Николай Калинин - Это в сердце моем навсегда Страница 3

Неприятеля поддерживала авиация. Нескольким мелким его подразделениям удалось форсировать Стырь. Но это не смутило капитана Либанидзе. Он обрушил на преодолевших реку сосредоточенный огонь, прижал к земле, а затем поднял в контратаку 6-ю стрелковую роту и сбросил гитлеровцев в воду.

Не считаясь с потерями, противник упорно продолжал таранить нашу оборону. В боях участвовало большое количество германских танков. У нас тогда не было сильной противотанковой артиллерии. Отбивались полковыми и дивизионными пушками, гранатами и бутылками с горючей смесью. Бойцы и командиры сражались геройски. Раненые не уходили с поля. Пример этому подавали коммунисты и комсомольцы. К вечеру 25 июня неприятелю все же удалось овладеть Луцком. Когда остатки гарнизона отошли на восточный берег Стыри, я приказал взорвать мост. Гитлеровцы наращивали удары. Их свежие танковые части подтягивались с юга.

Мы тоже пополнялись за счет отходящих с запада одиночек и групп. Но это было слабое подкрепление.

26 июня, после боя, который длился без перерыва сутки, я выехал на командный пункт армии, находившийся в роще восточное Лупка. Начальник штаба генерал-майор Писаревский поставил перед нами новую задачу. На правах товарища по академии я спросил его:

— Ну, Дмитрий, скажи честно, как там наши дела?

— Пока неважные. Двадцать седьмой корпус отходит. Твоя дивизия может попасть под фланговый удар, так что срочно свяжись с соседом…

Немедленно еду на правый фланг. У железнодорожного моста встречаю командира 135-й стрелковой дивизии генерал-майора Ф. Н. Смехотворова.

— А где командир корпуса?

— Он скоро будет, — ответил Федор Никандрович.

— Ну что ж, давайте пока без него обсудим наши дела, — предложил я.

Мы проинформировали друг друга о положении соединений.

Когда я узнал, что готовится взрыв железнодорожного моста через реку Стырь, посоветовал повременить с этим.

— На том берегу есть еще наши части. Вот отойдут они — тогда пожалуйста.

Подъехал командир корпуса генерал-майор П. Д. Артеменко. Я передал ему приказ командарма держаться до подхода 31-го корпуса.

— Хорошо, — ответил он. — А то я хотел уже начать отвод соединений. Ведь мы, по существу, уже в тылу противника.

Мы разъехались. Прибыв на свой КП, я немедленно связался с Писаревским и доложил о разговоре с соседями. Он сказал, что тоже беседовал с Артеменко.

Тут телефон внезапно замолчал.

Через некоторое время связь с 27-м корпусом удалось восстановить и по радио и по телефону. А вот со штабом 5-й армии из-за непрерывных бомбежек телефонная линия все время выходила из строя. С левым соседом, 126-й стрелковой дивизией, связь поддерживали через 489-й полк. Это усложняло управление войсками.

Из частей на КП возвратились начальник штаба дивизии подполковник Чернов и комиссар Григорьев. Они доложили, что на участке 489-го полка противнику удалось в нескольких местах форсировать реку и захватить плацдарм.

Некоторые бойцы под натиском превосходящих сил противника начали отходить. Положение становилось критическим. Я распорядился немедленно провести контратаку своим резервом и восстановить положение.

Офицеров штаба и политотдела направил на позиция, чтобы остановили паникеров. Командира танкового полка подполковника Каншина вызвал к себе. Он доложил о готовности резервного танкового батальона к контратаке и пригласил в выделенный мне танк. Я отказался.

— Кто меня увидит в машине?

Взял коня и на нем поскакал в 489-й полк. Побежавших бойцов удалось возвратить назад. Часть перешла в контратаку и отбила утраченные позиции. В этом бою погиб подполковник Каншин. Немцы подожгли командирский танк, и он взорвался. Потеря тяжелая.

Противник вновь предпринимает отчаянные попытки прорвать нашу оборону. Он то на одном, то на другом участке форсирует Стырь. Все чаще приходится нам пускать в ход гранаты и штыки.

Большой урон врагу причинили артиллеристы и минометчики. Они вели массированный огонь по скоплениям гитлеровцев на противоположном берегу, по переправочным средствам.

С утра 28 июня противник нанес бомбовый и артиллерийский удары по нашему переднему краю. Казалось, ничего живого не осталось после этого налета. На стыке 743-го мотострелкового полка и соседней 135-й дивизии противник переправил через Стырь до батальона пехоты и вклинился в нашу оборону. Пришлось снова бросить в бой свой резерв — 3-й батальон 743-го полка с танковой ротой. Контратаку поддержал правый сосед — 135-я дивизия. Совместными действиями мы разбили переправившегося противника и захватили много пленных.

