Тоннель без света - Валерий Георгиевич Шарапов Страница 37

он подъезжал к городской окраине, тем неспокойнее становилось на душе. К интуиции следовало прислушаться – ее позывы не всегда беспочвенны… Время как будто остановилось. Сумерки застыли в средней части своего пути. Фары можно было не включать, но он включил. В полном безветрии моросил дождь, приходилось включать дворники. Место пожара осталось далеко на западе. Горы придвинулись, закрыли все небо. Лесопосадки остались слева. Асфальт оборвался, между глыбами валунов петляла узкая грунтовка, приближаясь по касательной к горному массиву. Жилая застройка обрывалась.

Два последних дома стояли особняком – вытянутые, одноэтажные, похожие на бараки. Напротив последнего дорога обрывалась, далее переходила в тропу. Местность пошла неровная, с канавами и буграми. Чистым уже не останешься – он мысленно к этому приготовился.

Михаил оставил машину в том месте, где обрывалась дорога, стал осваивать тропу. Глина раскисла, ступать приходилось аккуратно. Тропа подвела к баракам, потянулась вдоль. Дождь прекратился – хоть за это спасибо природе. Сумерки сгущались, но до полной тьмы оставалось время.

Первый барак был отгорожен оградой из штакетника, у второго и этого не было. Возможно, и не бараки это вовсе, а нечто благоустроенное: в каждом здании по три крыльца – по бокам и в центре, открытые веранды. У каждого жилища – собственный вход, как в частном доме. В общем, неплохо, только далеко от цивилизации, и очень уж ветхими казались строения.

На веранде у самого края что-то шевельнулось – там сидел человек. В окнах за шторами горел свет. Михаил двинулся по тропе вдоль строения, под ногами чавкала раскисшая глина. Что-то выкатилось из подвальной ниши, с лаем устремилось через пустырь. Небольшая лайка, явно не дура – кусаться не лезла, выдерживала расстояние и истошно облаивала. Михаил и ухом не повел, шел дальше. Собака сократила дистанцию, продолжала гавкать.

– Туман, кончай! – раздался с веранды звонкий голос. – Ко мне, Туман!

Собака словно того и ждала – развернулась забавным прыжком, кинулась вскачь обратно, влетела по ступеням на веранду. Животное, может, и неглупое, но шебутное, завертелась, как юла, прыгнула на колени человеку, погруженному во мрак. Что-то заскрипело, покатилось, ахнул мальчишка, хватаясь за перила.

С запозданием дошло, что он сидит на инвалидной коляске! Собака спрыгнула, припустила по длинной веранде. Коляска продолжала катиться. Хрустнула половица под тяжестью колеса, звонко переломилась. Накренилось громоздкое устройство вместе с сидящим на нем человеком. Мальчишка схватился за столбик, подпирающий навес, крикнул испуганным голосом:

– Мама, помоги!

Кольцов спрыгнул с тропы, бросился напрямую к веранде, взлетел на ступени. Пацан уже падал вместе с коляской – прямо на него. Майор подставил колено, схватил мальчишку за плечи. Еле устоял – тяжесть навалилась внушительная. Поднатужился, перехватил колесо, выволок его из пролома, переставил коляску.

– Ничего себе… – у мальчишки дрожал голос. – Спасибо, дядечка, чуть не урюхался, право слово… – мальчишка лет четырнадцати, темноволосый, с открытой добродушной мордахой – безуспешно пытался улыбнуться. «Виновник торжества» как-то неуверенно гавкнул из глубины веранды, поворчал и заткнулся.

Хлопнула дверь, из дома выбежала невысокая женщина средних лет, такая же темноволосая, еще не растерявшая достоинства фигуры. Теплая шаль стекла с плеч – она этого даже не заметила, бросилась к сыну:

– Никита, что случилось? Вы кто? Не трогайте моего мальчика!

Спустя минуту все разрешилось.

