Иван Просветов - «Крестный отец» Штирлица Страница 37

Когда мы говорим о бусидо в его феодалистическом и сегодняшнем банзай-патриотическом аспектах, взор невольно останавливается на выпуклых одиозных очертаниях и не хочет итти дальше вглубь, сквозь наружную, густо наляпанную, лакировку; но не следует с торопливым нетерпением делать сокрушительный вывод — исступленно пускать, подобно Б. Зильперту, чугунные стрелы в заведомый призрак; можно непримиримо и решительно отвергать бусидо за его внешний облик, отвратную конфигурацию, но неужели же в нем, питавшем в течение стольких столетий один из культурнейших народов мира, нет ничего, ничего, что могло бы быть нами, неяпонцами, — корейцами, китайцами, русскими, европейцами, — принято, хотя бы с кое-какими осторожными оговорками, или, может быть, даже сочувственно оправдано? На это отвечаем: есть. Для этого надо взять те два основоположных принципа самурайской морали, выхватить их из контекста феодальной эпохи, освободить их от кожуры классовых атрибутов самурайства и отчетливо отделить от казенно-казарменного культа сына неба; и вот тогда эти два принципа, взятые вне времени, предельно абстрагированные, сведенные к сокровеннейшей сути, будут означать: всепоглощающее чувство долга и радостную готовность пожертвовать собой ради дела всей жизни. И сорок семь самураев начала XVIII века, которые знали это чувство долга и выполнили этот долг целиком, без остатка, разве они не достойны искреннего и проникновенного сочувствия? Сорок семь человек, нерасторжимо связавших друг друга братской клятвой; безукоризненно проведших с начала до конца изумительную конспирацию в сплошь шпионском Эдо, сокрушивших все заставы бдительности сиятельного врага; не дрогнувших ни разу с первой минуты заговора до последней секунды жизни; давших незабываемый пример монолитно спаянного коллектива; доведших дело всей своей жизни до испепеляющего конца!

Приложение 2.

Р.Ким.

Японский пейзаж

После крутого перевала вдали показалась высокая гора, очень синяя гора со снежной верхушкой. Ближайшая долина была сплошь красной и светлолистовой, сплошь горная азалия и волчий корень. По краям дороги бамбук и трилистник. Надо было отдохнуть, от синей горы шла прохлада через несколько долин, но было жарко. Пять путников подошли к лачуге, вместо вывески висели рекламы зубного порошка и прохладительных пилюль. Все пятеро сели под навесом на скамейки, покрытые красным одеялом.

Из лачуги вышла старушка с подносом, кланяясь перед каждым, поставила чашечки, разлила чай. На большой скамейке около наружной двери лачуги лежали связка соломенных лаптей, открытки, в стеклянном ящике цветные сухарики.

Пожилой иностранец вынул из чемоданчика сандвичи, открыл походную флягу. Японец, молодой парень в альпаковом европейском костюме, купил соломенные лапти и повесил на плечи тяжелые ботинки, подкованные железками. Остальные трое — супруги с маленькой девочкой, все в японском, сняли сандалии, взобрались на скамейки, стали пить чай мелкими глотками.

Иностранец достал «лейку», снял каменную статую бога Дзидзо около скалы, потом подошел к супругам, показал на девочку и спросил:

— Йоросии дэсука [Можно]?

Супруги переглянулись, улыбнулись, муж поправил очки и ответил с поклоном:

— If you please.

Мать поправила девочке челку, пояс сзади. Иностранец усадил девочку на другой конец скамейки так, чтобы на фоне — горы сзади, и щелкнул несколько раз. Затем снял родителей с девочкой, подозвал молодого парня, но тот с улыбкой покачал рукой перед лицом, отказался.

Путники, оставив старухе несколько медяков, пошли дальше.

Еще один перевал, началась чаща причудливо изогнутых сосен, по краям узкой дороги росли желтые ромашки и розовые ойрансо. Синяя гора стала ближе, внизу появилась новая долина, на дне ее виднелась деревушка, десяток хижин с соломенными крышами, шесты, на них сушились халаты. Небольшая речка, несколько маленьких квадратов рисовых полей.

Иностранец пошел рядом с супругами. Жена тоже знала английский.

— Вы к озеру?

— Да, а вы?

— Я тоже. Люблю путешествовать в японских горах пешком, без всяких гидов и удобств. Когда мы доберемся до озера наверху?

— К вечеру придем. Вы давно в Японии?

— Уже полтора года. Девочка, наверно, устала. Ей трудно ходить по горам так много. Самая молодая туристка в мире.

