Андрей Буровский - Не Вторая мировая, а Великая гражданская! Запретная правда о войне Страница 34

В сентябре 1940 года войска «Сражающейся Франции» вместе с британскими, голландскими и австралийскими частями потерпели поражение в Сенегале. Сенегальские солдаты не зря считались лучшими во Французской империи. Они были верны присяге. Вернее, чем генерал де Голль. Однако в ноябре Британии и их французским марионеткам удалось отвоевать Габон.

На Мадагаскаре вишисты пошли на соглашение с японцами: союзники рейха, они были и их союзниками. На Мадагаскаре вишисты создали базу снабжения японских подводных лодок.

5–7 мая 1942 года деголлевские и британские войска вторглись на Мадагаскар. К ноябрю 1942-го остров был освобожден от вишистских и японских войск. Причем мальгаши сражались и на стороне вишистов, и на стороне британцев.

Европейцы принесли в Африку войну? Да… В том числе войну гражданскую.

Западная историография считает, что Сталинградская битва и сражение при Эль-Аламейне стали коренными поворотными пунктами Второй мировой войны. В одинаковой степени.

В СССР полагалось считать, что если эти битвы разного масштаба, то и их роль и последствия разные. События в Северной Африке преподносились как сугубо третьестепенные, незначительные, не оказавшие сколько-нибудь заметного влияния на результаты Второй мировой войны.

Конечно, масштабы сражения в Северной Африке не могут идти ни в какое сравнение с тем, что происходило на советско-нацистском фронте.

Когда советские руководители пришли в себя после страшных поражений начального периода войны, то даже позволяли себе иронизировать по поводу успехов англичан в Северной Африке.

У. Черчилль в своих мемуарах вспоминает о том, что после окончания битвы на Волге он получил из Москвы фильм об этом сражении и, в свою очередь, послал фильм «Победа в пустыне», на который получил от Сталина довольно язвительный ответ: «Фильм прекрасно изображает, как Англия ведет бои и метко разоблачает тех подлецов — они имеются и в нашей стране, которые утверждают, что Англия будто бы не воюет, а только наблюдает за войной со стороны». И конечно же, в советских исследованиях по Второй мировой войне нет ни слова о мужестве английских, индийских, новозеландских, южноафриканских, французских (из «Свободной Франции» генерала де Голля) солдат и офицеров, о героях-летчиках и моряках, о защитниках Мальты, Тобрука и Эль-Аламейны, о командующих Александере и Монтгомери, Уэйвелле и Каннингхэйме, успешно противостоявших Роммелю, Кессельрингу и другим нацистским генералам…

Но тут два важных обстоятельства: владение колониальными империями — это вопрос права выкачивать ресурсы. В том числе и те, которые потом шли в СССР по ленд-лизу. Это вопрос доступа к сырью и энергоносителям.

Во-вторых, после появления в Северной Африке Роммеля возникла серьезная опасность для Египта и Суэцкого канала. В случае захвата нацистами Египта перед ними открывался путь на Ближний Восток и далее в Азию… Вплоть до Индии. Это прекрасно понимал У. Черчилль, уделявший Северо-Африканскому театру военных действий исключительное внимание.

Ряд американских историков видят счастливую случайность в том, что Гитлер упорно добивался победы над СССР и упустил счастливый шанс в Северной Африке. Ведь прорваться в Индию фактически значило выиграть Вторую мировую войну. Не в меньшей степени, чем победа над СССР.

Для Британии фронт в Северной Африке был приоритетным. К осени 1941 г. было достигнуто двукратное превосходство британских войск над германо-итальянскими в живой силе и технике; из них была сформирована 8-я армия.

Тем не менее в январе — июле 1942 года немецко-итальянские войска предприняли мощное наступление.

Какова была репутация у Роммеля, видно из потрясающего приказа британского главнокомандующего сил Среднего Востока генерала Окинлека летом 1941 года:

«Всем командирам и начальникам штабов.

От Главнокомандующего.

Существует реальная опасность, что наш друг Роммель станет для наших солдат колдуном или пугалом.

0 нем и так уже говорят слишком много. Он ни в коем случае не сверхчеловек, хотя он очень энергичен и обладает способностями. Даже если бы он был сверхчеловеком, было бы крайне нежелательно, чтобы наши солдаты уверовали в его сверхъестественную мощь.

