Рожденные Смершем - Николай Николаевич Лузан Страница 3

Не подозревая о грядущей войне, юные Антонина Григорьевна, Леонид Георгиевич и их сверстники свято верили в то, что говорили и к чему призывали руководители страны. Эта вера формировалась не столько под воздействием умело построенной пропаганды, сколько на основе конкретных дел власти, результаты которых находили проявление в повседневной жизни. В первую очередь власть заботливо и бережно относилась к детям. Им принадлежало будущее, а каким оно будет, это зависело от их отношения к власти и Отчизне. В них Антонина Григорьевна, Леонид Георгиевич и их сверстники видели не холодную и сварливую мачеху, а заботливую и любящую мать. Эти свои теплые чувства они пронесли через всю жизнь. В частности, Антонина Григорьевна, обращаясь к тому времени, вспоминала:

«…в 1936 году весной я пришла в школу и на входной двери увидела красный транспарант с надписью: «Пламенный привет отличнице учебы и дисциплины Тони Хрипливой!» Я остановилась, ничего не понимая, а тут вышли учителя и стали меня поздравлять: оказывается, украинская республиканская газета (комсомольская) «На смену» учредила Книгу Почета в честь очередного съезда ЛКСМУ, куда заносили отличников учебы, и я, ученица сельской школы, попала в эту Книгу Почета. В районо сказали, что нам будут предоставлены путевки в «Артек», но потом переиграли и для нас всех организовали 2–3-недельную экскурсию по Южному берегу Крыма.<…>

В Киеве (столице Украины), собрались все дети с Украины, около 150 человек, и нас поездом повезли в Крым до Симферополя. Из Симферополя автобусами повезли в Ялту, разместили в школе. Школа находилась рядом с домом-музеем А.П. Чехова. За забором — сад, а в саду рос инжир. И мы вечером лазили через забор, за еще не созревшим инжиром. Кормили нас в столовой, очень вкусно, тем, чего мы в селах не то что не ели, но и не знали. Например, давали бутерброд с маслом, а сверху чем-то черным, соленым намазано, такая гадость, испортили хлеб с маслом, а это была паюсная икра!

На Южном берегу Крыма мы побывали в Гурзуфе, Никитском ботаническом саду, в Алупке, в Воронцовском дворце и прекрасном парке, где с рук кормили белых и черных лебедей (впечатление осталось на всю жизнь). …Что удивительно: сейчас все школьные экскурсии, поездки организуются за деньги, а в дни моего детства, когда была такая беспросветная бедность, а нас возили на экскурсии бесплатно» [3].

Близкие к этим ощущениям Антонины Григорьевны вынес из того времени и Леонид Георгиевич. Он писал:

«…учиться было голодно, но советская власть нашла уже тогда, в тридцатые годы, возможность давать детям чечевичный и сладкий чай бесплатно.

В 10-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции я впервые увидел конфеты — в подарке, которые получили все ученики нашей школы <…>

В школе того времени царили порядок и дисциплина — работал учком, не упускал из вида отстающих, закрепляя за ними хорошо успевающих. Был оборудован спортивный уголок — перекладина, брусья, кольца, городошные дорожки, волейбольная площадка.

При школе работал драмкружок, многие из моих товарищей да и я серьезно увлекались театральной самодеятельностью»[4].

Пережив голод и лихолетье, Антонина Григорьевна, Леонид Георгиевич и их сверстники жили духовно богатой жизнью, а главное — имели надежду, которую воплощали собственными руками. Вера, надежда и бескорыстная любовь к Отечеству составляли духовно-нравственный стержень того удивительного и несгибаемого поколения дерзких мечтателей, поколения победителей.

Об этом Антонине и ее одноклассникам говорил сменивший на трибуне завуча Панасенко инспектор районо Иван Федорович Жело. В заключение свой пламенной речи он обратился к знаменитому выступлению Сталина на встрече с выпускниками академий Красной армии, которая произошла 4 мая 1935 года.

Жело заговорил рублеными фразами, и они звучали как приказ.

«…Товарищи! Мы вступили в новый период, в период, я бы сказал, голода в области людей, в области кадров, в области работников, умеющих оседлать технику и двинуть ее вперед. Дело в том, что у нас есть фабрики, заводы, колхозы, совхозы, армия, есть техника для всего этого дела, но не хватает людей, имеющих достаточный опыт, необходимый для того, чтобы выжать из техники максимум того, что можно из нее выжать. Раньше мы говорили, что «техника решает все». Этот лозунг помог нам в том отношении, что мы ликвидировали голод в области техники и создали широчайшую техническую базу во всех отраслях деятельности для вооружения наших людей первоклассной техникой. Это очень хорошо. Но этого далеко и далеко недостаточно.

Вот почему упор должен быть сделан теперь на людях, на кадрах, на работниках, овладевших техникой. Вот почему старый лозунг «техника решает все», являющийся отражением уже пройденного периода, когда у нас был голод в области техники, должен быть теперь заменен новым лозунгом, лозунгом о том, что «кадры решают все!».

Последняя фраза Жело потонула в громе аплодисментов. Овация продолжалась несколько минут, и, когда стихла, снова заиграл школьный оркестр. Под звуки марша школьники в торжественном строю прошли по школьному двору. Младшие отправились на уроки, выпускники, в окружении родителей и педагогов, оживленно переговаривались и не спешили расходиться. Впереди предстояли выпускные экзамены, и они засыпали будущих экзаменаторов десятками вопросов. Постепенно их ряды поредели, и вскоре школьный двор опустел. О закончившейся торжественной линейке напоминали уныло обвисший на флагштоке флаг и забытый кем-то портфель.

В тот день Антонина и ее друзья: Нина Кравец, Миша Шульженко, Вася Расев так и не притронулись к учебникам. Будущая взрослая жизнь и дерзкие планы кружили им головы. Прибежав домой из школы, они переоделись, на ходу перекусили, сели на велосипеды и, умчавшись за город, остаток дня провели на берегу пруда. Под лучами яркого весеннего солнца вода прогрелась, а раскаленный песок жег подошвы ног. Первым, крутнув сальто, сиганул в пруд Миша, за ним последовали остальные и устремились вдогонку за лучшим пловцом школы. Игра в догонялки продолжалась до тех пор, пока их не покинули силы. Выбравшись на берег, они спрятались в тени кустов и забылись в сладостной дреме. Подняли их на ноги