Валерий Карышев - Современные тюрьмы. От авторитета до олигарха Страница 3

Человек медленно подошел и обратился к Николаю:

— Что так долго?

— Так получилось, — ответил контролер.

— Ну, пошли, все готово, — сказал человек в военной форме.

Вновь все пошли по коридору. Алексей внимательно смотрел по сторонам. Тут находились комнаты-боксы — помещения не больше квадратного метра, так называемые «стаканы», где иногда находились заключенные, ожидая, когда освободится кабинет или за ними придет конвой, чтобы увести их в камеры. С правой стороны находился тюремный туалет, дверь в который была без ручки, но зато с массивным внутренним замком.

Все остановились в конце коридора.

— Сразу направо, — скомандовал военный.

Они вошли в просторное помещение — громадный коридор, напоминающий холл, высоченный потолок… Это был знаменитый коридор Бутырки, который часто показывают в телепередачах, на страницах газет и журналов. По обе его стороны находились следственные кабинеты.

Все ждали, в какой кабинет их пригласят пройти.

— Проходите туда, где открыты двери, — сказал второй военный.

В конце коридора виднелись три кабинета с открытыми дверями. В двух из них уже стояли столы, а в третьем — тоже стол, но поменьше. Когда все уже хотели войти, неожиданно инициативу взял на себя Сибиряк.

— Так, братва, проходим в первые два, а третий оставим для наших женщин, — ласково улыбнулся он. — Мало ли какие вопросы могут у них возникнуть…

Все молча вошли внутрь. Кабинеты представляли собой большие комнаты размером двадцать-тридцать квадратных метров. Набор мебели был стандартным: около окна — стол и два стула, приколоченные к полу. Окно зарешечено двумя рамами. Фонарь также закрыт сеткой. С правой стороны — крючки для одежды. Вот и вся мебель. Стены были выкрашены то ли в синий, то ли в зеленый цвет — при слабом освещении трудно было разобрать.

Алексей сразу заметил, что помимо стандартного стола в кабинете находились еще два и несколько стульев, стоящих в углу, видимо, заранее приготовленных конвоирами. Кто-то из молодых начал расставлять стулья и сдвигать столы, создавая что-то вроде большого стола для банкета. Женщины открыли коробки, из которых достали белые скатерти, постелили их на столы и стали выгружать продукты — коньяк, фрукты, консервы, красную икру, салями, сигареты, какие-то деликатесы…

Тем временем Сибиряк настроился на волну своей маленькой радиостанции и спросил:

— Витюха, как там дела?

Раздалось шипение, и издалека, словно из подземелья, донесся голос:

— Все нормально, командир! Все спокойно! А как у вас?

— Отдыхаем, — сказал Сибиряк. — Ждем.

— Желаю удачи!

— Понял тебя, братуха!

Выключив рацию, Сибиряк спрятал ее в карман.

Первый военный сказал:

— Вам придется немного подождать. Все будут минут через десять-пятнадцать. Пока посидите, покурите, отдохните. Я вас закрою.

Он вышел и повернул ключ в замке.

У Алексея мелькнула мысль: «А вдруг это ловушка?»

ХРОНИКА ОПЕРАЦИИ «БАНКЕТ», РАЗРАБОТАННОЙ И ОСУЩЕСТВЛЕННОЙ СОВМЕСТНЫМИ СИЛАМИ РЕГИОНАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ ПО БОРЬБЕ С ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ, ФЕДЕРАЛЬНОЙ СЛУЖБОЙ КОНТРРАЗВЕДКИ И СЛЕДСТВЕННЫМ КОМИТЕТОМ МВД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

В середине мая РУОП получил сообщение одного из своих агентов, внедренного в группировку:

«20 мая, примерно в 23.00, группа криминальных авторитетов соберется у здания следственного изолятора Бутырка и попытается незаконно проникнуть в тюрьму».

Поначалу оперативники отказывались верить такому сообщению, настолько его содержание казалось диким. Однако информацию все же решили проверить, и вскоре она получила частичное подтверждение. После этого разрабатывается специальный план операции, к которой привлекается служба контрразведки, Московское региональное управление по борьбе с организованной преступностью и Следственный комитет МВД России. Эти компетентные организации и разработали операцию под кодовым названием «Банкет». Причем каждое ведомство разрабатывало свою часть.

Операцию держали в строжайшей тайне. Только ограниченное число людей из соответствующих ведомств было посвящено в нее, которых, как потом выяснилось, ФСК также контролировала: прослушивала телефонные разговоры, за многими из них было установлено наружное наблюдение.

