Валерий Соловей - Абсолютное оружие. Основы психологической войны и медиаманипулирования Страница 42

Второй элемент стратегии состоит в том, чтобы увеличить глубину проникновения власти в социальные сети и через них влиять на все слои общества, ведь в Сетях теперь присутствуют все социальные группы, по крайней мере городские.

По словам влиятельного проправительственного блогера: «Команда Вячеслава Володина (заместителя главы администрации президента России, куратора внутренней политики) в 2012–2013 годах поставила новую задачу и амбициозные планы работы в Интернете: нужно прийти к каждому пользователю: с «креативным классом» надо разговаривать на языке «креативного класса», с домохозяйкой – языком домохозяйки и в ее сообществах»[59].

Проникновение предполагало как участие во всех мало-мальски заметных и влиятельных сообществах, причем не только и даже не столько политических, сколько развлекательных, так и создание множества собственных групп во всех социальных сетях – и тоже отнюдь не только политических. Главное, чтобы вновь создаваемые группы стали посещаемыми, а для этого годились любые темы: хобби, кулинарные рецепты, домашние животные и т. д. А уже по мере обретения популярности тематические заметки можно было начинать разбавлять политико-пропагандистскими замечаниями. В данном случае действия власти фактически следовали девизу ордена иезуитов: «Стать всем для всех».

Как это происходило, можно рассмотреть на примере одного из самых популярных сообществ «ВКонтакте», развлекательного паблика MDK. С числом подписчиков почти 6,5 млн человек он неизбежно становился важной целью проникновения. «Поток картинок с шутками на тему дня сотрудникам предлагалось дополнять карикатурами на оппозицию, юмористическими постами, в которых Владимир Путин представал сильным бескомпромиссным лидером»[60].

В данном случае можно наблюдать, как в социальных сетях использовался окольный путь убеждения: говорить о политике не в лоб, напрямую, а мимоходом, маскируя политическую пропаганду среди сообщений непропагандистского типа.

Также здесь использовалась вторая стратагема влияния – доверие к источнику. Достоинство общения в социальных сетях заключается в возможности формирования доверительности и интимности, характерных для межличностного отношения и мало доступных телевидению. Но для того чтобы создать и поддерживать атмосферу дружелюбия и доверия, нежелательно выступать (по крайней мере сразу) с четкой политической позицией, поскольку это в любом случае отвратит часть потенциальных участников и затруднит коммуникацию. «Расчехляться» лучше после того, как атмосфера дружелюбия и доверия уже создана. Однако в любом случае в неполитических пабликах заниматься политической пропагандой можно строго дозированно, в противном случае они потеряют подписчиков и захиреют.

Проправительственными интернет-бригадами в социальных сетях созданы и поддерживаются сотни сообществ. Разумеется, далеко не все были развлекательными. Распространена практика, когда политические сообщества меняют свою тематику в зависимости от политической конъюнктуры. Вот как эволюционировало одно из них: в 2012 г. оно было посвящено деятельности координационного совета оппозиции и Pussy Riot, в июле 2013-го – аресту мэра Ярославля Евгения Урлашова, в августе и сентябре 2013 г. – выборам мэра Москвы, к 2014 г. полностью переключилось на украинскую тематику и, наконец, стало именоваться «Народный сход за братский народ» и выступило официальным учредителем акции в поддержку Крыма на Васильевском спуске 2 марта 2014 г.[61]

Как в социальных сетях реализуются третья и четвертая стратагемы влияния – донесение послания, вызывающего контролируемые эмоции? (Это же одновременно и третий элемент стратегии Кремля в социальных сетях.)

Здесь надо иметь в виду следующее: если оппозиция и часть общества рассматривают Интернет и социальные сети как коммуникативную площадку, где вырабатываются альтернативные официальной точки зрения и позиции, то задача власти в том, чтобы интегрировать социальные сети и телевидение, тем самым предложив обществу ложную альтернативу. Вы можете выбирать любой источник информации, но все равно получите одну и ту же точку зрения. Различия в манере подачи информации, некоторые вариации и стилистические нюансы лишь убедят потребителя в верности интерпретации.

