Сергей Куличкин - На фронтах Первой мировой Страница 30

Бесспорно, в 1914 году мы не испытали и десятой доли того, чего вынесли в 1941 году. Действительно, не отдали и пяди своей земли, воевали на чужой территории в Восточной Пруссии, Галиции. Польшу за российскую территорию и тогда мало кто всерьез принимал. Более того, несмотря на досадные поражения, Россия к концу 1914 года на Западе осталась на собственной границе, а на Юге прочно удерживала чужие земли Галиции, Карпатские перевалы. На Кавказе фронт тоже стабилизировался на турецкой территории. Правда, на волне этой эйфории нет-нет да вспомнишь об 1 млн наших убитых, раненых, покалеченных и 135 тыс. попавших в плен.

Конечно, после такого очень краткого, весьма поверхностного анализа события 1941 года нетрудно представить как настоящую катастрофу. К концу 1941 года Советский Союз потерял всю Прибалтику, Украину, Белоруссию, западные области России. Немцы стояли под Мурманском, блокировали Ленинград, взяли Ростов, наконец, атаковали столицу Москву. Красная армия отступила на 800—1500 километров. Потери составили 3 млн 987 тыс. человек, в том числе 2 млн 841 тыс. безвозвратные. Было потеряно более 20 тысяч танков, свыше 17 тысяч боевых самолетов, 60 тысяч орудий и минометов. Из-за утраты боеспособности расформировано 125 дивизий. Но при этом нельзя забывать, что и хваленые, непобедимые немцы потеряли более 750 тысяч человек, 2400 танков, из них 1400 только под Москвой. Да, на оккупированной территории остались десятки миллионов советских граждан. До войны там добывалось 63 % угля, выплавлялось 68 % чугуна, 58 % стали, 60 % алюминия, производилось 38 % зерна, 84 % сахара. Цифры действительно потрясающие. Не выдерживают сравнения и цифры наших пленных. В 1914 году – 135 тысяч, в 1941 году – 2 млн 335 тысяч человек пропали без вести или попали в плен. В 1914 году мы не потеряли ни одного оборонного завода, в 1941 году десятки, причем выпускающих основные образцы техники и вооружения, как, например, Харьковский тракторный завод, выпускающий танки. В 1914 году бомбардировке с моря подверглись лишь несколько российских портов на Черном море. В 1941 году тысячи городов и сел были разрушены ударами авиации, артиллерии врага. Ленинград попал в такую блокаду, какую еще не знала история войн человечества. А Минск, Киев, Одесса и далее по списку!.. А невероятная по напряжению битва за столицу родины Москву, когда ее потеря казалась неизбежной? Выходит, правы мои оппоненты в своих сравнениях 1914 и 1941 годов? Нет, и еще раз нет. Разберемся в том, почему же удары по России в 1914 году и по Советскому Союзу в 1941 году просто некорректно сравнивать.

Я уже говорил о несопоставимой мощи гитлеровских и кайзеровских войск. Да и события на фронтах развивались по разным сценариям. Осенью и зимой 1914 года немцы и их союзники продолжали искать победный выход из войны на Западе. «Бег к морю», бои во Фландрии, на Балканах и Ближнем Востоке все-таки проходили с участием их основных и лучших сил. Да, германцы и австрийцы обратили-таки серьезное внимание на Восток, перебросили туда несколько германских корпусов и целую австрийскую армию для отвоевания Галиции, Восточной Пруссии и части Польши. Но основная, наиболее мощная и боеспособная группировка германцев все-таки оставалась на Западном фронте. Осенью же и зимой 1941 года фактически вся германская армия с ее лучшими силами воевала на Восточном фронте. Собственно, никакого Западного фронта и не было. Нельзя же всерьез принимать бои немецких войск с югославскими партизанами и на севере Африки. Да что там немецкая армия? Советский Союз воевал фактически со всей Европой. И, несмотря на это, на все поражения, ужасающие потери, не просто выстоял, но и нанес в конце года гитлеровцам чувствительные поражения под Тихвиным, Ростовом, в Крыму, разгромил непобедимые вермахт и люфтваффе под Москвой.

