Максим Кустов - Долг СССР в рублях, чеках, дубленках. Тайные войны империи Страница 4

О том же вспоминает и служивший в Египте С. Г. Нечесов: «Одна мамаша солдатика нашей роты решила поздравить сына телеграммой с днем рождения, а ей на почте сказали, что в тюрьму телеграммы не принимают».[10]

Вообще, липовая секретность только раздражала людей, не понимавших, почему родина от них отказывается, хотя весь мир и так знал о присутствии советских военных в Египте. Все тот же Логачев рассказывает: «…Русских не было в Египте. Но по дороге следования колонны с боевой техникой и в отстойниках (по нескольку дней отдельные дивизионы ждали, когда будет оборудована стартовая позиция) валялись пустые пачки из-под папирос «Беломор» и сигарет «Звезда» изготовления ленинградской махорочной фабрики им. Урицкого и Моршанской. Эти же пачки, но уже с сигаретами и папиросами наши воины дарили арабским ребятишкам, которые окружали русских воинов на каждой остановке…

…Из заявлений прессы, радио и телевидения следовало, что нас там не было. Однажды, в самый разгар боев с израильской авиацией приходит очередной номер газеты «Правда», и на первой странице подвальная редакционная статья называется «Фальсификаторы». Посвящена статья буржуазным фальсификаторам, утверждающим, что в Египте находятся советские воины. Причем статья написана с таким напором, что камня на камне не оставляла от аргументов западной стороны, то есть была рассчитана на тех, кто не знал истины, Ну а как объяснять воинам, что газета «Правда», центральный орган ЦК КПСС, мягко говоря, пишет неправду. На свой страх и риск, не мудрствуя лукаво, я эти 50 экземпляров газеты взял и сжег. Все обошлось тихо, к моему некоторому удивлению, но зато отпал сам по себе вопрос о защите самой газеты «Правда» от вопросов въедливых читателей. Борьба за секретность и неразглашение тайны зашла так далеко, что порой у одних это вызывало улыбку, а некоторым было и не до улыбок…

Зато в 20 часов ежедневно большинство офицеров настраивали свои приемники на волну Тель-Авива и слушали выпуск новостей на русском языке. Из этих сообщений мы узнавали реальные факты нашей жизни: и о прибытии транспортов в порт Александрию, и о боях, и о вылетах самолетов, и о чрезвычайных происшествиях в наших войсках и многое другое. Надо сказать, что фактический материал почти всегда соответствовал действительности, ну а идеологическую подоплеку, интерпретацию фактов, мы оставляли на совести комментаторов, отсеивая в памяти ненужное…»[11]

У сержанта Воробьева к псевдосекретности отношение такое же: «Нас продали и предали. Все, что необходимо было знать о нас в Израиле, уже знают. Даже американцы в журнале «Ньюсуик» за июнь 1970 года опубликовали карту Египта с точным расположением дивизионов и возможностями наших ракет».[12]

И это было неудивительно — ведь Каир испокон века был средоточием шпионов всех разведок, и добыть необходимую информацию у тех же египтян за некую мзду в надежной валюте не составляло труда. И как ни запугивали наших военных по прибытии на базы, запрещая ходить по одному и не расставаться с оружием, все быстро понимали, что израильтяне могли захватить кучу «руси хабиров» (русских специалистов), особенно учитывая «боеспособность» египтян. Так что очень популярна была шутка — переделка известного анекдота про Чапаева: «Учи матчасть, попадешь к евреям, будут пытать и думать, что ты молчишь, как партизан. А ты молчишь, потому что ни хрена не знаешь».

После разгрузки кораблей в Александрии советских военных и технику направляли в Каир, а уже оттуда — по местам дислокации, которые находились буквально на всей территории Египта — от Александрии до Асуана, Суэцкого канала и Красного моря.

Самые приличные условия жизни были у подразделений ВВС, которые прибывали на уже имеющиеся египетские авиабазы, и у тех частей, которые располагались вблизи крупных городов.

Станислав Георгиевич Нечесов, прапорщик батальона связи ВВС, служил в отдельной роте связи (в/ч 47 044), которая обеспечивала непрерывное, круглосуточное управление боевыми действиями КП 135 ИАП на двух аэродромах — Бени-Суэйф и Ком-Аушим, связь с ЦКП ПВО Египта (Каир), аэродромом Ком-Аушим, пунктами наведения Бир-Арейда и Бир-Мереир, а также связь с самолетами, связь и оповещение, управление всей инфраструктурой связи аэродрома, выдачу информации о воздушной обстановке на командный пункт полка, то есть обнаружение, выдачу координат, опознавание своих самолетов и самолетов противника, обеспечение взлета, посадки и привода самолетов на аэродром днем и ночью, содержание всей техники, ремонт, обслуживание и круглосуточную готовность в боевых условиях, в жару и в песчаные бури, взаимодействие с арабским батальоном связи, оказание помощи в ремонте, обучении, эксплуатации средств связи и РТО.

