Николай Кирмель - Спецслужбы Белого движения. 1918—1922. Разведка Страница 42

Бывший жандарм и контрразведчик генерал-майор А.А. Немысский, руководивший при А.В. Колчаке управлением государственной охраны Приморской области, 17 июля 1921 года был назначен начальником управления политического розыска района Гродековской группы войск. КРО штаба группы с июля по октябрь возглавлял подполковник Изотов, а с октября — полковник Лебедев, ранее руководивший Благовещенским КРП{468}. Генерал-майор В.А. Бабушкин осенью 1922 года руководил разведкой и контрразведкой Приамурской области{469}.

Таким образом, кадры спецслужб на Дальнем Востоке состояли из бывших чинов полиции, жандармерии, царской и колчаковской контрразведки, которые использовали опыт работы в Российской империи, при Временном правительстве и белогвардейском режиме.

Однако из-за нехватки квалифицированных кадров в некоторых контрразведывательных структурах даже на руководящие должности назначались армейские офицеры. Например, контрразведкой Южно-Уссурийского военного района руководили: полковник Карбовский, ранее являлся помощником коменданта крепости Владивосток, и полковник А.А. Зайченко — в прошлом начальник лагеря военнопленных в Верхнеудинске.

В армии А.В. Колчака, так же как и на Юге России, считали, что во главе разведывательных органов должен стоять офицер Генерального штаба. Обобщивший опыт Первой мировой войны генерал-майор П.Ф. Рябиков давал тому следующее объяснение:

«Наиболее подготовленными для этого дела являются офицеры Генерального штаба, получившие специальное высшее образование, имеющие должную оперативную подготовку и являющиеся вообще ближайшими и доверенными помощниками командования в деле управления войсками». П.Ф. Рябиков при этом уточняет: «Крайне полезно для дела, чтобы офицеры Генерального штаба, привлекаемые для работы по разведывательной службе, имели бы к ней особую склонность и специальную подготовку, стоящую на высоте современных требований, специализируясь во время своей службы на изучении определенных иностранных государств и театров войны; к ответственным должностям начальников разведывательных отделений они должны привлекаться, будучи уже вполне подготовленными и именно на тех театрах, кои ими изучены». Понимая всю сложность разведывательной деятельности, генерал П.Ф. Рябиков предлагал комплектовать отделения специалистами различного профиля: «Нахождение офицеров Генерального штаба во главе разведывательных инстанций различных штабов мирного и военного времени не исключает включения в состав различных отраслей разведывательной службы, а также и для выполнения особых задач и поручений по разведке — специалистов военных и гражданских (востоковедов, военных инженеров, артиллеристов, экономистов и пр.) …»{470}

Однако воплотить на практике изложенные требования оказалось не так просто. В Сибири, как отмечено многими исследователями, ощущался некомплект квалифицированных командных и штабных кадров. Офицеров Генерального штаба здесь было гораздо меньше, чем на Юге России — 228 выпускников довоенной академии и 393 выпускника ускоренных курсов{471}. Это обстоятельство можно объяснить тем, что в канун Гражданской войны значительное количество генштабистов находилось либо на фронтах, либо в многочисленных военно-управленческих структурах, расположенных в столице. В армии А.В. Колчака даже на фронте многие должности в управленческих структурах занимали офицеры с минимальным военным образованием.

В связи с нехваткой генштабистов разведывательные органы Ставки и Главного штаба комплектовались строевыми офицерами. Например, начальником разведывательного отделения осведомительного отдела Главного штаба был назначен подполковник Н.И. Масягин, ранее возглавлявший отделение по сбору сведений в нейтральных государствах штаба ВГК, а делопроизводителями — капитаны В.Н. Отрыганьев и И.М. Самодуров, поручик В.Д. Плешаков{472}.

Генерал-майор П.Ф. Рябиков, реально оценивая кадровую проблему в Сибири, разработал для слушателей Академии Генерального штаба программу курса лекций по отделу «Службы Генерального штаба». Она включала в себя изучение деятельности разведывательной службы штабов различных инстанций в мирное и военное время, мобилизационных аспектов, вопросов сбора, анализа и распространения разведданных, на опыте Первой мировой войны рассматривались главнейшие задачи разведывательной службы во время проведения различного рода операций{473}.

После реорганизации органов военного управления, завершившейся подчинением всех спецслужб 2-му генерал-квартирмейстеру при штабе Верховного главнокомандующего, во главе разведывательного отдела стал генштабист подполковник Киселев, получивший потом назначение на должность начальника штаба 3-го Уральского армейского корпуса{474}.