Эта технологическая интеграция достигается за счет двух обстоятельств. Во-первых, одна политическая инстанция определяет повестку телевидения и проправительственных интернет-бригад. Во-вторых, извне задается содержание послания в социальных сетях.

Единообразие реакций вплоть до абсолютного текстуального совпадения твитов или постов хорошо заметно тем, кто занимается мониторингом Сети. Например, в течение часа после завершения брифинга с объявлением о создании демократической коалиции на думских выборах (17 апреля 2014 г.) в блогах появилось несколько десятков комментариев, обыгрывающих одну и ту же шутку о том, что первые буквы участников оппозиционной коалиции составляют слово «порно».

Однако с технологической точки зрения единообразие послания (разумеется, смысловое, а не текстуальное) совершенно правильная вещь. Равным образом, как и частота его повторения.

Повторяющееся и единое по смыслу послание убеждает пользователей в распространенности данной точки зрения, усиливает ее влияние и вызывает в социальных сетях эффект, близкий к «спирали молчания». Качество послания менее важно, чем частота его повторения, ведь люди чаще всего не в состоянии отличить качественную и достоверную информацию от некачественной и недостоверной.

В результате у пользователей, несогласных с навязываемой позицией, может возникнуть ощущение «одиночества в Сети» и/или слабости разделяемой ими точки зрения. Они приобретают черты диссидентского и даже сектантского мироощущения: мы, цивилизованное меньшинство, противостоим грубому и косному большинству. Идея подобного противостояния заложена, в частности, в популярных сетевых мемах «крымнаш», «ватник» и «84 %». Формирование сектантской субкультуры связано также с «геттоизацией» социальных сетей – «закрытием» социокультурных и политико-идеологических кластеров, отказом от пересечения групповых границ.

Эффективность целенаправленной и скоординированной кампании в социальных сетях может быть очень высокой, в чем воочию убедилась украинская публика весной – летом 2014 г. Тогда российские проправительственные блогеры, добровольно и сознательно поддержанные значительной частью отечественной блогосферы, внушали украинскому обществу идеи обреченности, неизбежности военного поражения и дезинтеграции Украины.

Во время войны людям всегда не хватает информации. Раньше ее дефицит восполнялся слухами и сплетнями, а сейчас – социальными сетями. И пусть доверие к ним не очень высоко, другие источники информации просто могут отсутствовать, быть неоперативными или излишне лаконичными и скупыми на подробности.

Россия на первых порах в полной мере смогла этим воспользоваться, пытаясь загнать украинское общество в выгодную России информационно-политическую рамку. В данном случае работала классическая логика информационно-психологической войны: деморализовать противника и внушить своим веру в победу.

И если официальный Киев мог легко заблокировать российские телеканалы, то кампании в социальных сетях ему просто нечего было противопоставить. Ведь Россия – одна из немногих стран мира, которая целенаправленно и систематически формирует и финансирует инфраструктуру интернет-бригад для использования их в политико-пропагандистских целях.

Украинское государство ничего подобного не делало, да и сейчас не может себе позволить. Украинская интернет-активность, которая в ходе информационно-психологической войны со временем стала приобретать более осмысленный и координированный характер, это результат усилий в первую очередь украинского общества, а не власти.

Что касается российских операторов интернет-активности, то это пять – семь крупных компаний в области SMM (social media marketing) – продвижения в сетях, и два-три десятка мелких. Наиболее широкую и одиозную репутацию из них приобрело базирующееся в Петербурге «Агентство интернет-исследований» (ныне ООО «Главсеть»), в обиходе известное, как «ольгинская фабрика троллей» (Ольгино – часть Приморского района Петербурга).

В этом агентстве работает до трехсот человек на месячной зарплате в 40–50 тыс. рублей, которые ежедневно продвигают политико-пропагандистскую повестку в блогах, социальных сетях, в комментариях на сайтах российских и зарубежных СМИ. Норма – 100 комментариев за рабочую смену, которая длится 12 часов. Характерно, что экономический кризис не сказался негативно на деятельности агентства, ведь ему надо доказывать в социальных сетях, что кризис не столь уж опасен для России[62].