Иностранец засмеялся и осторожно взял девочку на руки. Супруги узнали, что иностранец — французский посол, Поль Клодель. Жена сказала, что она читала стихи Клоделя в переводе Хоригучи Дайгаку. Посол узнал, что муж был учителем английского языка в одной частной гимназии в Токио. Гимназию закрыли три месяца назад, здание было куплено патриотической организацией. Жена кончила среднюю школу, из-за туберкулеза перестала работать кельнершей на Гиндзе.

Около маленькой кумирни богини Лисы путники остановились пообедать. Парень в альпаковой одежде вынул из сумки алюминиевую коробку с рисом и кусочком кеты. Посол стал хлопать по карманам, обнаружил — выронил по дороге коробку сигарет. Парень вытащил из кармана папиросы и предложил послу. Оба закурили. Супруги, отвернувшись, стыдливо кушали омусуби — соленый рис, скатанный в шарики. Девочка достала из рукава халатика аккуратно сложенную цветную бумажку, расправила ее, стала дуть, оказалось, что это мяч из бумаги, начала подбрасывать в воздух и отбивать рукой. Когда мяч падал на землю, девочка приседала и хохотала.

Когда проходили мимо следующей чайной лачуги, девочка увидела на прилавке лепешки со сладкой гороховой начинкой. Она остановилась около лепешек, засунула палец в рот. Супруги посмотрели друг на друга. Жена сказала:

— Сколько осталось?

— Один эн семьдесят сэнов.

— На гостиницу хватит полтора эна. Купите на остальные. Фумичян очень любит эти лепешки.

Жена поднесла рукав халата к лицу и пошла вперед.

Посол вынул из кармана словарь-разговорник и стал составлять фразы на японском. Парень в альпаке с трудом, но понимал посла.

— Сколько ри осталось до озера?

— Уже близко. Один час.

— Что за будки там внизу?

— Там делают древесный уголь.

— Вы студент?

— Нет. Я не студент. Я…

Парень стал искать в словаре слово «электромонтер», но не нашел. Объяснил размашистыми жестами; посол решил, что парень — цирковой артист.

Дальше пошла прямая дорога в гору мимо отвесных скал. По краям дороги стояли каменные фонари. Вдали показалась группа полицейских, они слезли с велосипедов, остановились. Парень сказал послу:

— По этой дороге далеко очень. Здесь близко. Здесь хорошо.

Парень быстро свернул с дороги, пошел по тропинке вдоль ущелья. Все остальные пошли за ним. Тропинка быстро привела к вершине горы, и оттуда открылся вид на озеро. 

Круглое, очень холодное на вид, озеро было окружено со всех сторон высокими горами. На берегу цвели вишни. По сине-зеленому стеклу скользили крошечные яхты. На той стороне озера, на склоне горы среди сосен, виднелись пагода и крыша буддийского монастыря. Ниже монастыря было селение. Когда-то на месте озера был громадный кратер вулкана. От озера шла маленькая речка, через нее был переброшен красный мостик в старинном китайском стиле, игрушечный. Дальше стояли виллы. Речка вела к знаменитому на всю Азию водопаду, о котором говорилось во всех справочниках для туристов.

Пятеро путников долго стояли и смотрели на озеро, вишни, горы и облака. Посол хотел снять, но уже не хватало света. Кругом над озером было абсолютно тихо. Потом показалась моторная лодка, где-то среди сосен несколько раз ударили в гонг, потом опять стало тихо.

Посол вынул блокнот, записал: «Озеро среди гор. Синезелено-розоватые акварельные сумерки. Водопад в нескольких километрах. Пейзаж — нечаянный шедевр вулканов, типично японский. Все одинаковы перед лицом шедевра природы. Император, торговец, кули одинаково забывают свои эфемерные страсти — политику, заботы, обиды. Буддийский пантеизм etc. Японцы умеют особенно тонко гутировать красоту природы. Написать в ответе Валери».

Стало быстро темнеть. Путники спустились к берегу, подошли к гостинице. Все разместились в комнатах; через раздвинутые двери вид на озеро и горы. Служанки предложили прибывшим помыться. Все надели ночные халаты, пошли в ванную. Посол вернулся обратно к себе в комнату, сказал, что будет мыться после. В четырехугольном бассейне поместились молодой парень и супруги с девочкой; сидели на корточках в очень горячей воде. После ванны гостям подали еду в комнаты. Все рано легли спать, устали. Больше никаких гостей, кроме них, пяти, в гостинице не было. Ночью озера не было слышно, как будто оно не в тридцати шагах от дверей, а где-то за горами.