И все это смогла делать советская рота с очень сокращенным личным составом — всего 7 офицеров, около 20 сверхсрочников и порядка 40 солдат срочной службы.

Вот как Нечесов описывает прибытие в Египет и последующее размещение своей роты на авиабазе Бени-Суэйф: «26 февраля за нами зашел Ил-14, и через пару часов мы были в Чкаловске. К вечеру собралось около ста человек, прибыл полковник из штаба ВВС, отобрал все документы. Тогда же я узнал, что операция называлась «Кавказ». Ночевка в казарме, завтрак в солдатской столовой, вручили нам «удостоверения на право пересечения границы» — были такие в свое время вместо загранпаспортов, — таможня и — на самолет. На улице -29 °C, метель. На трапе погранцы проверяли удостоверения, и тут же полковник их забирал. Так что в самолете мы были, как новорожденные, без всяких документов, то есть страна отказалась от нас еще на трапе самолета, но это мы поняли потом. Наконец, в 10.00 Ил-18 в воздухе. Внизу сплошная облачность, только над Крымом она кончилась, разглядел Симферополь, конец Крыма. Через 26 минут — Турция, внизу горы, горы, так ни одного города и не увидел.

Потом снова вода и вода, наконец, как на карте, Кипр, что-то стал бегать экипаж, оказалось — сильный встречный /ветер/ до 200 км в час, керосина — в обрез. Наконец, самолет разворачивается на юг, уходит в пустыню и, развернувшись с юга, заходит на посадку. Под нами серо-желтая пустыня, окопы, обваловка вокруг техники.

Самолет заруливает на стоянку, через иллюминатор узнаю среди встречающих генерала Дольникова и ребят из нашего батальона, служащих в Каире. Снаружи +29 °C. Просят до команды не выходить. В самолет буквально заскакивают два человека и хватают два мешка с черным хлебом (был с нами сухпай на двое суток), через какое-то время и мы поумнеем, узнаем, что нет ничего на свете вкуснее куска нашего черного хлеба и селедки.

Команда выходить и построение. Генерал Дольников приветствует с прибытием. Зачитываются фамилии и называются номера групп, по которым нужно построиться 01, 02,03, 04,05, как потом окажется, это соответственно: Бени-Суэйф, Ком-Аушим, Джанаклиз, Бир-Арейда, Бир-Миреир. Этими номерами пользовались при переговорах по телефону, не раскрывая действительных названий.

Грузимся в видавший виды ЛАЗ, с нами двое встречавших нас, водитель — явно арабский солдат. Выезжаем из аэропорта почти в сумерках, квадратные глаза — ведь вообще за границей впервые, а тут еще Египет, Каир, и во сне не могло присниться такое.

Никакой войны, вокруг сверкает реклама, море цветов, народ гуляет, сияют нескончаемые магазины. Въезжаем в район Гйзы, несколько километров утопающих в зелени и цветах ночных клубов с рекламой на английском языке. Странно и непонятно, зачем мы здесь, какая война? Показались пирамиды. Вдруг — треск-бах, потухли фары в автобусе, и тишина. Водила что-то объясняет сопровождающим, сидит спокойно и ничего не предпринимает, выясняется, что дальше нам ехать ночью больше 150 км по пустынной дороге без света и сигнала (в Египте сигнал, похоже, нужнее руля) невозможно, а у водилы кроме ключа зажигания — ничего. Приехали. У пирамид вовсю идет светомузыкальное историческое шоу для туристов (действительно, кому война, а кому мать родна). Хорошо, взял с собой, по старой привычке, сумку с набором инструментов, паяльник, тестер, потом она выручала не один раз. С соседом, дизелистом Васей, полезли под автобус, в общем, нашли замыкание, восстановили повреждение и — вперед дальше. Промелькнуло в темноте несколько глинобитных деревень, и вот, позже как родной, Эль-Файюм; остановка, размять руки-ноги. Время позднее, на улице кишит народ, в кофейнях прохлаждается, первое впечатление от магазинчика, торгующего золотом, количеством его, отношением к нему (да, действительно, советские люди на такси в магазин не ездят). Потом это не будет казаться непривычным.

Двинулись дальше, еще час дороги и подъезжаем к КПП, колючая проволока, блиндажи, пушки, пулеметы, светомаскировка, окна и фары закрашены синей краской. Кругом темно. Команда выходить, построиться, и вижу сразу знакомых: инженер полка — служили в Лиманском, он уехал в Германию, а встреча теперь в Африке, тесен мир, особенно в авиации. Сколько было таких встреч за службу! Объясняют: всем на ужин, потом все растолкуют. Из темноты голос: