Александр Черепков - Секреты Российского флота. Из архивов ФСБ Страница 3

Подоплека препирательств, очевидно, заключалась в том, что созданное в ходе войны контрразведывательное отделение полностью оттеснило от ведения дел по шпионажу жандармское управление. В письме директору департамента полиции Редлов, резко отрицательно отзываясь о деятельности начальника севастопольской контрразведки, высказал мнение о его полной несостоятельности в расследовании причин гибели «Императрицы Марии». Эти межведомственные «разборки» свели к нулю попытки установить истину.

Новые документы, уже из архивов советской контрразведки, свидетельствуют о пристальном внимании к «Императрице Марии» и другим кораблям Черноморского флота военной разведки главного противника России в Первой мировой войне – Германии. Вполне возможно, что лица, о которых пойдет речь, имели отношение к гибели корабля.

В 1933 г. органами ОГПУ Украины в крупном судостроительном центре страны – Николаеве – была разоблачена резидентура немецкой разведки, действовавшая под прикрытием торговой фирмы «Контроль-К°», возглавляемой Виктором Эдуардовичем Верманом, 1883 г. р., уроженцем Херсона, проживавшим в Николаеве и работавшим начальником механосборочного цеха «Плуг и молот». Цель организации – срыв судостроительной программы набирающего мощь военного и торгового флота Советского Союза. Конкретные задачи – совершение диверсий на Николаевском заводе имени Анри Марти, а также сбор информации о строящихся там судах, большинство из которых были военными. Этот крупнейший судостроительный завод страны образовался на базе того самого Русского судостроительного акционерного общества «Руссуд», со стапелей которого сошли «Императрица Мария» и однотипный линкор «Александр III». В ходе следствия выяснилось много интересных фактов, уходящих корнями в дореволюционный Николаев.

Сам Верман являлся разведчиком с «дореволюционным» стажем. На допросе он рассказывал: «Шпионской деятельностью я стал заниматься в 1908 г. (именно с этого периода начинается осуществление новой морской программы России. – Примеч. авт.) в Николаеве, работая на заводе “Наваль” в отделе морских машин. Вовлечен в шпионскую деятельность я был группой немецких инженеров того отдела, состоящей из инженера Моора и Гана», и далее: «Моор и Ган, а более всего первый, стали меня обрабатывать и вовлекать в разведывательную работу в пользу Германии».

Деятельность В. Вермана подробно изложена в той части архивного следственного дела, которая называется «Моя шпионская деятельность в пользу Германии при царском правительстве».

После отъезда Гана и Моора в Германию «руководство» работой Вермана перешло непосредственно к германскому консулу в Николаеве господину Винштайту. Верман дал о нем исчерпывающие данные: «…Я узнал, что Винштайт офицер германской армии в чине гауптмана (капитана), что находится он в России не случайно, а является резидентом германского генерального штаба и проводил большую разведывательную работу на юге России. Примерно с 1908 г. Винштайт был назначен в Николаеве вице-консулом. Бежал он в Германию за несколько дней до объявления войны с Германией – в июле 1914 г…».

Так уж сложились обстоятельства, что Верману было поручено взять на себя руководство всей немецкой разведсетью на юге России: в Николаеве, Одессе, Херсоне и Севастополе. Вместе со своей агентурой он вербовал людей для разведывательной работы в этих городах, собирал материалы о промышленных предприятиях, данные о строящихся военных судах подводного и надводного плавания, их конструкции, вооружении, тоннаже, скорости.

На допросе Верман рассказывал: «Из лиц, мною лично завербованных для шпионской работы в период 1908–1914 гг., я помню следующих: Штайвеха, Блимке, Наймаера, Линке Бруно, инженера Шеффера, электрика Сгибнева». Все они – сотрудники судостроительных заводов, имеющие право прохода на строящиеся корабли.

Особый интерес вызвал электрик А.В. Сгибнев. Он отвечал за работы по оборудованию временного освещения строящихся на «Руссуде» военных кораблей, в том числе и «Императрицы Марии». В 1933 г. в ходе следствия Сгибнев показал, что Вермана очень интересовала схема артиллерийских башен дредноутов. А ведь первый взрыв на линкоре «Императрица Мария» раздался именно под носовой артиллерийской башней. «В период 1912–1914 гг., – рассказывал Сгибнев, – я передавал Верману сведения в устной форме о строящихся линейных кораблях типа “Дредноут”, “Мария” и “Александр III”, в рамках того, что мне было известно о ходе их постройки и сроках готовности отдельных отсеков кораблей».

