Французский орден особиста - Николай Николаевич Лузан Страница 31

– Артур, у меня нет слов! Это не просто дневник! Это…

– Понравилось? Значит, стоит продолжать? – торопил с ответом Бойе.

– Вне всякого сомнения! Великолепно! Прекрасный литературный слог. Красивые образные сравнения. И даже сюжетная канва прослеживается. Вам, Артур, не полком надо командовать, а служить в Министерстве пропаганды, книги писать.

– Ну, перестань, перестань, Отто! – смутился Бойе.

– Извините за любопытство, Артур, но я не могу вас не спросить: где вы так научился писать?

– Где? – Бойе задумался и после паузы ответил: —Полагаю, в полиции. С коммунистами, либеральными социалистами, этими изощренными тварями, приходилось быть одновременно доктором Фаустом и Мефистофелем, чтобы вначале поймать, а затем вывернуть на допросах наизнанку.

– В полиции?! – подался вперед Эверст. – Если бы вы не сказали, я бы никогда не подумал, что вы бывший полицейский. В моем представлении вы представитель настоящей германской военной касты.

– Но я и есть профессиональный военный! Черт бы побрал этих чванливых британцев и трусливых лягушатников! В Версале они лишили Германию армии, смертельно унизив наш германский дух! Этого им никогда нельзя простить! Ну а мне пришлось на время переквалифицироваться.

– Да-да! Но теперь они заплатят за это сполна! В ногах будут валяться у нашего великого фюрера! – поддержал Эверст и уточнил: – Так вы воевали еще в Первую мировую?

– С самого начала, с четырнадцатого года, на Западном фронте. Командовал армейским взводом. Моим непосредственным командиром был нынешний генерал Штрекер.

– Тот самый генерал-лейтенант Карл Штрекер, что сейчас командует семьдесят девятой пехотной дивизией?

– Да, – подтвердил Бойе и пояснил: – Благодаря ему в начале тридцать шестого я вновь вернулся в армию.

– Артур, а как долго вы воевали и где закончили войну?

На лице Бойе появилась болезненная гримаса. Воспоминание о двух годах, проведенных в британском плену, остались в его душе незаживающей раной. Он уклонился от прямого ответа и, насупив брови, сказал:

– Дорогой Отто, мне пришлось достаточно пережить в те нелегкие годы, чтобы понять: на войне нельзя миндальничать с противником! Его надо безжалостно уничтожать, как учит наш фюрер!

– Артур, а как сложилась ваша жизнь после восемнадцатого? – спросил Эверст.

– Как у всех военных, – с ожесточением произнес Бойе и взорвался: – Проклятые политиканы, проклятые жиды-финансисты! Твари! Эти мерзавцы, состряпавшие договор, лишили Германию армии и флота, а нас просто выбросили на улицу! Если бы ты, Отто, знал, через что нам пришлось пройти… Я готов их всех рвать на куски и мстить, мстить, мстить…

Бойе заскрипел зубами, в глазах разлилась лютая ненависть.

– Понимаю вас, Артур, и искренне сочувствую вашим переживаниям. Мне было мало лет, но я тоже помню это ужасное время. Родители перебивались случайными заработками.

Колбаса, масло, шоколад или дешевые конфеты для меня и моей сестры Гертруды были очень редким праздником, – вздохнул Эверст.

– Все это в прошлом, Отто! Слава Господу! Он не оставил нашу страну! Национальный позор и наши унижения – все это в прошлом. Теперь, благодаря гению нашего великого фюрера и единству нации, Германия сильна как никогда. Жалкие, чванливые ничтожества! Стальной кулак нашего вермахта раздавит их всех! – Бойе сорвался на крик.

– Дух великих ариев невозможно сломить! Он с рождения живет в каждом германце, – поддержал Эверст.

– Все так, Отто! Ведомая фюрером, Германия возродилась из пепла. Фюрер вернул тысячелетнему Рейху былую германскую мощь и истинное величие.