Я хочу, чтобы вы всеми возможными способами развеяли представление, что Роммель является чем-то большим, чем обычный германский генерал. Для этого представляется важным не называть имя Роммеля, когда мы говорим о противнике в Ливии. Мы должны упоминать «немцев», или «страны «Оси», или «противника», но ни в коем случае не заострять внимание на Роммеле.

Пожалуйста, примите меры к немедленному исполнению данного приказа и доведите до сведения всех командиров, что с психологической точки зрения это дело высочайшей важности».[101]

21 июня 1942 года нацисты и итальянцы овладели Тобруком, захватив при этом свыше 20 тыс. пленных, продовольствие и снаряжение для осажденных, заготовленное на три месяца, и много горючего для танков и автомашин.

23 июня войска Роммеля достигли египетской границы, 26 июня нанесли поражение 8-й армии у Мерса-Матруха и 30 июня подошли к английскому оборонительному рубежу у Эль-Аламейна, в 60 км от Александрии. В Каире началась паника. Британский флот ушел из Александрии в Красное море, в Каире начали жечь военные архивы. Для английских войск это был один из самых драматичных моментов за все время войны.

Но все же нацисты не сумели достигнуть своей главной стратегической цели — захвата Суэцкого канала.

Неудачи в Северной Африке побудили правительство Черчилля произвести перемены в командовании. 8-ю армию возглавил генерал-лейтенант Б. Монтгомери.

30 августа сражение под Аль-Аламейном возобновилось: Э. Роммель попытался прорвать английскую оборону у Алам-Хальфы, но потерпел полную неудачу. Это стало поворотным пунктом всей кампании. К середине осени англичанам удалось обеспечить значительное превосходство над противником в живой силе (в 3 раза), самолетах (в 4 раза) и танках (в 6 раз).

Италия оказалась крайне слабым и ненадежным союзником. Не говоря ни о чем другом, ее флот был в состоянии перевозить только 35 тысяч тонн военных грузов и продовольствия в месяц при потребности нацистов в 85 тысячах тонн.

23–24 октября 1942 года 7-я армия генерала Б. Монтгомери, усиленная до 200 000 чел., с 1100 танками и обладавшая превосходством в воздухе, открыла заградительный огонь из 800 орудий.

Тем не менее Роммель контратаковал.

После пятидневных ожесточенных боев 8-я армия, потеряв 10 000 чел., так и не смогла прорвать вражескую оборону. 30–31 октября, не считаясь с потерями, Монтгомери приказал начать второе наступление, в ходе которого, при массированной поддержке Королевских ВВС, неприятельская оборона была прорвана и противник был атакован с обоих флангов. 3 ноября Роммель, начавший выходить из боя, на 36 часов был задержан решительным приказом фюрера: не отступать!

Но сил не было. Нацисты и итальянцы начали 1500-мильный отход, преследуемые 8-й армией. В ночь на 13 ноября была отвоевана крепость Тобрук. Нацисты готовили ее к обороне год, сдали за сутки. 20 ноября захвачена столица Киренаики — Бенгази. За 14 дней англичане прошли 850 нм, захватив при этом большие трофеи.

Эль-Аламейнская операция явилась одним из решающих сражений Второй мировой войны. «Поэтому битва за Эль-Аламейн, — писал Черчилль, — навсегда останется славной страницей в анналах Великобритании.

Она сохранится в истории еще и по другой причине. Она фактически знаменовала собой «поворот судьбы…». Можно сказать что «до Эль-Аламейна мы не одержали ни одной победы. После Эль-Аламейна мы не понесли ни одного поражения».

Союзники хотели одним ударом захватить «заморскую территорию» вишистов — Алжир и Марокко. Там у вишистов было около 60 тысяч солдат, несколько десятков танков и самолетов, порядка 10 надводных кораблей и 11 подлодок.

Союзники планировали провести одновременный захват всех ключевых портов и аэропортов Марокко и Алжира, атаковав города Касабланку, Оран и Алжир.

Американский консул в Алжире проделал огромную работу! Он склонял к измене вишистского генерала Анри Жиро, предложив ему должность главнокомандующего французских вооруженных сил в Северной Африке после вторжения. Жиро, однако, был согласен только на должность главнокомандующего всех войск вторжения, то есть на место Эйзенхауэра. Получив отказ, Жиро решил остаться «в роли зрителя». Но и не мешал.