Их судьба – шпионаж - Игорь Григорьевич Атаманенко Страница 31

Вот и шантан. Видела я там хорошее и дурное, но “прыгать-то” было некуда. Я ведь едва умела читать и писать, учиться не на что. А тут петь учили. Нас обучали для капеллы и держали в ежовых рукавицах: во время гастролей никуда не пускали самостоятельно по городу, куда мы приезжали».

ЛЮБОВЬ ПЕРВАЯ. ДЕВИЧЬЯ

Во время гастролей в Астрахани Липкину похитил богатый перс и на яхте увез в Баку. Муж Липкиной с горя запил, хор распался, но Надежде повезло попасть в бродячую труппу артистов Варшавского театра под управлением Штейна. Танцор труппы, красавец-поляк Эдмонд Плевицкий сделал ей предложение выйти за него замуж.

Надежда, воспитанная в суровых традициях домостроя, даже будучи по уши влюбленной в поляка, еще целый год сохраняла дистанцию, так и не позволив ему ни единого поцелуя, не говоря уж о так называемых «физиологических узах» — внебрачном сожительстве, широко распространенном в среде бродячих артистов.

В 1903 году, получив материнское благословение, Дёжка Винникова после венчания в православной церкви продолжила жизненный путь уже Плевицкой Надеждой Васильевной.

У БОГА СЛУЧАЙНОСТЕЙ НЕ БЫВАЕТ

Надежда с мужем гастролирует по российским городам в труппе Штейна, но после того как он, похитив кассу, сбежал, она стала петь в «Хоре лапотников» Манкевича, позже — в знаменитом московском ресторане «Яр».

Осенью 1909 года, когда Плевицкая, отрабатывая ангажемент, выступала в нижегородском ресторане Наумова, туда зашел поужинать Леонид Собинов.

Послушав ее пение и оценив реакцию зала, он пригласил Надежду выступить вместе с признанными авторитетами российской сцены Василием Качаловым и Матильдой Кшесинской в его благотворительном концерте, который он устраивал в местном оперном театре.

Так случайная встреча с великим тенором и участие в его концерте помогли Надежде войти в большую сценическую жизнь и осознать силу своего таланта. Но судьба случайностей не терпит: вскоре культурная Россия признала Плевицкую одной из самых ярких исполнительниц русских народных песен и романсов, и она решила: никаких ресторанов, никаких жующих купцов!

Заполучить ее на выступление стремятся все крупные города России. Она поет в Московской консерватории и на приемах в Царском Селе, где императрица Александра Фёдоровна за вдохновенное пение дарит ей золотую брошь с жуком, осыпанным бриллиантами.

Государь, чтобы услышать простые песни Дёжки Винниковой, снова и снова зовет ее в Царское Село. Растроганный до слез, он как-то изрек: «Мне говорили, что вы никогда не учились петь. И не учитесь. Оставайтесь такой, какая вы есть. Я много слышал ученых соловьев, но они пели для уха, а вы поете для сердца. Спасибо вам, Надежда Васильевна!» И вручил ей бриллиантовую брошь в виде двуглавого орла. С тех пор Надежда на сцену без броши не выходила — та стала ее талисманом.

1911 год. Надежда Плевицкая на пике славы. Она взошла на вершину, какой не достигала ни одна российская крестьянка — петь самому Царю, а он называет ее любимой певицей! Да, тогда она была почти счастлива. «Почти» — потому что не хватало ей любви.

ДЁЖКИНА ХАНДРА

Красавицей Надежду не назвать — лицо круглое, скуластое, с вздернутым носом, ярким сочным ртом и небольшими, раскосыми, очень хитрыми глазами-угольками — обычный крестьянский тип. Великолепны были смоляная коса и свежий атлас ее тела — «роза в молоке», как обозначили ее газеты. И был в ней какой-то внутренний завораживавший огонь, из-за которого все женщины рядом с нею меркли.

А мужчин подле нее всегда было много. Они ее любили, забрасывали цветами в концертных залах или оборачивались вслед, когда она, стуча каблучками и игриво змеясь своим призывным телом, шла по улице. Однако, как русская крестьянка и настоящая мужняя жена, она и мысли об измене Плевицкому не допускала. Да и некогда ей было за работой.

Плевицкий же теперь, не состоя ни в какой труппе и проживая в возведенном на женины деньги двухэтажном особняке в деревне Винниково, или в Петербурге в ее по-царски обставленной квартире, упивался положенным, по его мнению, отдыхом, заводил бесчисленные любовные романы.

Надежда знала об изменах мужа, но не ревновала, а завидовала его способности влюбляться и радоваться жизни. Ведь у нее, кроме тяжелой работы, ничего не было. А хотелось чего-то более важного, чем слава и достаток. Чего-то, что наполнило бы душу теплом и светом — любви!

На какое-то время от мрачных мыслей отвлекли съемки в фильмах «Власть тьмы» и «Крик жизни», где Надежда выступила в главной роли. Но грош цена тем фильмам — в них она была «немой», а любили-то ее за голос!

И вновь пришла хандра, переросшая в депрессию. Надежда стала худеть, да так быстро, что белошвейки не поспевали обновлять ей концертный гардероб. Все доктора вразнобой твердили о поразившем ее тяжелом недуге: то белокровие, то чахотка, то рак желудка.

Но в 1912 году ее мечта сбылась: к ней пришла любовь, и хворь как рукой сняло.

ЛЮБОВЬ ВТОРАЯ. УБИЕННАЯ

Василию Шангину, поручику Кирасирского Его Величества лейб-гвардии полка, было около тридцати, учился он в Николаевской академии Генерального штаба, носил Георгиевский крест за японскую войну, куда ушел добровольцем, бросив университет.

Надежду он просто ослепил, а она совершенно пленила его. Теперь у нее было всё: покровительство Государя, успех, богатство, а мелодию любви они с Шангиным пели на два голоса.

…Первая мировая война застигла влюбленных в Швейцарии, куда они заехали, совершая «предсвадебное» путешествие. Шангин обратился в Ставку, чтобы Надежду зачислили сестрой милосердия в лазарет его дивизии, но рапорт отклонили — женщинам не место на передовой.

И тогда она появилась на линии огня в мужской форме санитара. И пусть нет сцены — плевать, лишь бы быть рядом с любимым! Ее подвиг во имя любви к сражающемуся на передовой офицеру стал притчей во языцех, да что притчей — легендой России!

Для раненых Плевицкая выступает в лазаретах. Когда же она поет вблизи окопов, немцы, чтобы прервать ее пение, палят из пушек. Изредка влюбленным удается побыть часок наедине, и так — полгода, пока взвод поручика Шангина не накрыли вражеские снаряды.

Узнав о гибели жениха, Дёжка буквально почернела от горя и ощущала себя ходячим мертвецом. Ею овладела кромешная безысходность, и год понадобился столичным светилам медицины, чтобы вернуть ее к жизни.

ВО ВСЕ ТЯЖКИЕ!

В 1917‐м, и последующие два года, ох, лукава ты, жизнь, бес полуденный! Что то было? Снова любовь? Нет, мимолетные вспышки страсти, которым Дёжка уступила в отчаянном порыве — раз уж жизнь не удалась, так хоть отгуляю вволю!

В Одессе у нее случился бурный роман с «товарищем Шульгой» —