Фронтовую разведку возглавил окончивший подготовительные курсы Академии Генштаба капитан Бредш, стратегическую — полковник Н.И. Масягин{475}, закончивший те же подготовительные курсы.

7 сентября 1919 года разведывательный отдел возглавил окончивший подготовительные курсы первой очереди Академии Генерального штаба подполковник Овчинников{476}.

Ряд других выпускников подготовительных курсов еще ранее получили назначение в разведывательные структуры. Согласно списку на 24 февраля 1919 года, подполковник Кононов возглавил разведывательное отделение штаба Сибирской армии, капитан Горецкий — разведывательное отделение штаба Западной армии, капитан Бафталовский — разведывательное отделение штаба 2-го Степного корпуса, капитан Попов был назначен начальником отделения разведотдела управления генерал-квартирмейстера, капитан Кривцов и поручик Евстратов — помощниками начальника разведывательного отделения управления генерал-квартирмейстера, капитан Деллинсгаузен — старшим адъютантом разведывательного отделения штаба Иркутского военного округа, капитан Волчек служил старшим адъютантом разведывательного отделения штаба 10-й стрелковой дивизии, штабс-капитан Леонов — старшим адъютантом разведывательного отделения штаба 3-го Степного корпуса и т.д.{477}

15 октября 1919 года начальником разведывательного отделения Приамурского военного округа был назначен подполковник Плесницкий.

Низовые должности в разведывательной иерархии колчаковской армии комплектовались армейскими офицерами в звании от прапорщика до штабс-капитана{478}, в большинстве своем ранее не служивших в разведке. По какому принципу отбирались кандидаты в разведывательные органы, работавшие против Советской России, документальных подтверждений автору найти не удалось. Некоторые стремились попасть в разведку по собственной инициативе. Некто В. Кузнецов в заявлении на имя поручика Степанова от 11 августа 1919 года писал: «Желая работать активно по разрушению транспорта Красной армии, прошу зачислить меня в число ваших сотрудников»{479}.

Следует обратить внимание, что при подборе сотрудников разведывательные органы не сталкивались с проблемами, присущими контрразведке. Как правило, при разнарядке генерал-квартирмейстеров отобрать желающих служить в качестве агентов и быть откомандированными в Советскую Россию за особое вознаграждение со стороны начальников дивизий и командиров полков препятствий не было. По крайней мере, документы подобного содержания автору не встречались. Для работы в тылу у красных белогвардейских офицеров готовили в специальной разведшколе, где учили различным дисциплинам, политграмоте «по-большевистски» и навыкам, необходимым для перевоплощения разведчика в советского чиновника. Давались даже уроки актерского мастерства{480}.

Среди офицеров, ставших разведчиками по воле обстоятельств Гражданской войны, некоторые успешно проявили себя в тылу противника, обеспечивая командование ценными разведданными. Например, прапорщик И.А. Жульев под видом бежавшего из плена красноармейца успешно легализовался в Оренбурге и за короткое время сумел установить численность, вооружение и дислокацию войск противника и т.д. Поручик Соболянов за три месяца нелегальной работы в тылу красных добыл ценную информацию, которая легла в основу доклада Верховному правителю. Подпоручик Мозолевский по документам бежавшего из плена советского работника руководил подпольной разведывательно-террористической организацией в Москве. По возвращении в Омск был произведен в подполковники. «Было еще немало и других колчаковских разведчиков, — пишет С. Слугин, — но в руки чекистов после поражения белых дошли не все архивы центрального органа тайной службы адмирала. Ее сотрудники успели сжечь много важных бумаг до прихода красных»{481}.

Однако документы свидетельствуют и о прямо противоположных случаях. Некоторые офицеры становились разведчиками лишь для того, чтобы за казенный счет добраться до своих семей в Советской России или затеряться потом с круглой суммой денег. Например, агент особого отдела прапорщик Ф. Ластухин, вместо того чтобы создать в районе Самары отряды «Черных гусар», спрятался «у киргизов». Из поля зрения руководства особого отдела исчезли мичман Воронин и прапорщик Колиниченко. Первый укрылся в г. Атбасар, а второй вместе с деньгами уехал в Петроград к семье{482}. Прапорщик Колесниченко выполнению задания в Оренбурге предпочел мирное пребывание в г. Атбасаре. В июле 1919 года мичман Воронин, получив 15 000 руб. для выполнения секретной миссии на Северном Урале, поехал к родне в Петроград, где его уже в 1922 года нашли… чекисты. Штабс-капитан Соколов из флотской разведки деньги, предназначенные для добывания сведений о Волжской военной флотилии красных, потратил во Владивостоке для организации мелкой торговли. Штабс-капитан был арестован белыми и наказан по законам военного времени{483}.