В это же самое время гитлеровцы начали наводить переправы и на стыке 489-го мотострелкового полка со 126-й стрелковой дивизией. Но все их попытки преодолеть Стырь потерпели неудачу. Немцы понесли тяжелые потери. Более 300 солдат и офицеров неприятеля было уничтожено, свыше 200 человек пленено.

Через несколько дней против нас было предпринято что-то вроде «психической» атаки. На окопы посыпались снаряды, которые при падении испускали какие-то дымы. Часть бойцов с возгласами «Газы» начала надевать защитные средства. Некоторые бросились на землю, зажимая рот руками, иные побежали к болоту или реке. Пришлось срочно наводить порядок. После этого случая политотдел дивизии провел в частях массовые беседы о том, как следует вести себя при газовом нападении, о надежности наших противохимических средств.

Оборона в полосе дивизии была восстановлена. Соединение получило приказ стоять насмерть, хотя фашистские войска с юга уже двигались на Ровно и Новоград-Волынский.

В это время под Луцком противник непрерывно штурмовал обороняемый нами рубеж. Несколько раз завязывались рукопашные бои. Вечером при отражении последней атаки погибли командир 6-й роты Адуашвили и командир 2-го мотострелкового батальона Либанидзе. В критический момент они подняли свои подразделения и с гранатами бросились в контратаку на прорвавшихся гитлеровцев.

Восемь дней части дивизии упорно дрались под Луцком.

Потери наши были велики. Однако наступающие понесли еще больший урон. Они лишились свыше 20 танков, 3 бронетранспортеров, 5 броневиков, положили много живой силы. А главное, долго протоптались на одном месте. Это вынужден признать и враг.

В своей книге «История второй мировой войны» немецкий генерал Типпельскирх пишет: «6-я армия продвинулась через реку Стырь. Но там она, как и 1-я танковая группа, подверглась сначала на юге, а затем на севере интенсивным контратакам русских, в которых приняли участие подтянутые свежие танковые силы.

До 3 июля на всем фронте продолжались упорные бои. Русские отходили на восток очень медленно и часто только после ожесточенных контратак против вырвавшихся вперед немецких частей».

В первых числах июля войска 5-й армии начали движение к бывшему укрепленному району Белокоровичи, Новоград-Волынский. 131-я дивизия получила задачу занять оборону по реке Случь. Промежуточный рубеж проходил по Горыни. Штаб 9-го корпуса в это время находился в лесу, в двух километрах от Березно.

Встал вопрос, как выйти из боя. По этому поводу руководство соединения собралось в землянке. Настроение у всех тяжелое, каждому трудно и выговорить слово «отход». Ведь гитлеровцы так и не сбили нас с позиций. Но и на месте сидеть уже больше нельзя было: неприятель к этому времени занял Ровно, отрезав нам путь на восток.

И вот мы с комиссаром выслушиваем мнения собравшихся. Большая надежда на командующего артиллерией дивизии и на танковый полк. Решили создать в полках 1 арьергарды — по одному мотострелковому батальону, усиленному танковой ротой, батареей полковой артиллерии и саперами. Командиру танкового полка было приказано двумя батальонами во взаимодействии с 489-м стрелковым полком прикрывать левый фланг дивизии. Артиллерии — сниматься с огневых позиций подивизионно с таким расчетом, чтобы в любой момент она могла поддержать вступающие в бой подразделения и части. Зенитный дивизион от нападения с воз-дивизион прикрывал соединение Духа.

Расписано все было хорошо. Но обстановка быстро менялась, и в план приходилось то и дело вносить поправки. Вскоре гитлеровцам удалось вбить танковый клин между нашими частями. В результате 489-й полк оказался отрезанным от своих тылов, остался без транспорта. Сутки он вел бой в окружении, без питания и пополнения боеприпасами.

Когда об этом стало известно Рокоссовскому, в подчинении которого мы оказались снова, он приказал пробиться к полку, накормить людей и вывести их в лес восточное реки Горынь. Для выполнения этого задания срочно был сформирован небольшой отряд. Его возглавил комиссар дивизии Григорьев. Группа эта с броневиком и двумя полевыми кухнями ночью прорвалась к подразделениям 489-го полка. К утру окруженные вырвались из ловушки и завяли оборону в пяти километрах восточное реки Горынь.