– О да, я поражен гением фюрера! Россия оказалась колоссом на глиняных ногах! Под нашими ударами сталинская армия треснула, как гнилой орех!

– Мы раздавим это жидовско-большевистское отродье, Отто, а потом возьмемся за лягушатников и островных обезьян!

– Слава Господу, что Он дал нам фюрера! Фюрер ведет нас к великой победе! А вы, Артур… вы будете национальным летописцем, – польстил Эверст. – У меня нет ни малейших сомнений в том, что ваш дневник станет летописью не только сто тридцать четвертого полка. Он станет частью истории нашего похода на восток! Уверен, ваш дневник прочтет каждый воин-ариец. В нем…

– Хватит, хватит, Отто! – остановил его Бойе и пошутил: – Я уже чувствую, как венок из благородного лавра ложится на мою голову.

Эверст расхохотался и, подмигнув, заметил:

– Артур, ваши победы на творческом фронте не дадут покоя многим корифеям берлинских литературных салонов.

– Это чепуха, Отто! – отмахнулся Бойе и заявил: – Литературная слава меня мало волнует. Победы солдата куются на поле боя, и эти победы ждут нас впереди. Можешь не сомневаться, друг мой!

– Скорее бы! Надоело смотреть на успехи других, – посетовал Эверст.

– Благодатное время наступит быстрее, чем ты думаешь. Возможно, уже завтра мы схлестнемся с русскими! По данным нашей воздушной разведки, русские стягивают крупные армейские силы к Острогу.

В своем предположении Бойе не ошибся. После первых дней хаоса командующему 16-й армией генерал-лейтенанту Михаилу Лукину наконец удалось наладить боевое управление войсками. Сделать это было крайне сложно. Диверсанты Абвера, банды украинских и белорусских националистов, направляемые кураторами германских спецслужб, вывели из строя практически все каналы связи. Связь со штабом Юго-Западного фронта отсутствовала уже вторые сутки. Неразбериху усиливало решение Генерального штаба о передаче 16-й армии в состав Западного фронта. В сложившейся ситуации Лукину ничего другого не оставалось, как действовать на свой страх и риск, полагаясь на тех, кого хорошо знал по совместной службе и кто был под рукой. Он отменил свой предыдущий приказ командиру 109-й моторизованной дивизии полковнику Краснорецкому следовать в район Шепетовки, потребовал снять с погрузки на эшелоны личный состав, боевую технику, форсированным маршем следовать к Острогу и остановить наступление 11-й танковой дивизии вермахта.

Приняв к исполнению этот приказ, Краснорецкий, Сидоренко и Шейко после короткого совещания приняли решение выслать к месту будущего оборонительного рубежа разведку, а следом направить 381-й моторизованный полк подполковника Подопригоры и 404-й артиллерийский полк майора Волкова.

Первым к Острогу двинулся 173-й разведывательный батальон капитана Юлборисова. На место он прибыл уже во второй половине дня 26 июня и расположился в селе Вильбовное. Впереди за рекой находился враг. Заняв оборону, разведчики приступили к всестороннему изучению позиций противника и оценке его сил на направлениях возможных ударов.

Прошло несколько часов, и в ночь на 27 июня к батальону Юлборисова присоединились 381-й полк, 2-й батальон 602-го мотострелкового полка, а также батальон 16-го танкового полка в составе 36 танков. Полковник Краснорецкий развернул штаб дивизии на восточной опушке Курганинского леса. Не тратя времени, он провел совещание с командирами частей и подразделений, заслушал доклады об обстановке и поставил задачу сформировать ударные группы, затем, без предварительной артиллерийской подготовки, чтобы не привлекать внимания противника, форсировать реку, нанести по врагу удар и выбить гитлеровцев из города.

В ту ночь, для многих последнюю, ни Краснорецкому, ни