Борис Тарасов - Блокада в моей судьбе Страница 4

Наконец подошли к центральной площади, где на трибуне стояли руководители города и передовики производства. Проходя мимо трибуны, демонстранты дружно поддерживали здравицы в честь Сталина, партии, трудовых коллективов.

Я, семилетний мальчишка, своей детской душой почувствовал искренность всего происходящего. Никогда больше я не видел на демонстрациях такого истинного и единодушного народного торжества.

Внезапно, летом 1939 года, в возрасте 54-х лет, от сердечного приступа умер дедушка. На похороны пришло очень много людей, его фабричных товарищей, с кем он трудился почти всю свою честную трудовую жизнь. Они провожали его пешком от дома до кладбища. Впереди похоронной процессии медленно ехала машина, на которой был установлен гроб. Я сидел рядом с покойным дедушкой и впервые в жизни испытал глубокое чувство скорби. Таким мне запомнился город Серпухов накануне войны.

Таким он уже больше никогда не будет.

Мы живем во дворце

После похорон дедушки, летом 1939 года, отец привез меня к очередному месту своей службы, в местечко Шувалово под Ленинградом, недалеко от поселка Парголово. Здесь, в Шуваловском дворце, размещались курсы младших политруков. В этом дворце отцу предоставили первую за его службу отдельную квартиру, весьма просторную, с большими окнами и красивой изразцовой печкой, на потолках сохранились элементы художественной лепки. Мы стали заметно лучше жить. У мамы появилось красивое зимнее пальто кофейного цвета с меховым воротником, платья, блузки из крепдешина, туфли на высоких каблуках.

Хорошо помню это, поскольку практически все эти вещи были проданы мамой в голодное время, и таким образом они очень выручили нас. Родители принарядили и нас, детей. Я, в частности, щеголял в матросском костюмчике. Запомнилась новогодняя елка, которую мы роскошно украшали конфетами, шоколадками и прочими вкусными вещами, о чем не раз вспоминали затем в дни блокадного голода.

Летом я осваивал окрестности, начал учиться плавать. Зимой мне очень понравилось кататься на лыжах, благо места там для этого благодатные. До сих пор стоят в памяти огромные пологие спуски, на которые вначале приходилось подолгу взбираться, а затем, испытывая восторг, стремительно нестись вниз. На специальных лыжных трассах там постоянно проводились различные соревнования, и мне довелось увидеть там настоящих мастеров лыжного спорта.

Страницы советско-финского военного конфликта

Советско-финская война осталась в тени последующей Великой войны, поэтому о ней молодому поколению нашей страны известно немногое.

Но в годы, предшествующие Второй мировой, тема отношений Советского Союза и Финляндии постоянно была предметом обсуждения среди людей. Имена финских руководителей той поры – К. Маннергейма, А. Свинхувуда – были объектами резкой критики в печати, на митингах, в беседах, которые регулярно проводились с членами семей военнослужащих. Особенно зловещая репутация была у финской военизированной организации – щюцкор. У нас, детей, это слово ассоциировалось с какой-то злобной силой.

Вскоре после моего приезда из Серпухова, в ноябре 1939 года, началась советско-финская война. Цель нашей страны в этой войне была известна – в преддверии неминуемой войны с Гитлером обезопасить Ленинград, отодвинув от него границу. Финны, естественно, этого не хотели.

Наш военный городок находился буквально в нескольких десятках километров от линии фронта, можно сказать, в прифронтовой полосе. По этой причине в гарнизоне нередко проводились тревоги, смотры, часто приезжали большие начальники. По шоссе постоянно двигались войска.

Помню, не раз возникал вопрос о эвакуации семей военнослужащих. Нередко отец выезжал в командировки. Такая обстановка и для нас, детей, создавала тревожный фон.

Для членов семей военнослужащих регулярно проводились политинформации, так что общую и военную обстановку мы знали.

Однажды, когда эта война уже завершилась, во время очередной лыжной прогулки по окрестностям я наткнулся на огромное кладбище нашей техники – поврежденных, точнее, полностью разбитых грузовиков, автобусов, легковых машин. Их было не меньше тысячи, а, может, и больше. Позднее я узнал, что на военном языке это называлось СППМ (сборный пункт поврежденных машин). Громадное кладбище разбитых машин так меня поразило, до сих пор стоит оно у меня перед глазами. Это детское впечатление по какой-то ассоциации сказалось на возникшем у меня интересе к различным перипетиям советско-финской войны.