Так что новый, 1942 год в СССР встречали с не меньшими надеждами, чем в императорской России 1915 год. При этом советское правительство провело в жизнь такое количество важнейших мероприятий, которое и не снилось царскому правительству в 1914 году. Как известно, к концу 1914 и 1941 годов русская армия и Красная армия ощущали катастрофическую нехватку вооружения, боеприпасов, военной техники, стратегического сырья. Но царское правительство, все русское общество в тылу только беспомощно разводило руками. И это при победоносных операциях на чужих территориях, без потери оборонных мощностей. Сталин в битве под Москвой тоже лично распределял каждый автомат, орудие, самолет, вагон с боеприпасами. Но на Волге, Урале, в Сибири прямо в чистом поле начали работать эвакуируемые с Запада военные заводы, а те, что работали там до войны, удесятерили производство. 400 тысяч ремесленников, вставших к станку накануне войны, квалифицированные рабочие уже к концу 1941 года подняли из ничего и раскрутили невиданное военное производство.

Тыл царской России продолжал интеллигентные дискуссии, щипал корпию, организовывал элитные санитарные поезда. В городах десятки тысяч буржуа, студентов, обывателей и духом не думали о каком-то там германском фронте. Тыл советской страны к концу года превратился в тот же фронт, только без бомбежек и боев. Иной тыл, как в Ленинграде, был страшнее фронта. В 1914 году никто не думал о партизанах, да и какие могут быть партизаны на чужой территории. В 1941 году земля уже горела под ногами оккупантов. Ставка ВГК, Генеральный штаб, наркоматы обороны к концу года работали как один четко слаженный механизм. Россия 1914 года о таком механизме могла только мечтать!

Советский народ в основной, главной своей массе к концу года понял – война идет народная, священная война. Она не только по зову вождей, партии, а по зову сердца превратилась в Великую Отечественную войну. А в 1914 году российский народ в основной своей массе так и не понимал, что это за войну он ведет, с кем и за что гибнут тысячи и тысячи его сынов. Мы уже цитировали высказывания и солдат, и генералов, и обывателей. Даже весьма приблизительный анализ состояния русской армии, всего русского общества 1914 года позволяет сделать однозначный вывод. Удар, подобный которому выдержал Советский Союз в 1941 году, императорская Россия не выдержала бы. Я уж не говорю о нынешней либерально-демократической России. К стыду и горькому сожалению, можно с уверенностью сказать – нынешняя Россия не выдержала бы удара не только гитлеровских дивизий фон Бока, Манштейна, Гудериана, но и дивизий Гинденбурга, Макензена, Конрада, Иосифа-Фердинанда, Энвер-паши и прочих фельдмаршалов, принцев и эрцгерцогов образца 1914 года. Проклятые монархистами и либералами коммунисты за 20 лет нищую, разрушенную страну подняли на ноги, воспитали миллионы фанатичных молодых патриотов, отдавших все свои силы и жизнь за Родину-мать. Именно мать! Нынешние же правители за те же 20 лет опустили страну до уровня военного противника Грузии и воспитали миллионы молодых людей с единственной мечтой – «Бабло, бабло – любой ценой!» Сделайте для народа, страны, ее величия хоть сотую часть того, что сделали «проклятые коммуняки», чтобы иметь моральное право обсуждать, обвинять и осуждать тех, кто руководил страной в годы Великой войны, кто командовал фронтами, армиями и ротами, «кто замерзал на снегу».

То же самое можно сказать и о политической подоплеке оценки героев и антигероев Первой мировой войны. Осень и зима 1914 года ранжировала их по делам реальным, а не будущим революционным. Генерал Рузский, сменивший-таки на посту командующего Северо-Западным фронтом Жилинского, прибыл на фронт с генерал-квартирмейстером М. Д. Бонч-Бруевичем. Сам Рузский допустил не менее обидные просчеты, чем его предшественник, и все-таки подвергся меньшей критике со стороны, скажем, историка-монархиста А. Керсновского, чем Бонч-Бруевич, только потому, что последний пойдет добровольно служить в Красную армию. С Керсновским полностью солидарны и нынешние монархисты. Коммунисты, наоборот, превозносили до небес Бонч-Бруевича, как одного из первых генералов, вставших на сторону революции. Будучи командующим Северным фронтом еще в сентябре 1917 года, он приложил руку к ликвидации корниловского мятежа.

