Валерий Озеров - Кронштадт – Феодосия – Кронштадт. Воспоминания Страница 5

В каждой будочке сидит сигнальщик в ожидании торпеды, выстрел которой со станции отмечает сирена. Сигнальщик флагом дает на станцию знать момент прохода торпеды под щитом. На озере плавают девять катеров с керосиновыми моторами, их назначение – привести обратно торпеду после очередного выстрела. Щитов семь, катеров девять и во время стрельбы они стоят у каждого щита, у станции и в резерве. После выстрела торпеда проходит под всеми щитами и, наконец, выскакивает из воды под дальним берегом. Машины торпед работают на сжатом воздухе, находящемся в специальном отделении под давлением до двухсот атмосфер. Окончившую свой путь торпеду подбирает последний катер на буксир и везет на станцию. В это время катера переходят с места на место, а на первый щит идет катер со станции. На станцию подходит резервный и т. д.

Внутренний вид пристрелочной станции на Копенском озере. Из собрания Н. Н. Афонина

Торпедой стреляют несколько раз пока полностью не отрегулируют ее прибор «Обри», направляющий ее по идеальной линии, по прямой. После этого выверенные тщательно торпеды отправляются любой дорогой на море, на пристань, грузятся на «Копанец» и везутся в Кронштадт для сдачи флоту. Там уже вместо учебного зарядного отделения на носу торпеды ставят боевое с девятью пудами взрывчатых веществ и «подводная смерть» готова…

Мины заграждения перед загрузкой на корабль

Иногда после выстрела торпеда начинает «дурить», выделывает разные коленца и незаметно тонет… Стрельба идет дальше, а на поиски затонувшей идет резервный катер с водолазным ботом на буксире. Я уже таких случаев не пропускаю и отправляюсь на боте с двумя водолазами. Начинается одевание и спуск под воду, то есть самое интересное. Иногда торпеду ищут долго, несколько дней, бывает, что и совсем не найдут, так как на дне озера много ила, в котором очень трудно ее найти. За три сезона, что мы были у папы, было потеряно девять торпед…

Любопытному читателю хочу пояснить, что слово торпеда тогда только начало входить в обиход, а раньше она неправильно называлась миной Уайтхеда, в честь изобретателя итальянца. Под торпедой подразумевается сигарообразное сооружение из стали с несколькими отделениями по длине. В ней имеется от носа к корме: зарядное отделение, горловина для прибора «Обри», машинное отделение, отделение для сжатого воздуха и хвостовая часть, то есть два винта и вертикальные и горизонтальные рули.

В те времена от торпеды требовалось следующее: идеальный по «нитке» ход, равномерная скорость, одно и то же углубление в воде во время всего хода. Эти величины при боевом выстреле возможно было менять в довольно больших пределах в зависимости от размеров и отдаления противника, то есть корабля.

Миной же зовется много типов снарядов, не имеющих своих двигателей и устанавливаемых на якорях под водой на различных глубинах, – это и есть мина заграждения. Минами зовут иногда и снаряды, закапываемые в землю, например, на поле перед крепостями или фортами и взрываемые при помощи специального шнура электрическим током (фугас). Есть мины самовзрывающиеся по времени, по прохождению над ними танка или броневика или масса других механических приспособлений…

При выстреле торпедой из аппарата пуск двигателя происходит уже под водой от специального курка, удерживаемого кусочком пиленого сахара, который, растворяясь в воде, включает курок, открывающий доступ в машинное отделение сжатому воздуху. Между прочим, сахар этот по причинам нам неизвестным поставлялся исключительно из Японии в луженых коробочках на 40–50 кусочков…

Почти весь мой день проходил на воде, то на катере, то на водолазном боте, то на станции. Работа шла с раннего утра до наступления темноты. Флот велик и требует много торпед, а наше лето на Балтике достаточно коротко и, кроме того, очень капризно с преобладанием плохой погоды, когда хода торпеды почти не видно и трудно судить о качестве работы ее приборов, не говоря уже о возможности потерять ее от неполадок в механизмах…

Зимой озеро надолго и сильно замерзает, и весь персонал станции переезжает в Кронштадт, а выпуск торпед прекращается до следующего года.

Летом на станции моя жизнь проходит в катании по озеру, купании на хорошем пляже около дома, собирании грибов и ягод с матерью в ближайших лесах и прогулках по недалеким деревням. Ребят моего возраста в поселке мало, и почти все время я провожу в обществе взрослых, с ними скучно никогда не бывает. К тому же вокруг немало нового и интересного…

Так проходит два сезона, наступает 1914 год. Мы с мамой с весны опять на озере, погода стоит на редкость жаркая, часто проходят летние теплые дожди и в лесах уже с ранней весны появляются грибы, а в июне их уже находят и собирают массами.