– Мама, когда мы, наконец, отремонтируем эти половицы? – укорял Никита родительницу. – Они окончательно прогнили, сама видишь. Тумана не ругай, он не виноват, много он понимает? Если бы не этот дядя, который мимо шел, я бы костей не собрал!

Женщина отошла от шока, рассыпалась в благодарностях. Подошел, помахивая хвостом, пес, скромно примостился в сторонке. Женщина частила: она так благодарна, так благодарна… Ее сыну и без того не повезло в жизни, не хватало еще дополнительных увечий. А она, глушня, вроде слышала, как он зовет на помощь, но пока сообразила, пока прибежала из дальней комнаты… Мужа, судя по всему, не было.

Коляску откатили от опасного участка, дыру закрыли куском ДСП. Мальчишка пришел в себя, заулыбался. Ему было лет четырнадцать, но он казался вполне взрослым, имел философский взгляд на мир и ироничный – на собственное состояние.

– Может, чаю? – предложила мамаша.

– Благодарю, Вера Васильевна, у меня дела, – Михаил улыбнулся, собрался уходить. – Вы уж следите за Никитой. Он, конечно, парень самостоятельный, взрослый, но все-таки… Что с ним, кстати? Простите, что спрашиваю.

– Авария шесть лет назад, – объяснил сам парень. – Машина перевернулась на высокой скорости… Отец недавно ее купил, гордился, а ездить толком не научился… Он погиб, мне на заднем сиденье ноги зажало, у мамы были сильные переломы…

– Сейчас все в норме, – уверила Вера Васильевна, – если уместны такие слова. Никита школу не посещает – к нам домой преподаватели ходят. Он молодец, всю домашнюю библиотеку прочитал, техникой интересуется, собирается через три года в технический вуз поступать… Я в горкоме работаю на секретарской должности, график щадящий, часто бываю дома, а если нет – то соседка за Никитой присмотрит. Он у меня спокойный, хороший, может часами на веранде сидеть – на горы смотрит, на город за лесом… Сначала уроки сделает, а потом берет книжку и сидит, если погода позволяет.

– Ну, удачи вам. Береги маму, Никита. – Михаил спрыгнул с крыльца и вдруг застыл, задумался. Медленно повернулся, с интересом уставился на мальчишку в инвалидной коляске. Тот подался вперед, тоже напрягся.

– Чаю? – напомнила женщина и засмеялась.

– Нет, спасибо. Правда, дела, – Михаил вернулся на веранду, достал удостоверение.

– О, господи… – женщина вздрогнула.

– Пожалуйста, не беспокойтесь, – взмолился Кольцов. – Все в порядке, правда, Вера Васильевна. Город закрытый, чему вы удивляетесь? К тому же в свете сегодняшних событий… Наблюдали пожар?

– Да, – женщина закуталась в шаль, поежилась. – Соседка сказала – в одном из учреждений, но вроде потушили…

– Вроде да, – согласился Кольцов. – Теперь проводятся мероприятия. Никита, ты весь вечер сидел на веранде?

– Да, – подтвердил подросток. – Не весь, конечно, вечер, но давно уже. Где-то в шесть пожар начался. Отсюда плохо видно, деревья закрывают, но зарево поднималось, а потом дым повалил – страшно было… Мама домой меня пыталась загнать…

– Загнала, чаю попили с сушками, – вставила Вера Васильевна. – Потом его опять на улицу понесло, насилу заставила теплую куртку надеть. Он странный такой, бывает, сидит в темноте на веранде, книгу с фонариком читает. Ни дождь не отпугивает, ни ветер. Хотя у нас участок защищенный, горы не дают ветрам разгуляться…

– Сегодня не читал, – заметил парень. – «Наследника из Калькутты» вчера закончил, а за «Шахматное обозрение» еще не взялся, надо с духом собраться, настроиться.

– Ну ты даешь, – рассмеялся Михаил. – А теперь серьезно, Никита. Ты сидишь на веранде,