Так вот, генерал М. Д. Бонч-Бруевич, один из образованнейших генералов императорской армии, окончивший Академию Генерального штаба и преподававшего в ней, осенью и зимой 1914 года блестяще проявил себя и в боях за Восточную Пруссию и особенно в Лодзинской операции. В императорской армии он дослужился до генерал-лейтенанта, командующего фронтом. В звании, но уже советского генерал-лейтенанта мирно уйдет из жизни в 1956 году, после занятия ряда важнейших должностей в Красной и Советской армиях. Ни разу не репрессированный. Его же противник по сентябрю 1917 года и Гражданской войне знаменитый генерал Лавр Корнилов осенью и зимой 1914 года, наряду с безудержной храбростью, заслуженным уважением и любовью фронтовиков, дважды едва не погубил собственную дивизию. Его непосредственный командир командующий 8-й армией Брусилов даже хотел отдать героя под суд за невыполнение приказа, о чем мы уже говорили. Сам же будущий красный военачальник Брусилов именно в осенне-зимних боях показал себя полностью сформировавшимся полководцем, способным умело водить войска стратегического уровня. Он уже тогда, безусловно, был лучшим командармом русской армии. Его антипод и противник в Гражданскую войну генерал Деникин действовал в этих боях тоже выше всяких похвал. Примеры тому мы уже приводили. Как и пример безусловного героизма другого белогвардейского героя генерала Шкуро. Кто тогда осенью 1914 года мог предположить, что через несколько лет этот несомненный герой мировой войны превратится в самого отчаянного кавалерийского генерала Белой армии, фигуру одиозную уже по тому, с какой жестокостью его «волчьи сотни» будут расправляться не только с большевиками, но и простыми обывателями, теми же русскими мужиками. Кто бы мог предположить, что закончит он жизнь на виселице, как несомненный предатель, служивший не за страх, а за совесть Гитлеру. Но тогда, в 1914 году – несомненный герой. Зимой 1914 года взошла звезда другого героя Белой армии – генерала Николая Николаевича Юденича. О его роли в блестящих победах русской армии на Кавказе мы уже говорили. Без всякого сомнения, это талантливый военачальник, один из лучших полководцев Первой мировой войны. Репутацию Юденича, как талантливого полководца, на мой взгляд, не испортила и неудача похода его Северной армии в 1919 году на большевистский Петроград. У Гражданской войны свои законы. Как мог рассчитывать на удачу даже такой талантливый генерал, имея в несколько раз меньше сил и средств, чем у противника, и находясь практически во враждебном окружении среди, казалось бы, своих. Подчиненные ему генералы Родзянко, Пален, Арсеньев, Булак-Балахович в основном соперничали между собой, зачастую не выполняя прямых указаний Юденича. Союзники же, эстонский корпус генерала Лайдонера и финский корпус, только изображали участие в боях. Ни Финляндии, ни Эстонии Юденич с его единой и неделимой Россией был не нужен. Под стать этому будущему белогвардейскому вождю осенью 1914 года славно воевал и будущий военачальник Красной армии, а тогда командующий 9-й армией генерал от инфантерии Платон Алексеевич Лечицкий. Именно он и его армия во многом определили успех Варшаво-Ивангородской операции. Этот сын священника, дослужившийся в императорской армии до полного генерала, успеет послужить и в новой Красной армии инспектором пехоты и кавалерии. Правда, в отличие от Бонч-Бруевича, будет-таки арестован по наговору и умрет в советской тюрьме в 1923 году. Пока остановимся на этих примерах, по-моему, позволяющих снять политическую подоплеку с героев Первой мировой войны.