежов уехал, поняв, что Андрея Януарьевича трогать нельзя…

В реальности карьера Кубаткина началась с убийства Карла Радека, бывшего члена ЦК партии, одного из руководителей Коминтерна. Радек был приговорен к десяти годам тюремного заключения по мнимому делу «антисоветского троцкистского центра». Такой же срок получил бывший нарком финансов Григорий Сокольников.

«Радек и Сокольников, – докладывал в ЦК в июне 1956 года председатель КГБ Иван Серов, – среди своих сокамерников стали утверждать о своей невинности и о инсценировании всего процесса. В мае 1939 года было принято решение о их „ликвидации“. Имеющиеся в архиве КГБ документальные данные свидетельствуют о том, что убийство Радека и Сокольникова проводилось под руководством Берия и Кобулова в соответствии со специально разработанным планом».

В 1961 году генерал-лейтенант Павел Васильевич Федотов (о нем еще пойдет речь в этой книге), вызванный для объяснений в ЦК, рассказал, что материалы, относившиеся к бывшим руководящим работникам, Берия докладывал лично Сталину, который и решал их судьбу. «Убийство Радека и Сокольникова, – сообщил Федотов, – было совершено по указанию Сталина». В тот год Павел Федотов служил в главном управлении государственной безопасности НКВД, он был заместителем начальника 2-го отдела. После завершения операции, постановлением политбюро от 2 сентября 1939 года, Федотов получил повышение и стал начальником 2-го отдела.

«Непосредственное осуществление этих актов, – докладывал Серов, – было возложено на работников 2 отдела НКВД СССР – старшего оперуполномоченного Кубаткина, оперуполномоченного Шарок и специально подобранных людей из числа арестованных, которых в секретном порядке выехали для выполнения задания в Верхне-Уральскую и Тобольскую тюрьмы, в которых содержались Радек и Сокольников».

Григорий Федорович Шарок за убийство Сокольникова был сразу назначен заместителем наркома внутренних дел Казахстана и благополучно служил в органах до 1954 года, когда вышел на пенсию.

Петр Кубаткин, служивший во 2-м (оперативном) отделе главного управления госбезопасности, в мае 1939 года лично руководил убийством Карла Радека, содержавшегося в Верхне-Уральской тюрьме.