В гостиной квартиры Озеровых в Кронштадте, во втором Офицерском флигеле на Екатерининской улице. Слева направо: дядя по матери Константин Константинович Бочковский, дядя по отцу Николай Мануилович Озеров, Валерий Озеров, Ольга Алексеевна Озерова; стоят тетя Мария Алексеевна Бочковская, Григорий Мануилович Озеров. 1914 г.

В окрестных деревнях крестьяне говорят, что грибы в таком количестве в это время – верная примета скорой войны. Их предчувствия, к сожалению, полностью оправдались…

Мы с мамой усиленно занимаемся сбором белых и красных грибов, которые вечером я нанизываю на веревочки и развешиваю на стенках огромных котлов в кочегарке. Через два дня они полностью просыхают, и нам с мамой удается за один месяц насушить более пуда отличных грибов…

Война объявлена… вскоре папа получает новое назначение на такую же станцию, только что построенную на Черном море, на южном побережье Крыма.

Вскоре мы все вместе уезжаем из Кронштадта на другой конец России…

Глава 3. Первая мировая война на Черном море. В Феодосии (1914–1917)

Новые места, новые впечатления…

Дивная жаркая осень стоит в Крыму…

Новая, только что отстроенная станция, расположена в 14 верстах от города Феодосия, в бухте, называемой Двухякорной, где по преданию моряков ни один корабль не мог отстояться в бури и шторма, даже выбросив два якоря…

Я немного умею читать и писать – слово Феодосия является тяжелым, поскольку пишется через заглавную букву Фита. Это нулик или «О» с черточкой посредине, – но самое главное нужно твердо знать, какие слова пишутся с Ф, а какие с Фиты. Вообще в те времена, приходилось много терять на изучении правил правописания и, особенно, в расстановке таких букв, как: Ять, Фита, Ижица и И с точкой… Теперь обо всех этих буквах не имеют никакого понятия – их просто упразднили в 1918 году специальным декретом.

Станция будет здесь работать круглый год, ведь Черное море незамерзающее. Но зиму успешно заменят в декабре-январе шторма, норд-осты и отчасти «мертвая зыбь», то есть волны прибоя, разбивающиеся о берег… Работа происходит, как и на Копенском озере, но тут – беспокойное Черное море, на котором уже идет война. Бухта заканчивается справа мысом Иван-Баба и горным хребтом с мысом Меганом слева, в сторону Феодосии…

По горам на автомобиле до города всего 14 верст, но ехать приходится около двух часов, поскольку дорога через крутую гору идет штопором вверх и при поездке не приходится думать о скорости: неосторожное движение – и можно разбиться насмерть, не спасут и белые столбики на краях шоссе… Смотреть вниз – дух захватывает! Кое-где на крутых склонах есть виноградники и невольно думаешь, а как к ним подбираться? Все кругом желтого цвета, трава сгорает за три недели еще ранней весной. Тут нет ни грибов, ни ягод, ни густой травки, ни русских березок… Пойти погулять здесь некуда, под ногами сгоревшая трава, песок, камни. Бегают сороконожки и ящерицы… Северной природы, к которой мы давно так привыкли за летние сезоны на Копенском озере, здесь не найдешь.

Феодосия в начале ХХ в. Открытка

Феодосия – город по-настоящему южный, весь белый и построен в небольшой бухте и на склонах гор. Улицы обсажены акацией и тополями, от которых в период цветения весь город окутывается белой пеленой, проникающей назойливо в рот и при ходьбе, и при сидении… В городе есть местный целебный источник «Паша-Тепе» и мы, приезжая, всегда с удовольствием пьем горьковато-соленую воду в киосках или на «Поплавке» на берегу бухты… От воды долго першит в горле и под языком…

В Феодосии долго проживал знаменитый художник-маринист Айвазовский и много его картин выставлено в галерее. На выезде из города стоит очень красивая дача в восточном мавританском стиле табачного фабриканта Бостонжогло.[40]

В один из первых приездов в Феодосию в начале января 1915 года на меня большое впечатление произвел обряд праздника Крещения. В этот день вообще по России в деревнях, селах и городах, на прудах, речках и озерах на льду строятся Иордани и верующие после торжественного молебна окропляются святой водой из освященной проруби во льду. По всей Руси всем известны этот праздник и морозы, достигающие обычно в это время самой большой силы за зиму.