Подготовка к операции и штурму заняла несколько дней и требовала нестандартной тактики.

Поэтому незадолго до предполагаемой операции сотрудники ФСК под видом инспекторов пожарной охраны по подземным коммуникациям проникли в Бутырку и стали изучать архитектурные особенности этого здания, слабые места в режиме его охраны. Они нашли коридор, по которому первой в зону должно было проникнуть специально созданное для этой операции подразделение — «Игла», состоящая из ударной команды оперативного боевого подразделения «Альфа» ФСК.

Для нейтрализации штатного персонала должны были применяться спецсредства, которые не афишировались контрразведчиками. План штурма хранился в строжайшем секрете. Даже сами бойцы спецподразделений ФСК «Альфа» и СОБРа РУОПа узнали о нем только в последний момент.

Около полуночи в штабе предстоящей боевой операции собралось довольно много людей. Тут было несколько офицеров ФСК, несколько офицеров РУОПа, включая Илью Уголькова, и Следственного комитета МВД России, а также командир спецотряда «Альфа», командир спецотряда СОБРа и командир ОМОНа, который должен был осуществлять внешнее прикрытие всей операции.

В полночь через связных было получено сообщение, что группа из двенадцати криминальных авторитетов проникла в здание тюрьмы. До начала операции оставалось сорок минут.

Больше всех, как ни странно, нервничал дежурный по Следственному управлению Москвы майор Метелкин. О неожиданном визите он узнал всего несколько часов назад. Появившиеся взяли его под контроль и запретили звонить по телефону и разговаривать с кем-либо. Майору стало казаться, что его тоже в чем-то подозревают.

Несколько офицеров склонились над столом в приемной, где была разложена карта всех коридоров и помещений следственного изолятора. На ней были нанесены различные цифры и обозначения. Оперативное руководство операцией осуществляли полковник Нефедов из ФСК и капитан Угольков из московского РУОПа.

К тому времени штурмовики, которые участвовали в этой операции, уже рассредоточились по разным местам недалеко от объекта. Все они сидели в специальных зашторенных автобусах, стоявших в соседних улицах и переулках. Один автобус был заполнен сотрудниками «Альфы», во втором находились сотрудники СОБРа. Бойцы ОМОНа ждали начала операции в третьем автобусе. Автоматическое оружие всем пришлось оставить, так как в следственном изоляторе разрешалось применять только спецсредства — шумовые и световые раздражители или нервно-паралитический газ и электрические разрядники. Контрразведчики, в частности «Альфа», взяли с собой секретное оружие, которым они делиться ни с кем не собирались.

Все переговоры велись по специальным рациям, которые предоставили и выдали всем участникам операции сотрудники ФСК. Они работали на специальной частоте, которая не позволяла перехватить сигнал чужим, в том числе и милицейским устройствам. При этом каждый выход на связь фиксировался по секундам и записывался на специальный диктофон — своеобразный «черный ящик» для последующего контроля. Такими рациями пользовались только сотрудники ФСК.

После получения сигнала о том, что группа криминальных авторитетов вошла в здание Бутырки, все организаторы предстоящей операции сообщили командирам силовых спецподразделений, что они приглашены для задержания и последующего ареста криминальных авторитетов, незаконно проникших в следственный изолятор. До этого командиры спецподразделений даже не знали, зачем они здесь. Они думали, что это будет подавление бунта или предотвращение массового побега. Но что они будут участвовать в захвате людей, незаконно проникших в Бутырку, им даже в голову не приходило.

Полковник ФСК сказал, что операция начнется ровно в 0 часов 40 минут.

— Будем действовать так, — произнес он, наклонившись над планом следственного изолятора. — Мы и вы, — он указал на работников РУОПа, — пойдем через главные ворота. Первыми пойдут шесть офицеров «Альфы» через КПП. «Игла» — он указал на отряд СОБРа, — проникнет в здание, блокировав кабинет дежурного помощника начальника сизо, через ворота со стороны Новослободской улицы… Да, — обратился он к капитану ОМОНа, — там, во дворе, двое пьяных на лавочке сидят, так вот, это наши оперативники. Прошу с ними быть поласковее. В штабе останутся мой заместитель, — полковник указал на офицера ФСК, — и по одному человеку от РУОПа и следственного комитета. И конечно, дежурный следственного управления, который любезно предоставил нам столь прекрасное помещение, — пошутил полковник.