Спустя много лет, когда военная судьба занесла меня для дальнейшей службы в Ленинград, мне удалось встретиться и побеседовать с ветеранами той войны, ознакомиться с многими документами. Вокруг этой войны до сих пор ведется множество споров, бытует немало мифов. Я остановлюсь лишь на некоторых моментах, которые и сегодня представляют несомненный интерес.

Вне всякого сомнения, это была очень тяжелая и кровопролитная война. Она продолжалась немногим больше трех месяцев. За это время общие наши потери составили 380 тысяч человек. В этом отношении она сравнима с самыми кровопролитными сражениями Великой Отечественной войны.

Вести боевые действия пришлось в суровых зимних условиях, среди обильных снегов, при сорокаградусных морозах, часто ураганных ветрах. Только число обмороженных составило более шести тысяч человек. Боевые действия начались сразу на большом протяжении границы, но главные усилия сторон были сосредоточены на Карельском перешейке. Здесь финны создали мощную линию укреплений – «линию Маннергейма», как ее тогда называли. Нашим войскам, чтобы пройти к столице Финляндии, нужно было прорвать эту линию. Для этого на границе сосредоточили большое количество войск и артиллерии. Политическое руководство страны требовало от военного командования как можно быстрее решить поставленную задачу.

Однако быстрого прорыва не получилось. Выяснилось, что Красная Армия не вполне готова к прорыву долговременной обороны противника.

Попытка большими силами из Карелии прорваться в центральную Финляндию также не принесла успеха, напротив, обернулась для наших войск серьезными потерями. В условиях бездорожья, глубоких снегов дивизии завязли в пробках, лишились снабжения, стали легкой добычей маневренных финских сил. И лишь после двух месяцев тщательной подготовки казавшаяся непреодолимой линия обороны финнов на Карельском перешейке все же была прорвана, и финны запросили мира.

На этой войне было много неудач и разочарований. Наши танки, на которые возлагалось столько надежд, оказались непригодными для прорыва укрепленной обороны противника. Они обладали только противопульной защитой и не могли защитить от артиллерийского огня.

Это заставило нашу военную науку и промышленность ускорить работы по созданию и производству новых современных образцов бронетанковой техники. В ходе боев выяснилось, что артиллерия не обучена приемам, обеспечивающим прорыв укрепленной обороны противника.

В условиях бездорожья и глубоких снегов Карелии маневренные отряды финских лыжников, оснащенных автоматическим оружием, показали полное превосходство над привязанными к дорогам, слабо управляемыми советскими войсками. И вообще эта война продемонстрировала преимущество хорошо подготовленного, духовно сильного воина.

Для наших воинов наиболее одиозной фигурой на этой войне была «кукушка». Тогда так называли финского снайпера, который, хорошо замаскировавшись, сидел на дереве и поражал метким огнем все, что оказывалось в поле его видимости. Его трудно было обнаружить. Одна такая «кукушка» могла на целые часы парализовать движение войск. Когда к этому снайперу приближались, он вставал на лыжи и скрывался в чаще леса.

Высокие требования политического руководства страны, исключительно сложные условия ведения боевых действий стимулировали поиски новых, более эффективных методов подавления противника, использования боевой техники – впоследствии все это было использовано в ходе Великой Отечественной войны.

Особенно много нового внесли артиллеристы. На этой войне был широко применен способ ведения огневого вала, суть которого состояла в подготовке рубежей ведения огня и последовательного их переноса в ходе боя.

Артиллеристы также освоили метод сопровождения пехоты огнем и колесами, при котором орудия ставили на лыжи, применяли и другие приспособления для повышения их проходимости.

Артиллерия не отставала от пехоты и оперативно поражала цели противника. При прорыве «линии Маннергейма» широко был применен метод ведения огня прямой наводкой орудиями крупного калибра.

Необычность его состояла в том, что эти орудия изначально предназначены были для ведения огня с крутой траекторией полета снаряда, что обеспечивало высокую дальность стрельбы, но не давало высокой точности попадания снаряда. Жизнь. как говорят, заставила изменить способ применения. Стрельба прямой наводкой позволила заметно повысить ее меткость по финским дотам, обеспечить их разрушение.