Таким образом, у Вермана концентрировалась в руках ценнейшая информация о возрастающей мощи русского флота на Черном море. После оккупации юга России немцами разведывательная деятельность Вермана была вознаграждена по достоинству. Из протокола допроса: «В 1918 г. по представлению капитан-лейтенанта Клосса я был германским командованием за самоотверженную работу и шпионскую деятельность в пользу Германии награжден Железным крестом 2-й степени».

Пережив интервенцию и Гражданскую войну, Верман «осел» в Николаеве. Там в 1923 г. на него вышел секретарь германского консульства в Одессе господин Ган. Напомнив Верману о былых заслугах перед немецкой разведкой, дипломат предложил ему продолжить старую работу по «специальности». Верман дал согласие. Воссозданная им разведывательная сеть до своего раскрытия советскими органами госбезопасности действовала достаточно эффективно. Виктор Эдуардович был мастером своего дела.

Но вернемся к взрыву на «Марии». В этот период Верман был депортирован и организовать взрыв не мог. Но в Николаеве и Севастополе была оставлена хорошо подготовленная разведсеть. Позднее он сам говорил об этом: «…Я лично осуществлял связь с 1908 г. по разведывательной работе со следующими городами:… Севастополем, где разведывательной работой руководил инженер-механик завода “Наваль” Визер, находившийся в Севастополе по поручению нашего завода специально для монтажа строившегося в Севастополе броненосца “Златоуст”. Знаю, что у Визера была своя шпионская сеть в Севастополе, из состава которой я помню только конструктора адмиралтейства Карпова Ивана, с которым мне приходилось лично сталкиваться». Здесь и возникает вопрос: не участвовал ли Визер в «достройке» «Императрицы Марии» или ее ремонте в начале октября 1916 г.? Тогда на борту корабля ежедневно находились десятки инженеров, техников и рабочих. Проход на корабль этих людей не составлял труда. Вот что говорится об этом в письме Севастопольского жандармского управления начальнику штаба командующего Черноморским флотом: «… Матросы говорят о том, что рабочие по проводке электричества, бывшие на корабле накануне взрыва, до 10 час. вечера могли что-нибудь учинить и со злым умыслом, так как рабочие при входе на корабль совершенно не осматривались и работали также без досмотра.

Особенно высказывается подозрение в этом отношении на инженера той фирмы, что на Нахимовском проспекте, в д. 35, якобы накануне взрыва уехавшего из Севастополя».

Вопросов много. Но ясно одно – постройка новейших линкоров Черноморского флота, в том числе «Императрицы Марии», «опекалась» агентами германской разведки самым плотным образом. Немцев очень беспокоил русский военный потенциал на Черном море, и они могли пойти на любые действия, чтобы не допустить превосходства России на данном театре военных действий.

В связи с этим интересны сведения закордонного агента петроградского департамента полиции, выступавшего под псевдонимами Александров, Ленин, Шарль. Его настоящее имя – Бенциан Долин.

В период Первой мировой войны Долин, как и многие другие агенты политической полиции, был переориентирован на работу в области внешней контрразведки. В результате проведенных оперативных комбинаций Шарль вышел на контакт с немецкой военной разведкой и получил задание – вывести из строя «Императрицу Марию».

Бисмарк, с которым русский агент встретился в Берне, сказал ему: «У русских одно преимущество перед нами на Черном море – это “Мария”. Постарайтесь убрать ее. Тогда наши силы будут равны, а при равенстве сил мы победим».

На запрос Шарля в петроградский департамент полиции он получил распоряжение принять, с некоторыми оговорками, предложение об уничтожении русского линкора. По возвращении в Петроград агент был передан в распоряжение военных властей, однако связь с ним не была восстановлена. В результате такого бездействия были утеряны контакты с германской разведкой, на очередную встречу с которой агент должен был выйти через два месяца в Стокгольме. Еще через некоторое время Шарль узнал из газет о взрывах на «Императрице Марии».

Отправленное им в связи с этим событием письмо в департамент полиции осталось без ответа.

Следствие по делу арестованных в Николаеве германских агентов было закончено в 1934 г. Вызывает недоумение и легкость наказания, понесенного Верманом и Сгибневым. Первый был выдворен за пределы СССР в марте 1934 г., второй – приговорен к 3 годам лагерей. Собственно, чего же недоумевать?! Они уничтожали ненавистный царизм!